Хранитель лабиринта и пленница белой комнаты - Владислав Чернилевский
До мотеля мы доехали минут за десять. Я боялся оставаться в комнате один, поэтому даже снял девочку на ночь. Но не чтобы заняться с ней сексом, а чтобы она просто сидела рядом. Я почему-то считал, что призраки не посмеют войти в комнату в присутствии других людей. Купленная девочка отреагировала не мое пожелание с нескрываемой иронией, но осталась в номере на ночь: деньги того стоили. И все равно я не смог спокойно спать. Я постоянно боялся провалиться в Лабиринт. Погружаясь в легкую дрему, я вздрагивал, подскакивая с кровати, оглядывался по сторонам, убеждался, что я все еще в отеле, а девушка в номере, снова пытался заснуть. Покой в эту ночь так и не пришел.
Но и восход солнца не принес облегчения: я не знал, что делать дальше. Рядом с мотелем стояла церковь, и я подумал, что, возможно, там смогу найти оружие от преследующих меня кошмаров. Я не был в храме почти десять лет и возвращение туда воспринимал, как возвращение блудного сына. Я думал, что, как и в притче, меня встретят с радостью и теплотой. Мне навстречу выйдет священник, обнимет и скажет, что все будет хорошо. Но реальность оказалась прозаичнее.
Был разгар рабочей недели, а в небольшой церкви, куда я пришел, вели службу только по субботам и воскресеньям. Тем не менее ее двери были открыты, чтобы можно было купить свечи или заказать поминальные записки, но не более того. Я расстроился, что не удастся встретиться со священником, который появляется здесь только в дни службы, но все равно решил зайти внутрь. Для меня это место стало последней надеждой спастись.
Внутри церковь оказалась еще скромнее, чем снаружи. На белых стенах висели немногочисленные деревянные иконы без золотых окладов. Стоял полумрак, солнце еще не взошло, а огромная люстра, свисающая из-под сводов, не горела. Помещение освещали только зажженные лампады, редкие свечи да слабая лампочка возле церковной лавки, в которой среди разложенных свечек, книжек и икон сидела пожилая женщина, готовая принять пожертвования и продать церковную утварь. В церкви было прохладно, и старушка завернулась в серую шаль поверх такой же серой кофты. Я подошел к ней, чтобы купить свечи. Послушница, увидев посетителя, оживилась и встретила меня с улыбкой на лице. Первым делом она поздравила меня с праздником, который в церковном календаре бывает каждый день, а затем спросила, чем может мне помочь.
– А какой сегодня праздник? – спросил я.
– День Святого великомученика Меркурия.
– А кто это? – спросил я.
– Я сейчас расскажу!.. – сказала старушка и начала подробное повествование жития святого.
Меркурий – римский воин, казненный за приверженность христианской вере. Уже после его смерти, когда в древней Византийской империи приняли христианство, он появился снова. На короткое время императором снова стал язычник, Юлиан Отступник, который начал очередные гонения на христиан. Однако во время сражения с персами из воздуха появился Святой Меркурий, который ударом копья пронзил Юлиана, избавив христиан от тирана…
По христианской традиции, в середине храма стояла икона святому, чей праздник поминали в этот день. Я поставил возле нее свечку, веря, что Меркурий вернется на Землю и пронзит копьем Кристину, ставшую блуждающим призраком. Опустив голову, я начал молиться. Я выкладывался всем сердцем в каждую букву, в каждый звук, пытаясь сотрясти небо своим воплем. Весь мой разум, все мои надежды в этот момент касались дверей Рая.
Стены храма оставались глухими. Я ничего и никого не чувствовал. Я думал, что если я встретился с темными духами Лабиринта, то уж святые или ангелы теперь точно явятся меня спасти. Хотя бы прошепчут своим голосом заветные слова в мои уши. Я раскаялся в своих грехах – неужели я не заслужил хотя бы капли сострадания?! Душа горела, сжигала изнутри. Я хотел упасть в божественные объятия и почувствовать успокоение, но ответом на мои мольбы было молчание.
Тогда я замолчал в ответ. Как только я перестал шептать слова молитв, я ощутил внутри себя огромную, пожиравшую тело пустоту, как будто я становился полым. Никаких чувств, никаких обид, никаких желаний. Ничего. А затем начал работать холодный разум. Он поднял меня с колен и направил к выходу. Он не знал, куда вести дальше, но он знал, что в церкви мне делать было нечего: здесь никто не услышит, никто не придет на помощь.
На выходе старушка попрощалась со мной, но я ничего ей не ответил. Обманщица, которая купила у меня надежду, а продала только разочарование – разве стоило с ней говорить?
Когда дверь храма закрылась за мной, я остановился, полный растерянности и бессилия – идти мне было некуда. Только начальник службы безопасности Лаборатории мог спасти меня от неупокоенного призрака Кристины, но его помощь могла обернуться еще большими неприятностями.
Я представлял в голове наш разговор: мне бы пришлось рассказать Алексею Георгиевичу все. Он бы посмотрел на меня, как смотрит учитель на нерадивого ученика и… И я не знал, какое он примет решение. Отставной вояка, он, безусловно, накажет меня за нарушение правил Лаборатории, но вот какое это будет наказание – штраф, увольнение, тюрьма? Нет, идти за помощью к человеку, в чьих руках находится моя жизнь, было нельзя. Тот, кто мнит себя богом, не может поступать по-человечески.
И в этот момент я увидел старенький «Форд», припаркованный у обочины. Возле черного раритета стоял его водитель в легком сером пальто с завязанным по-французски бордовым шарфом. Мужчина был без шапки, на руки надеты тонкие кожаные перчатки. Несмотря на то, что одет человек был легче, чем того требовала погода, он не дрожал от холода и не подавал признаков дискомфорта. В этом человеке я узнал Патрицио – торговца информацией, который свел меня с Кристиной и дал мне ловец снов. Когда я увидел его, я понял, кто в ответе за смерть девушки. Только Патрицио был виновен в ее гибели и в моих злоключениях. Он и никто другой.
– Если ты приехал ко мне, то напрасно тратишь и свое, и мое время. Я не хочу иметь с тобой никаких дел, – громко произнес я, подходя к незваному гостю.
– Утром вороны принесли мои новые новости. Я пришел поделиться ими с тобой, – ответил Патрицио.
В отличие от прошлых наших встреч, торговец был гораздо серьезнее, чем обычно. Он старался избегать прямого взгляда, как бы осматриваясь по
