Ренард Фиерци - Чародейская Академия. Книга 3. Неисправимые нарушители
Тогда, выразив величайшую скорбь, решили колдуны между собой: пусть его вечным пристанищем пребывает самая высокая оконечность острова, на вершине которой мы поставим памятник.
И перенесли они почившего в склеп, вырезанный внутри скалы, вершину которой украсил обелиск из белого мрамора. Ильварн, согласившийся взвалить на себя нелёгкое бремя забот о процветании Гильдии, золотом написал на нём эпитафию».
В такой поэтической форме повествовалось о кончине третьего Архимага в «Хрониках Штарндаля» – книге, которую Эрик потихоньку почитывал в перерывах между набойкой текстов втайне от всех. Однако не стоит поспешно осуждать его, на то имелась причина.
Упомянутое книжное издание относилось к категории «С», то бишь не рекомендовалось к выдаче лицам, не имеющим статуса Мастера. Разумеется, Эрику ничего не стоило уговорить доброго старика дать почитать «Хроники», но если о том узнает руководство, нагоняй библиотекарю гарантирован – в прошлом нередко случались прецеденты, когда «не те книги» попадали «не в те руки», и результат оказывался плачевным. Поэтому ещё пару столетий назад верховные маги решили классифицировать весь библиотечный фонд, ограничив доступ к той его части, которая, по их мнению, несла знания, опасные для неготовых их принять и воспользоваться должным образом.
Ещё весной, начав отрабатывать трудовую повинность, Эрик столкнулся с упомянутой системой. Большинство книг библиотечного зала имело категорию «А» – общеобразовательное чтиво, приобретаемое в магазинах и книжных лавках всего мира, или «В» – литература для посвящённых и членов Гильдии, включая учеников. Оставшаяся часть, клеймёная литерой «С», располагалась преимущественно на дальних стеллажах; рассмотреть их корешки со стороны стойки посетители при всём желании не смогли бы.
Однако отнюдь не всё книжное богатство располагалось в зале; тот, кому посчастливилось очутиться в противоположном от входа углу, заметил бы узкую винтовую лестницу, ведущую вниз, в подвальное помещение библиотеки, вход в которое преграждает решётчатая дверь, запертая на два замка. На любопытство Эрика Мастер Халид отговаривался, мол, нет, там ничего интересного: обрывки манускриптов, нечитабельные рукописи, старые газеты, одним словом – хлам, который жалко выкинуть. Бумажный мусор действительно присутствовал в закутке в немалых количествах, но кроме него – ещё и книги категории «D», доступные лишь Великим Мастерам. Об их существовании Эрик узнал случайно, когда возникла необходимость снести вниз увесистый баул, присланный откуда-то из Европы. Мастер Халид не любил пользоваться услугами големов, а его собственной магии оказалось недостаточно для телепортации поклажи вниз, на что старик лишь горестно заметил: совсем немощный стал, уже и вещи не слушаются. Эрику не оставалось ничего иного, как предложить свою помощь. Увидев стеллажи, чьё содержимое явно не подходило под определение макулатуры, не удержался от вопроса, и библиотекарю не оставалось ничего иного, как открыть тайну существования источников знаний повышенной степени секретности. Расспрашивать, каких именно, Эрик не отважился, опасаясь ещё раз – и наверняка последний! – предстать под грозны очи мэтра Саграно.
Страх – ужасная вещь, особенно если въелся намертво; даже когда исчезает его причина и разумом прекрасно осознаёшь, что бояться больше нечего, всё равно не оставит тебя, заставив оглядываться по сторонам, а в тяжёлых случаях шарахаться от собственной тени. Ещё в школе Эрику довелось прочесть «Квинтэссенцию бытия», где живо описывалось подобное состояние. Но больше всего поразил тогда вывод.
Голод, страх и любовь правят миром. Остальное вторично.
Под первым пунктом можно подписаться, даже не раздумывая – когда терзает страшный голод, никакие другие мысли в голову не лезут. Это настоящее чудовище, первобытный Молох, сводящий с ума, толкающий на безумия, вплоть до поедания живой плоти. Именно он – истинный основной инстинкт, и только когда удовлетворён, позволит рассчитывать на что-либо иное.
Со вторым сложнее – страх редко берёт за горло, обычно позволяет гулять на длинном поводке, но и забыть о себе не даст. От рождения, когда малыш неосознанно пугается беспредельности открывшегося перед ним мира, и до самой смерти, боязнь которой сильнее других своей неотвратимостью, он сопровождает нас, принимая тысячи обличий. Страх потерять близких, лишиться престижного поста, высокооплачиваемой работы, средств к существованию, оказаться на дне жизни, нарваться на маньяка в тёмной подворотне, погибнуть в результате несчастного случая, заболеть опасной болезнью или, получив тяжёлые травмы, стать обузой для близких – и ещё прорва ужастиков более мелкого калибра. Ну и, конечно же, Его Высочество Персональный Кошмар, имеющий особое значение для отдельно взятой личности. Кто-то до истерик боится безобидных по сути домашних паучков, другой – что на него рухнет балкон, третий – случайно задохнуться во сне, четвёртый – визита людей в чёрном. Окружающим их страшилки представляются пустыми и никчёмными: неядовитые пауки средних широт опасны только для мух, вероятность смерти под обломками балкона куда меньше, чем в результате авиакатастрофы, а уж если и «повезёт» помереть от удушья в сонном состоянии, то и бояться после свершившегося нечего. Да и люди в чёрном к кому попало в гости не заглядывают, такую честь заслужить надо. Но не спешите иронизировать над чудиками, приходящими в ужас при виде белой вороны – если считаете, что выше подобных глупостей, значит просто не успели обзавестись собственным хоррор-фетишем.
Ну а про третье и говорить нечего: едва ли найдётся на нашей грешной планете хоть один человек, ни разу в жизни не испытавший состояние влюблённости. Тысячи книг, кинофильмов, историй из жизни, обилие представителей противоположного пола, немалый процент которых располагает к себе не только в качестве приятных собеседников. Ну как тут устоять и не поддаться чарам восхитительного соблазна принять дар Афродиты? Любовь – движимая сила бесчисленных миллионов людских поступков, не подвластных железной логике разума, от совсем крохотных и незначительных, вроде стремления навести марафет на изрядно потускневший или просто непрезентабельный внешний облик, сделать объекту поклонения «за просто так» небольшой подарок, отвесить изысканный комплимент, тем самым обращая внимание на собственную персону, до деяний исторического масштаба: создания бессмертных литературных произведений, скульптур и полотен, потрясающих силой духа и мастерством авторов, вдохновлённых любовной страстью, возведения построек невиданных размеров и красоты – упомянём лишь о Висячих Садах и Тадж-Махале! – или завоевания соседнего королевства, бросаемого к ногам любимой женщины. А подчас поражающих оригинальностью и безрассудством, вроде прыжков с моста, вырезания сердец, пронзённых стрелой, в труднодоступных местах, или нанесения на одежду собственной кровью имён любимых.
Погрузившись в философские рассуждения, появление Мастера Халида он заметил лишь когда тот оказался совсем рядом, и резким движением забросил книгу в глубину выдвижного ящика компьютерного столика. К счастью, библиотекарь не обратил на то внимание; принеся очередной кусок работы, тихо удалился к себе. Выждав немного, Эрик вернулся к чтиву, интересуясь в первую очередь личностями предводителей Гильдии былых времён. «Краткий курс» не давал характеристик, ограничиваясь перечислением основных вех правления.
О первых двух в «Хрониках» также не упоминалось почти ничего – Штарндаль тогда не принадлежал волшебникам, повествование начиналось с момента издания императорского указа о передаче замка в собственность Гильдии. Зато довольно много рассказывалось о деятельности Тариона – и неудивительно, именно на период его «царствования» пришлась Вторая Некромантская и послевоенное обустройство мира, низведшее волшебство до уровня сказок и легенд. И лишь когда намеченные планы были реализованы, и Санта-Ралаэнна, полностью изолированная от внешнего мира, стала надёжным пристанищем сообщества волшебников, третий Архимаг счёл вправе оставить свой пост.
Пришедший на смену Ильварн продолжил начатое учителем дело, не внося в него особых корректив, и столетнее его руководство не запомнилось какими-либо громкими свершениями. За исключением открытия целой плеяды новых миров – Архимаг настолько увлёкся исследованием Внеземелья, что, написав дюжину монографий, посвящённых его аборигенам, в конце концов снял с себя полномочия, отправившись в межпланетное путешествие. И посейчас он где-то там, изредка появляясь на Санта-Ралаэнне и презентуя библиотеке очередной том собственных сочинений.
Даблдонс, принявший бразды правления в 1841-м, больше интересовался философскими и историческими проблемами, задавшись целью создать универсальную теорию волшебства. К великому сожалению, работа осталась незавершённой – слишком тяжёлым ударом явилось предательство людей, которых он искренне считал соратниками, вынудивших его под гнётом сфабрикованного обвинения уйти в отставку и покинуть остров. Жизнь в изгнании, потеряв всякий смысл, оказалась слишком непосильной ношей.
