Архивы Дрездена: Ведьмин час - Джим Батчер
– Гарри, – окликнул меня Рамирес.
Я замер, но оборачиваться не стал.
– Хочу верить, что я не прав, – продолжил он. – И надеюсь, что позже мне надо будет извиниться. Господи, я сделаю это с превеликим удовольствием. Хотя бы в это поверь.
Пару секунд я не чувствовал ничего, кроме усталости.
Секреты – невероятно тяжелый груз. Если долго таскать на плечах множество секретов, они раздавят твою жизнь.
Мне хотелось сказать всем, чтобы пошли прогуляться, поговорить с Рамиресом наедине и все ему рассказать. Карлос – хороший человек, и он поступит так, как надо. Но такой вариант не представлялся возможным из-за профессиональной паранойи, присущей Стражам Белого Совета. Проклятье! Раз они заподозрили во мне изменника, то решат, что я собираюсь охмурить Рамиреса, отделив его от остальных. Другие Стражи мне и слова сказать не дадут! А если и дадут – вдруг Карлос на самом деле думает, что меня сделали чьей-то марионеткой? В таком случае он передаст мои слова Совету, стараясь выяснить, какую дезинформацию я ему скормил. А узнай Карлос, что я намерен освободить Томаса, у него появится великолепный повод взять меня под арест – чтобы положить конец событиям, стремительно выходящим из-под контроля.
Страх – это тюрьма, но добавь к нему горсть секретов, и он превратится в зловонную одиночную камеру. Находясь в ней, мы не слышим других.
– Да, – подтвердил я бесцветным голосом, – так и будет.
Забрался в машину и поехал дальше.
Один.
Глава 16
Я устал, и мне было противно, а такое настроение не способствует филигранной работе, но других вариантов у меня не имелось.
К черту их всех. Раз такое дело, буду действовать в одиночку.
Но для этого нужен план.
Поэтому я наскоро перекусил гамбургером, заехал на стоянку дальнобойщиков и обменял некоторое количество денег на право помыться под душем, где долго и прилежно намыливал тело, пока не убедился, что от маячковых чар Рамиреса не осталось ни следа. Еще я соскреб чернильное пятно вкупе с парой слоев кожи, чтобы Страж больше не мог меня запеленговать. Покончив с мытьем, я сделал кое-какие покупки и вернулся за руль.
Мне требовалось побыть в одиночестве, поэтому я выбрал случайное направление – подальше от оживленных мест, – доверился интуиции и гнал куда глаза глядят, покуда не убедился, что за мной нет физической слежки. Когда после нескольких часов кромешной тьмы небо на востоке стало темно-синим, я подъехал к государственному парку Иллинойс-Бич. Это примерно в семи милях от озера Мичиган. Здесь в основном дюны, галька, заболоченная местность, поросшая густым приземистым кустарником, но и древостой кое-где встречается. Я нашел место на парковке возле близлежащей церкви, забрал свои вещи и отправился в путь. До позднего утра парк был закрыт, поэтому я зорко смотрел по сторонам, чтобы не нарваться на дежурных и других любителей лезть не в свое дело. Сегодня здесь будет работать профессионал.
Что к лучшему, поскольку, призывая существо из-за пределов нашего измерения, ты берешь на себя нешуточную ответственность.
Во-первых, по твоей милости в мире появляется нечто могучее и опасное. Не важно, призовешь ли ты ангела с небес или свистнешь кого-то из Падших; всегда принимай это во внимание. Даже благожелательный гость, будь он достаточно крупным, может ненароком убить человека и лишь потом сообразить, что случилось нечто непоправимое. А зловредное существо захочет прикончить тебя просто потому, что оно зловредное. В общем, нельзя недооценивать правильный выбор места – прежде всего на тот случай, если придется спасаться бегством. К тому же, если выбрать ландшафт, схожий с природой призываемого существа, ты окажешься в выгодном положении и затратишь меньше энергии.
Во-вторых, сдерживание. Из пункта первого естественным образом следует пункт второй: нужно убедиться, что призванное существо не даст деру, поскольку в первую очередь оно захочет уйти по своим неведомым делам и все это путешествие к черту на кулички обернется пустой тратой времени.
Наконец, мотивация. Существа, призванные из-за пределов мира смертных, обычно требуют плату за свои услуги. Как только отговоришь их от бегства или желания прикончить тебя на месте, надо будет как-то подсластить сделку.
В поисках идеальной позиции я прибрел к самому берегу озера. Светлее не стало, но цвет неба изменился, возвещая о приближении рассвета. Наконец я очутился у песчаной проплешины, присыпанной озерными камнями и резко сменявшейся густым перелеском. У самого толстого и высокого дерева я увидел полусгнившие останки домика на ветвях, незаконно построенного здесь лет десять, а то и двадцать тому назад. На стволе еще остались дощечки импровизированной лестницы, ведущей к первой развилке в кроне, что служила основанием для этой конструкции.
Идеально.
Я бросил сумку с вещами и принялся выкладывать их по кругу, начерченному посохом на песке. Компанию первой уличной свече составил журнал с фотографией самой странной поп-певицы из ныне живущих, одетой в довольно откровенный костюм из старых автомобильных покрышек. Рядом со второй свечой я поставил банку холодного «Доктора Пеппера», открыл ее и послушал в предрассветном безмолвии, как с шипением вырывается на волю газ и восторженно булькают пузырьки. Дополнением к третьей свече послужила карамелька «ринг-поп». Пластиковую обертку я открыл, оставив на ней конфету, похожую одновременно и на бриллиант, и на детскую соску, и воздух наполнился терпко-сладким запахом арбузного ароматизатора.
Возле четвертой свечи я положил лист наждачной бумаги – шершавой стороной вверх – и медленно провел по ней ладонью, чувствуя, как абразивное зерно царапает кожу. Пятую свечу я дополнил банкой «Нутеллы».
Проверив и перепроверив расположение ингредиентов, я убедился, что круг замкнут, затем, наклонившись, коснулся его пальцем и сопроводил этот жест усилием воли. Над чертой, оставленной посохом на песке, поднялась энергетическая волна и окутала внутреннее пространство круга невидимым занавесом, спрятав его от мира смертных за непроницаемым экраном.
Я закрыл глаза, выкинул все мысли из головы и стал нашептывать имя.
– Маргарет Кэтрин Аманда Карпентер, – ритмично заклинал я. – Ответь на мой призыв.
Огоньки свечей мигнули и заплясали, хотя ветра не было, а пламя стало окрашиваться во всевозможные цвета радуги – на первый взгляд, в самом произвольном порядке.
– Маргарет Кэтрин Аманда Карпентер, – шептал я. – Ты нужна мне.
За спиной у меня деревья затрепетали от внезапного движения. Я вздрогнул и обернулся. Стая стервятников, растревоженная после ночного сна, взмыла к небесам, хлопая крыльями так, словно над рощей разразилась миниатюрная гроза. Несколькими секундами позже птицы растворились в сумраке, оставив после себя несколько черных перьев да мурашки у меня на коже.
Я глубоко вдохнул, собрал волю в
