Макс Фрай - Я иду искать
До улицы Большеголовых Псов мы добирались самое большее две минуты, но мне конечно показалось, вечность. Не стану врать, будто так страшно мне не было никогда – было. Раза три, наверное. За всю мою жизнь. Хотя теоретически я прекрасно понимал, что если Нумминорих не придет в себя вот прямо сейчас, это не конец света. На самый худой случай, у нас есть леди Сотофа, она вообще все может, что ей какие-то потухшие глаза и отсутствие смысла, плюнуть и растереть.
Однако понимание совершенно не отменяло страха. Вечно у меня так.
Но по свидетельству Кекки, я тогда отлично держался. По крайней мере, выглядел не перепуганным, а сердитым, таким типичным мелким начальником, с которым лучше не связываться и не лезть с вопросами, куда мы идем и что будем там делать. Оно к лучшему, вряд ли я в тот момент был способен сказать хоть что-нибудь связное.
Когда мы свернули наконец на узкую улицу, вымощенную крупными красноватыми камнями, где на васильково-синей стене углового дома болталась наполовину открученная ветхая табличка «Улица Большеголовых Псов», меня уже тошнило от ужаса. На Нумминориха я боялся смотреть.
– У вас все в порядке? – встревоженно спросил пожилой полицейский, расхаживавший по улице со старомодной курительной трубкой, похожей на Кофину, и, вероятно, развлекавшийся до нашего появления Безмолвными разговорами или каким-нибудь другим мелким колдовством, согласно инструкции, выданной патрульным.
– Ну, более-менее, – неуверенно сказала Кекки. – Ой! Что с тобой?
Вопрос был обращен к Нумминориху, который вдруг всей тяжестью повис у меня на руке и осел на мостовую, увлекая меня за собой.
– Что это вообще было? – беспомощно спросил он.
Никогда в жизни не думал, что способен так обрадоваться, услышав дрожащий голос Нумминориха Куты и увидев панику в его глазах. Очень уж это было похоже на чудесное воскрешение. Как будто натурально из могилы вылез, расшвыривая надгробные памятники. А паника – подумаешь, обычное дело для того, кто только что обнаружил себя погребенным заживо. Я последний, кто его за это упрекнет.
– Спасибо, – сказал я пожилому полицейскому, который протянул нам с Нумминорихом руки и помог встать. – Теперь точно все отлично.
Он озадаченно покачал головой и выпустил изо рта облако табачного дыма в форме двухголового дракона. Самый простой фокус на свете, первая ступень Черной Магии, не о чем говорить. Но знали бы вы, каким восторженным взглядом мы все его проводили.
* * *– Тебе там удобно? – спросил сэр Кофа.
– Не очень, – признался Нумминорих. – Но я, если не возражаете, еще какое-то время тут посижу. Мне так спокойнее.
Он сидел на потолке Зала Общей Работы. То есть, с нашей точки зрения, свисал оттуда вниз головой, как одушевленный сталактит. Но несмотря на столь непростое положение в пространстве, довольно бодро жевал Длинное Зеленое Гугландское Проклятие – таково официальное наименование блюда, доставленного по его просьбе аж из «Душистых Хрестиков». Проклятие представляло собой почти метровый батон из зеленой травяной муки, внутри которого со всеми удобствами разместилась такая же зеленая от пряных трав колбаса, щедро сдобренная ярко-изумрудным мягким сыром. Выглядит совершенно душераздирающе, но на самом деле довольно вкусно. Простая, надежная крестьянская еда, как, впрочем, все, что готовят в «Душистых Хрестиках». Если хотите быстро и недорого восстановить утраченное душевное равновесие, вам – туда[24].
– Просто пока я здесь сижу, у меня нет ни единой возможности усомниться, что я опять умею колдовать, – объяснил Кофе Нумминорих.
– Вот именно, – подтвердила леди Кекки Туотли.
Она, впрочем, не сидела на потолке. Но подозреваю только потому, что не удосужилась этому научиться. Кекки – девушка практичная, не из тех, кто тратит время на всякую ерунду. Ну, то есть так было до сегодняшнего дня. Сейчас она, похоже, сожалела, что оказалась недостаточно легкомысленной, чтобы освоить фокус с потолком, и теперь была вынуждена просто парить в полуметре над своим креслом. Не бог весть что, а все-таки магия. Тридцать четвертая, если не ошибаюсь, ступень. Или сорок третья? Вечно я в них путаюсь.
И это они оба уже более-менее успокоились. А пока я вез этих красавцев в Дом у Моста в позаимствованном у полицейского патруля амобилере, они вели себя как особо одаренные воспитанники младшей группы детского сада для будущих Великих Магистров. Всю дорогу метали взглядами разноцветные молнии, попеременно лиловели лицами, плевались цветочными букетами и истерически превращали содержимое своих и моих карманов в зеркальные шары и крылатых рыб. Хорошо хоть меня самого в какую-нибудь гигантскую жабу радужного окраса не превратили на радостях. Но к тому явно шло. Счастье, что я так быстро езжу.
– Очень противно оказалось совсем не уметь колдовать! – резюмировала Кекки, раскурив трубку и выпустив изо рта сразу нескольких дымных драконов, столь впечатливших нас в исполнении патрульного. – Я и так-то не ахти какой великий мастер, будем честны. Но когда вообще ничего не можешь, это такой ужас! Заранее ясно, что мне будет сниться, если какой-нибудь лютый враг нашлет на меня проклятие, обрекающее на ночные кошмары. Как будто я стою посреди города и ни зов кому-то послать, ни трубку раскурить, ни даже забытый кошелек из дома позвать не могу.
– Фырурыры! – отозвался с потолка Нумминорих.
Рот его был забит зеленым бутербродом, но судя по интонации, он просто хотел выразить согласие: «И не говори».
– Ты давай жуй поскорей, – сказал я, задрав голову. – И рассказывай уже, чего там нанюхал. Я не железный. А от любопытства иногда умирают, точно тебе говорю.
– Я не знаю, как это описать, – признался Нумминорих, отчаянно взмахнув огрызком своего зеленого бутерброда. – Все это время сижу и подбираю слова. Даже на хохенгроне[25] пытался сформулировать, чтобы потом вам перевести. Ничего не получается! Понимаете, запах этого места – он… Он даже не то чтобы именно запах. Запах отсутствия запахов? Запах жизни, в которой не существует запахов, а я никогда не был нюхачом и даже вообразить, будто такое бывает? Или даже запах отсутствия жизни? Единственный запах, который сможет обонять мое мертвое тело, когда я умру? Ох, надеюсь, что все-таки нет! Но не знаю, как еще объяснить, на что это было похоже.
– А другие запахи при этом остались? – спросил я. – Травы, земли, камней, растений, Кекки, которая была рядом, людей, ходивших по этой улице раньше? Мой, когда я пришел? Ну вот все, что ты обычно ощущаешь?
– Да, конечно, – ответил Нумминорих. И, подумав, добавил: – Но они ничего не меняли. Немного раздражали, и все. Не имело значения, чую я их или нет. Вообще ничего не имело значения, даже тот факт, что я – это по-прежнему я, никуда не делся, даже не умер пока. Но это, кстати, тоже раздражало, причем довольно сильно. Как будто я себе вру и сам это понимаю. И стыжусь.
– Не нравится мне это, – мрачно сказал Кофа. – И чем дальше, тем меньше нравится. Хотя, казалось бы, куда еще… Однако особняк Кауни Мары в самом центре круга. Что, собственно, неудивительно.
– Какого круга? – заинтересовался Нумминорих.
Вместо Кофы ему ответил я:
– Участок, где нет магии, имеет форму круга. И этот желтый дом, где я тебя нашел, в самом центре. То есть, если бы существование амулетов, отменяющих магию, не было многократно доказано лучшими умами Соединенного Королевства, он бы несомненно нашелся в комнате, где я тебя застал. Может, кстати, еще и найдется. Ученые иногда ошибаются.
– Было бы неплохо, – вздохнул Кофа. – Нет такого предмета, который нельзя уничтожить. Гораздо хуже, если окажется, что таковы теперь свойства самой земли в том месте. Впрочем, тогда его можно просто обнести высоким забором и обходить десятой дорогой до скончания времен.
Я не стал говорить ему, что откладывать решение этой проблемы до скончания времен никак нельзя. Пусть хоть кто-нибудь думает, что как минимум один выход у нас есть в любом случае. И пусть это будет сэр Кофа Йох, если уж не получается устроить, чтобы так думал я сам.
Вместо этого я спросил всех троих сразу:
– А чей это дом? Кто хозяин? Там сейчас кто-то живет? Это его арендовала леди… как ее, Кофа?
– Ауна Стакк, – ответил он. – Нет, на ее имя арендован другой дом. Самый маленький и дешевый. То есть, для Старого Города действительно совсем недорогой. Кстати, никаких сведений о леди Ауне Стакк я до сих пор не раздобыл. Это, скорее всего, означает, что имя вымышленное. Впрочем, мои агенты продолжают проверять, возможно окажется, что я ошибаюсь. Но вряд ли это так уж важно: половина совершеннолетних граждан Соединенного Королевства хотя бы раз в жизни снимала квартиру под вымышленным именем. Чаще всего для любовных встреч, иногда для нелегальной торговли, а порой просто ради возможности уединиться там, где тебя гарантированно никто никогда не найдет. Некоторым людям тайна нужна как воздух, ради острого ощущения свободы, которое испытываешь в те моменты, когда никто в Мире не знает, где ты сейчас находишься, как выглядишь, и как тебя зовут. Лично я это очень хорошо понимаю.
