Темный охотник #8 - Андрей Розальев
До Большого Луга добрались быстро, там та же история — десять минут на расклейку, и снова в путь. Самый сложный участок начался перед Малым Куналеем. Дорогу размыло дождями, превратив глинистый грунт в кашу. Но местные уже накатали объездные тропы вдоль обочины.
С Большим Лугом уважаемый Чип справился ещё быстрее, даром что он Большой. Если так пойдёт и дальше, то есть задумка просто снижать скорость километров до десяти, выкидывать пушистого из машины чуть загодя, и подбирать уже за городом. Идею эту белкусу я пока что не озвучивал, но думаю, он будет в восторге…
Володя вёл машину с каким-то особым азартом. Кажется, езда по бездорожью доставляла принцу искреннее удовольствие. Во время особо трудных участков, когда мотор ревел и колёса выбрасывали тонны грязи, он как бы случайно промахивался мимо рычага переключения передач и тискал Нагу за ляжку.
Нага не возражала.
Так что пока обошлось без артефакторики и вселения в джип носорогов или прочих разломных тварей. Выезжали сугубо на водительских навыках Володи.
С шутками и прибаутками, к половине двенадцатого мы приблизились к Кяхте. И тут дорогу включили обратно.
Дорожная техника укатывала свеженасыпанный гравий, а на обочине стопками были сложены дорожные плиты. Ещё немного пути и вообще бетонка началась. Не четырёхполосное шоссе, конечно, но после глиняного месива и вот этому «тык-тык-тык» под колёсами на стыках плит рад будешь.
Видать, господа японцы с порога начали готовить инфраструктуру для увеличения грузопотока. Ведь до оккупации основной поток фур из Монголии и в Монголию шёл через Гусиноозёрск по западному берегу Селенги, где дорожка-то уж наверняка на уровне. Теперь же японцы вынуждены пустить всё это дело по другому берегу, где от старого тракта одно название осталось, вот и готовят трассу.
А заодно и перед местными можно хвастануть, мол, раньше для вас ничего не делали, а мы вот делаем. Тем более, местные аристократы, мэры и прочие руководители, похоже, остались вполне себе на своих местах. Просто пока умерили свои аппетиты. Прощупывают, так сказать, новые грани дозволенного.
В итоге на дорогу до Кяхты ушло около трёх с половиной часов вместо расчётных двух — кто ж знал, что такая хлябь по пути начнётся? Но я не жалел об этом — удалось немного отдохнуть и привести мысли в порядок после недавнего потрясения.
Над городишком, хоть и маленьким, но ключевым для всего региона, завис на длинном леере военный дирижабль — похоже, мобильный пункт наблюдения. На улицах кипела работа — японцы активно развивали транспортный узел, расширяли дороги, возводили склады.
В крипторе хватало всякой вкусной снеди, но сидеть в салоне угнанной машины, поглощая деликатесы — такое себе. Для легенды вредно. А так — ехали люди себе, ехали, тормознули пообедать в первой попавшейся кафешке. Всё просто и понятно.
— А боодог? — ткнула наугад в меню Нага. — Это что?
Думаю, что чутка пожившая в центре Москвы с её кучей точек фастфуда, инферна рассчитывала на что-то типа хот-дога. Созвучно же, в конце-то концов. А по факту ей предложили фаршированную козлятиной тушу сурка.
Город-то всё-таки пограничный, а потому монгольская культура сюда успела просочиться. И кухня — в первую очередь.
— Буузы, — улыбнулся я официантке и отобрал у охреневшей Наги меню. — На всех. И чай, тоже на всех.
— Хорошо, — кивнула та и ушла пробивать заказ.
На удивление, российские карты у нас принимали без проблем. Банки продолжали работу в штатном режиме, как ни в чём не бывало. Так-то да… это ведь посложней, чем дорогу насыпать.
Оперативно закинув в себя монгольские пельмешки, я решил чутка прогуляться по городу. Особо меня интересовала таможня…
— Подождите меня здесь, — попросил я команду, а сам зашёл в туалет и оттуда, тенями, по указателям направился к выезду в Монголию.
ㅤ
И почти сразу же нарвался на занятную картину.
Хмурый усатый мужик в имперской таможенной форме, — в русской имперской таможенной форме! — устраивал своим подчинённым разбор полётов. Орал так, что даже мне в тенях чуть страшно стало.
Спич его сводился к тому, что японцы как пришли, так и уйдут, а контрабандисты останутся. И для них, дескать, сейчас самое раздолье наступило, и бдительность нужно увеличить, а не наоборот. Работа должна выполняться чётко, безо всяких послаблений…
— … во славу Императора!
Во славу какого Императора, усатый уточнять не стал. А у него и не спрашивали — стояли и обтекали тихонечко.
С тем начальник двинулся к зданию таможни, а я следом за ним. Довёл его до кабинета и пронаблюдал, как он заваривает себе кружку растворимого кофе и на фееричном матерном наречии вслух поминает Мусасимару, суши, сумо, Фудзи и всё остальное, что только знал о Японии.
Доказательство гражданской позиции, можно сказать, налицо.
Я утащил у него со стола ручку, вытащил из криптора одну из листовок, быстро начеркал телефонный номер Фирсова и оставил под чайником. Оставил бы и стопку, но мало ли что? Застанут мужика потом с агитками и в распространении обвинят. Тем более, что распространение идёт полным ходом…
«Чип? Как дела?»
«Пять минутов, хайзяя! — ответил белкус. — Ну семь!»
«Отлично».
Задерживаться в Кяхте дольше необходимого в планы не входило, а потому я двинулся обратно, в кафе. И на входе застал ещё одну интересную картину — парочка японских патрульных крутилась вокруг нашей машины.
Думаю, их внимание привлекло то, что она у нас вся в грязище. По городу сколько ни катайся, так не замараешься, так что машина явно приезжая, и приезжая недавно.
Да ну и хрен с ним. Простой, проверенный путь — самый надёжный.
Усилив голос даром Тёмной, я вынырнул из теней у узкоглазых за спиной.
— Эта машина вам неинтересна, — сказал я. — Идите за угол и сделайте себе харакири, грёбаные уроды.
Однако…
Мне не вняли!
Ублюдки затрясли головами, сопротивляясь дару. Корячило их не по-детски, но они не подчинялись. Я усилил давление, но эффекта один хрен не добился. И более того, эти черти стряхнули с себя воздействие!
Один схватился за рацию, другой за катану, и оба нахлобучили на себя энергетические барьеры.
Глянул астральным зрением — ба-а-а-атюшки! Высшие маги! А ведь я сначала даже не понял, кто передо мной. На линии соприкосновения под Улан-Удэ «детки»,
