Проклятие новичка - Татьяна Зимина
— Чего?.. — на меня вылупились две пары непонимающих глаз с квадратными козьими зрачками.
— Долго, говорю. Искать будем.
— Вообще-то, я хотела сказать, что не собираюсь прыгать с башни, — заявила Патриция. — Может, в это трудно поверить, но в отличие от вас, у меня нет суицидальных наклонностей.
— Это как раз не проблема, — взмахнул рукой Денница. — В некоторых обстоятельствах тяга к смерти развивается очень быстро. Особенно, если в это время тебя поджаривают на костре…
— А ты добрый, — враждебно заметила Патриция.
— Стараюсь, — Денница скромно шмыгнул носом. — Есть с кого брать пример… — и он мне подмигнул. А потом стукнул себя пальцем по кончику носа. Два раза.
— Так что с поисками нужного города?
Знаете, что бесит больше всего? На кону — наше возвращение домой. А они спорят о какой-то ерунде…
— Лимб — замкнутое измерение, — пояснил Денница. — Закольцованное на себя. Здесь всего один город — Лимб.
Гора свалилась с плеч.
— Вопрос в другом: как мы отыщем конкретное здание в городе с населением в миллиард?
Колени подогнулись.
И я бы с удовольствием присел, если бы не стоял по щиколотку в вонючей жиже, а над головой не кружили стервятники.
— В миллиард? — голос дал петуха.
— Согласен, измерение совсем небольшое, — кивнул Денница. — Но учитывая, что нас с Патрицией здесь ждёт особо тёплый приём, лучше не блуждать по улицам в качестве туристов.
— Ну, тебя-то мы можем замаскировать, — я приободрился. На такую мысль меня вдохновили потёки грязи, превратившие лощеного щеголя Денницу в свежевыкопанного зомби. — А насчёт Патриции… Ну кто узнает, что она колдунья? Главное — не колдовать, и всё будет чики-пуки.
— Чики… что?
— Всё путём, я хотел сказать.
— Не будет, — покачал головой демангел. — После того, как я заключил здесь несколько сделок… — он покосился на Патрицию. — Словом, ЛЮБОГО представителя Клоаки Дьявола здесь ожидает тёплый приём.
— Когда он говорит "тёплый", — пояснила Патриция. — То имеет в виду — жаркий. В смысле — температуры горения.
— Спасибо, я понял.
Экои — особенно, один из них — беспокоили меня всё сильнее. Точнее, пугали.
Они стелились над нами так низко, что я мог разглядеть все леденящие кровь подробности.
Если вкратце, то отдельный экземпляр этого племени представлял собой пасть с крыльями.
Вот если взять крокодила… А затем — ещё крокодила, и так — восемь раз, а потом скрестить их с крупным воздушным змеем — получится один средних размеров экой.
Крылья у них были плоские, треугольные, покрытые жесткой, асфальтового цвета шкурой.
Кружа в зловещем хороводе над нашими головами, они издавали длинные протяжные крики, от которых пузырилось в ушах и чесались пятки.
— Этими криками они доводят путников до потери пульса, — поделился информацией Денница, признанный эксперт по экоям. — А потом спускаются, накрывают жертву своим телом, как одеялом. И спокойно кушают. Главная тонкость в том, что жертва остаётся обездвиженной. Но вполне себе живой.
— Милые зверушки, — я нашел в себе силы улыбнуться. Но чувствуя, что губы как-то подозрительно дрожат, поспешно перестал.
— Совсем как ты, правда, Денница? — ядовито осведомилась Патриция. Теперь мы все трое стояли задрав головы и наблюдали за экоями. — Тоже любишь парализовать жертву, а потом неторопливо высасывать из неё все соки.
— Патриция, — я припечатал девушку укоризненным взглядом. — Помнишь, что мы недавно говорили о взаимопомощи?
Та лишь фыркнула, закатила глаза, а потом и вовсе отвернулась.
— Да я не в обиде, — произнёс дем… Денница. Слегка поморщился, но продолжил: Просто она жутко нервничает. Вот и выпускает время от времени Ини…
— Мама была права, — патетически заметила Патриция. — Надо было оставаться жрицей любви при храме. Сейчас уже занимала бы пост заместительницы помощницы второй секретарши Младшей Верховной жрицы…
— Не хотелось бы отвлекать тебя от мечтаний о головокружительной карьере, дорогая, — меланхолично проговорил Денница. — Но секунд через тридцать нас ожидает мерзкая, отвратительная бойня. И поверь: если так говорю Я — наверняка всё будет гораздо хуже.
Вопреки привычке иметь свои пять копеек в любом разговоре, я промолчал.
Просто не знал, что сказать.
Если бы мне предложили влезть на заведомо неприступную скалу, я бы спросил: насколько быстро?
Если бы меня попросили уболтать до полного изумления двух злобных троллей и одного динозавра — со всем моим удовольствием, предлагайте тему.
Но когда в близкой перспективе светит сойтись на кулачках с зубастыми кожаными мешками — обычно я даю дёру.
И мне ни капельки не стыдно, каждому — своё.
К сожалению, интуиция, вкупе с жизненным опытом, кричали хором, что от этих конкретных кожаных мешков — не убежишь…
Самый нетерпеливый экой спикировал на нас. За ним потянулись остальные.
— Напоминаю: магией не пользоваться, — проговорил Денница и изловчившись, схватил экоя за шею, прямо за челюстями.
Голос его был сдавленным от усилий, но это не помешало демангелу перехватить тварь поудобнее, и размахнувшись им наподобие бейсбольной биты, ударить по второму экою.
Распластав крылья, тот упал в грязь, и теперь глухо чавкал, но отлипнуть от вязкой жижи не мог.
Экой, которым размахивал Денница, лишь бессильно раззевал пасть — я видел выпученный, полный неизбывного удивления глаз и крохотный язычок в глубине глотки.
К сожалению, остальные не захотели учиться на горьком опыте собратьев, и продолжали попытки добраться до вкусной добычи, которую уже давно считали своей.
— Па-аберегись! — завизжала Патриция и запустила в ближайшего куском болота.
Аэродинамика у болотной жижи так себе. Но зато она намертво залепила экою глаза, и потеряв управление, он тоже позорно рухнул в грязь.
Я решил перенимать опыт.
Метко целясь в глаза, мы с Патрицией повергли ещё парочку чудищ.
Но потом один умудрился вцепиться ей в волосы.
Тяжело взмахивая крыльями, экой поднял девушку над болотом. Я, не долго думая, обхватил её ноги.
— Отпусти, придурок! — я так и не понял, к кому она обращалась. Ко мне, или к экою…
Денница огрел его своей импровизированной дубиной и тварь, победно сжимая в зубах клок чёрных вьющихся волос, на бреющем ушла в небо.
— Ты как? — спросил я у Патриции.
Та потёрла макушку.
— Думаю, лысина мне не пойдёт.
— До свадьбы отрастёт, — утешил я и пригнулся: одна из тварей чуть не схватила меня за шиворот.
Я почувствовал, как по спине чиркнули зубы, вспарывая ткань пиджака, как ножницы — марлю, и на всякий случай повалился мордой в грязь.
Из-за пазухи донеслось недовольное ворчание, а потом на свет
