Уже не новичок - Татьяна Зимина
Это доказывало одно: то, что у тебя паранойя, вовсе не значит, что тебя не преследуют...
К счастью, башня постепенно сужалась. Расстояние между ступеньками становилось всё меньше, и в скором времени я смог просто перепрыгивать с одной на другую, а потом — просто перешагивать.
Круглый бок превратился в бутылочное горлышко. И я упорно поднимался всё выше и выше.
Последний десяток метров пришлось протискиваться, словно через кроличью нору.
Камень был шершавым, как наждак, и те места меня, которые не защищала порезанная об осоку одежда, покрылись ссадинами.
А ещё я всё время думал: хоть бы он ничего не почувствовал. Хоть бы дракону не стало щекотно...
Что бывает, когда вдруг, внезапно, зачешется в горле?.. Вы начинаете кашлять! И если кашлянёт дракон, меня ждёт хоть и увлекательный, но не слишком долгий полёт к земле.
Но всё получилось. Я выбрался из глотки на небольшую ровную площадку. По крайней мере, здесь можно как-то защищаться. Глотка настолько узкая, что её можно заткнуть рубашкой. Вряд ли сие действие понравится дракону или остановит убийцу, так что это всего лишь метафора.
Я огляделся. Если применить каплю воображения, становится ясно, что я стою на языке, и смотрю на мир сквозь редкий частокол зубов в драконьих челюстях.
В сводчатом потолке — два круглых отверстия, через которые внутрь падают два ярких багровых столба света.
Если включить воображение и вообразить, что эти отверстия — пустые глазницы, то можно предположить, что дракон давно уже мёртв. И это к лучшему.
Не то, чтобы я так уж радуюсь чужой смерти. Но сидеть в чьей-то пасти и сознавать, что её владелец не захочет выковырять то, что застряло в зубах — утешает.
Сейчас нужно как-то решить две следующие задачи: не дать убийце добраться до меня, и привлечь внимание Зебрины.
Первая задача представлялась мне довольно несложной: нужно всего лишь встать над провалом глотки и расстегнуть ширинку...
Никому ведь не понравится, что ему писают на голову, так? Наверняка он захочет уклониться. И может быть, он даже поскользнётся... Если, конечно, его это не разозлит и не придаст дополнительное ускорение.
Ладно, попробуем по-другому.
Я снял башмак. Размер у меня сорок-последний растоптанный, так что в данных обстоятельствах элементарная обувка представлялась вполне себе неплохим ударным оружием. Звездану каблуком по макушке — мало не покажется.
А сопение всё приближалось...
На самом деле, убийца дышал очень тихо. Просто башня усиливала каждый звук, как камертон. Представляю, что творилось, когда пыхтел, поднимаясь, я...
Тихо, как мышка, замер я над дырой в полу — не подумайте ничего плохого... И вот наконец увидел макушку. Занёс башмак для удара...
Ну, сейчас он у меня получит. Отыграюсь за весь экзистенциальный ужас, который нагнал на меня убийца.
— МАКС!..
Уже на излёте я умудрился разжать пальцы и выронить башмак. Он таки упал на макушку убийцы, но под своим собственным весом. Без ускорения.
— Кассандра?.. — от неожиданности я самым унизительным образом шлёпнулся на задницу и попытался отползти. — Вот так сюрприз! Круто-круто-круто... Не думал, что ты за это возьмёшься.
— Возьмусь за что?
Опасная девушка легко подтянулась на руках и уселась на край глотки. Ноги её всё ещё свисали в провал.
— Ну, за контракт. Так значит, Аполлон всё-таки расщедрился на повторный заказ... Ну-Ну. Не ожидал. Надо будет попросить прощения у Лолиты. А впрочем, вряд ли мне выпадет шанс. Так что, передай ей мои извинения. Ну, потом. Когда всё закончится.
— Что за бред? — хладнокровно спросила Кассандра. — Высота кружит голову?
А меня и вправду несло. Подумайте сами: девушка, с которой пару часов назад вы целовались, и вообще надеялись на большее, вдруг приходит вас убить. Здорово, правда?
— И что, хорошо платят? — я всё никак не мог остановится. — Глупо будет предлагать больше, да? Кодекс убийцы, и всё такое... Наверное, мастер Заточчи тобой очень гордится.
— Макс, даже по меркам Сан-Инферно, ты ведёшь себя очень странно.
— Правда? Наверное, это всё потому, что на меня не слишком часто охотятся. Не привык, знаешь ли.
Я попытался подняться, но ближе к стене потолок изгибался полукруглым сводом, и я больно стукнулся макушкой. Впрочем приближаться к центру головы, где было повыше, а значит — и к Кассандре, я не стал. Хренушки. Хочет срубить деньжат — пускай поднимает задницу.
— Так, я кажется, поняла... — опасная девушка наконец вытянула ноги из дыры и уселась по-турецки. Это меня немножко успокоило: довольно трудно кого-то убить, если ты сидишь по-турецки. — Ты думаешь, я — твой новый убийца.
— В яблочко!
Наконец я нашел положение, в котором не казался глупым, и в то же время находился подальше от Кассандры: встал на самый кончик драконьего языка и уцепился для равновесия за передние клыки. Здесь она меня не достанет. Может конечно попытаться, но лучше я сигану в пропасть, чем дам себя убить. Особенно, девушке, с которой я недавно целовался. Нет, ну какое свинство!..
— Макс, что бы ты там не думал, это неправда.
— Ага. Конечно. Убийцы именно так обычно и говорят: подойди поближе, деточка, — а потом прибавляют: — Мы дадим тебе тумаков...
На меня напал нервный смех.
Просто вспомнил старый мультик, где маленького трогательного слонёнка обижали все, кому не лень: и бегемотиха, и старый павиан...
А потом слонёнок вырос.
От смеха я перегнулся пополам, и отпустив клыки, схватился за живот.
И в этот момент дракон шевельнулся.
Язык его дёрнулся, ушел из-под ног — совсем, как ковровая дорожка, которую решила встряхнуть хозяйка...
И я вывалился из драконьей пасти.
ВСЯ ЖИЗНЬ ПРОМЕЛЬКНУЛА ПЕРЕД ГЛАЗАМИ... Нет, не жизнь. Всего лишь пейзаж. Умопомрачительный по красоте и просто убойный по твёрдости.
Мелькнуло белое раскалённое очко Задницы, затем — идущее красными всполохами травяное море. Кучкой обувных коробок провалился куда-то за горизонт город, и перед моим взором распахнулось багровое, как подсохшая рана, небо...
А потом я почувствовал на своей ноге чью-то железную хватку.
— Если ты не будешь дёргаться, я втащу тебя обратно, — сквозь зубы прошипела Кассандра.
Растопырив руки, я поднял голову и попытался разглядеть, что она делает.
Опасная девушка лежала на животе между драконьих клыков и обеими руками удерживала мою ногу. Ту, которая всё ещё оставалась в ботинке. И он потихоньку соскальзывал...
— Может, просто отпустишь?
