Как приручить дракона – 3 - Евгений Адгурович Капба
— Какие, к черту, выходные… А-а-а, у тебя туз в рукаве, да? — он покивал своим мыслям. — Ладно. Но если сдохнешь — я попрошу, чтоб тебя кто-нибудь оживил — и опять убью. Слишком много на тебе завязалось, Пепляев, слишком много… Ну, это — дела будущего. Смотри: вот тут вот взвести, вот сюда нажать. Целься чуть ниже, примерно ему в яйца, тогда попадешь в грудь. Рука у тебя твердая — справишься.
Я молча кивнул и снял с себя пальто, подал его Ивану Ивановичу, оставшись в жилетке и белой рубашке, и забрал у секунданта пистолет. Нормально он лежал в руке, удобно. Приятная такая тяжесть. Рикович хлопнул меня по плечу и двинулся к Вишневецкой. Яся о чем-то у него спросила, но он покачал головой: может, она ко мне подойти хотела?
— ЕСЛИ ПУЛЯ НЕ ПРОБЬЕТ МОЗГ НАСКВОЗЬ — СПРАВЛЮСЬ, — подал голос дракон. — НО ПООБЕЩАЙ МНЕ, ЧТО МЫ СОЖЖЕМ ИХ ВСЕХ В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ!
— Если рыпнутся — будем жечь, — сказал я. — Надоели мне эти игры. Теперь мы знаем, с кем имеем дело.
— ТЫ ОБЕЩАЛ!!! — обрадовался дракон.
— К барьеру! — махнул рукой Савелий Волк-Ланевский.
От края арены я пошел к барьеру, согнув правую руку с оружием в локте и направив ствол пистолета вверх.
Барьер располагался шагах в десяти и представлял собой что-то типа буквы П из темного-темного дерева. Я в мельчайших деталях видел Кшиштофа, его красивое, но рыхлое, налитое кровью лицо и красные глаза. Капельки пота на его носу и лбу, слипшиеся длинные волосы… Он что — пил перед дуэлью? Или употребил еще что-то? Радзивилл двигался танцевальной походкой бывалого бойца, он целился в меня, держа пистолет на вытянутой руке, и тоже — ловил каждое мое движение. Кшиштоф имел право пальнуть в меня в любой момент, не дожидаясь выхода к барьеру.
Я — тоже.
Но никто из нас не стал стрелять до поры — слишком далекое расстояние. Добравшись до стрелкового рубежа первым, я стал боком, так, чтобы мой силуэт был как можно меньшим, и прикрыл пистолетом голову.
— Ну, стреляйте! — закричал кто-то нервный со зрительских мест. — Стреляйте же!
Пот с носа Кшиштофа капал на землю и на его желтые сапоги. Он всё целился в меня, подходя шаг за шагом к барьеру и держа пистолет на вытянутой руке, и, наконец, когда его пышный кунтуш узлом на поясе коснулся деревянной планки — нажал на спусковой крючок.
Выстрел из колесцового пистолета звучит так: щелк-бах! Это ведь не из «макарова» палить, там механизм должен провернуться… Я предполагал нечто подобное, некоторой теоретической подготовкой ведь озаботился заранее, а потому — был готов. Ровно в тот момент, когда раздался первый щелчок, и я увидел в глазах Радзивилла торжество (как же, я ведь даже не опустил пистолет, а он был уверен, что попадет в меня и убьет), и выстрелил — в небо, даже не потрудившись направить дуло в сторону противника.
В следующую секунду я почувствовал удар и рухнул на арену. И свет померк.
* * *
— Ты точно его подлечишь? — раздался мой голос. — Идиот же.
Я открыл глаза и увидел… себя! Не себя, который прям я, а Гошу Пепеляева. Он — безбородый, в оливковой форме Поискового батальона, со всклокоченной рыжей шевелюрой и в тяжелых ботинках с развязанными шнурками, он устроился в бордовом облупленном кресле, точь-в-точь в таком же, как Кшиштоф Радзивилл в буфете Дворянского собрания.
Напротив него расположился дракон — просто на заднице своей сидел, обвив хвост вокруг ног. Красивая тварь все-таки, хоть и страшная до чертиков. Зеленый, чешуйчатый, размером с крупного такого носорога. Физиономия выразительная: глаза горят, зубы — что твои кинжалы, дым из ноздрей, и вот это вот всё.
— ПОДЛЕЧУ, — отмахнулся лапой дракон. — ПОХУДЕЕТ, ПРАВДА, КИЛОГРАММА НА ДВА. ПУЛЯ ПРОБИЛА БИЦЕПС ПРАВОЙ РУКИ И ЗАСТРЯЛА МЕЖДУ РЕБЕР. В ОБЩЕМ-ТО ОН УМНЫЙ, ХОТЬ И ИДИОТ. ВСЕ ПРАВИЛЬНО СДЕЛАЛ. И ТАК БЫ ПОПРАВИЛСЯ, НО У НЕГО, ДУРНЯ, УРОКИ ЗАВТРА…
— Так, ребята, что это за педсовет тут такой? — я встал и тут же сел — что-то ударило мне под коленки.
Это оказалось дерьмовое бордовое кресло. Точно такое же, как у Гоши. На мне, правда, был надет костюм в клеточку, да и борода имелась, а так-то мы с этим парнем выглядели совершенно идентично.
— ЭТО ТВОИ… МОИ… ЕГО… НАШИ, В ОБЩЕМ — НАШИ ЧЕРТОГИ РАЗУМА. НУ, ИЛИ БРЕД ВОСПАЛЕННОГО СОЗНАНИЯ, КАК УГОДНО, — любезно пояснил дракон. — ТЫ ВОТ ЧТО МНЕ СКАЖИ: ЧТО ДАЛЬШЕ ДЕЛАТЬ БУДЕШЬ?
— Выздоравливать, — пожал плечами я. — Детей учить. Дачу ремонтировать. Жениться — это если в долгосрочной перспективе.
Чертоги разума выглядели так, будто со всех сторон включили лампы дневного света, из дым-машины напустили туману, чтобы скрыть пол, и запихали во все это два кресла и нас троих. Так себе обстановочка, бедновато. Я бы даже сказал — скудненько!
— А с Радзивиллами что делать будешь? — спросил Гоша. Его скромность обстановки, видимо, не смущала. — Кшиштоф ведь не отстанет. Ты зря не стал стрелять в него, теперь он будет думать, что ты оказал ему неуважение. Теперь тебе только смерть инсценировать остается. Если получится — тогда да. Тогда можно бы…
— ИДИОТ! — сказал дракон. — ВЫ ОБА — ИДИОТЫ. ОН ЖЕ НЕКРОМАНТ, КАКАЯ ИНСЦЕНИРОВКА? РАСКУСИТ ПО ЩЕЛЧКУ ПАЛЬЦЕВ!
— Кшиштоф — не отстанет, — согласился я. — Но воевать со всем Несвижем не придется. По факту все честно — я получил пулю, я проиграл, смыл оскорбление кровью. А то, что, фактически, снова унизил их непутевого отпрыска, продемонстрировав нежелание сражаться с ним — так это смотря с какой стороны глянуть. Может, я сам сдался, признавая их могущество, и они потешили свое тщеславие и успокоились? Понимаешь, какая штуковина, если бы Радзивиллам, как клану, Вышемир действительно был бы настолько нужен — то…
— … поддержать племянника явился бы сам Николай Доброй Ночи! — обрадовался Гоша. — Точно! Это все — инициатива самого Кшиштофа или — его отца, который специально стравливает между собой своих сыновей, пытаясь выявить наиболее перспективного. Кто-то из них станет наследником клана — потом, в далеком будущем! Как вам версия?
— Это почему? — тут уж настало мне время удивляться. —
