Жмурки - Татьяна Зимина

От этой мысли я повеселел.

Хорошо. Хоть что-то конкретное.

— Теннисный клуб?.. — переспросил я, когда Валид указал на широкий въезд, за которым угадывался сырой и промозглый парк.

А что? Хорошее место, — ответил я сам себе.

Много посетителей, много машин… Никто особо ни за кем не следит.

— Сверни во-о-он за то здание, — попросил Валид, указывая, куда ехать.

Я послушно зарулил на парковку за полукруглым приземистым сооружением, в котором угадывался крытый теннисный корт.

Вытащив из зажигания ключ, я посмотрел на оборотней.

— Мне опять тащить вас на себе?..

— Ты иды, — подал голос Салим. — Ван в ту двэр. И ни а чем не валнуйся.

Пожав плечами, и еле сдерживаясь от того, чтобы закатить глаза, я спрыгнул на асфальт и потопал к указанной двери.

Если мы у друзей — непонятно, зачем такая конспирация. А если у врагов…

Я оглянулся на Хам.

Тот, несмотря на габариты, смотрелся брошенным хозяином псом.

Ну да. Как я и ожидал, внутри был корт. Сетка, зелёное резиновое покрытие…

В дальнем конце, за сеткой, вдоль корта расхаживал мужчина в белой теннисной форме.

Чем-то он напоминал Автандила Ашотовича — то ли посадкой головы, то ли властностью взгляда.

Был он совершенно лыс, подтянут, в руках — ракетка.

Так…

Махнув этой самой ракеткой, мужчина пошел куда-то за корт, не оборачиваясь. Мне ничего не оставалось, как пойти за ним.

Весь этот шухер, признаться, не вызывал ничего, кроме раздражения.

Зачем?..

И если уж на то пошло, был он АБСОЛЮТНО непрофессиональным.

Ребята прокололись ещё у нас дома — когда бегали в туалет. И я тоже хорош: бросил пленников в багажнике, а сам пошел играть в теннис?..

Кто в это поверит?

За кортом оказалась небольшая комната отдыха.

По стенам — флажки и вымпелы, длинный шкаф заставлен кубками, в углу свалена куча спортивной обуви. От неё шел кислый и острый запах пота.

Хотя нет. Запах исходит из другого угла…

— Простите, Александр Фёдорович, что заставил вас проделать столь утомительный путь.

Голос исходил оттуда же, откуда и запах, но я никого не видел… Пока не присмотрелся внимательнее.

Если б у меня не было утреннего опыта в нашей будочке, я бы ещё долго таращился в пустоту, чертыхаясь и понося на чём свет стоит коварных рептилоидов.

Ну да, мужик был там. Сидел на стуле, в этой своей белой форме, заложив одну загорелую, тренированную ногу на другую.

И улыбался.

— С кем имею честь?

Конечно, таким апломбом, как Алекс, я не владею. Но я стараюсь, как могу.

— Зовите меня Гоплит.

— Просто гоплит?

— Когда-то подобное прозвище внушало уважение, — бесстрастно сказал лысый. — Но сейчас, для большинства людей, это название — пустой звук.

— Я знаю, кем были гоплиты, — похоже, меня и вправду держат за дурака… — Просто не понимаю, какое это имеет отношение к действительности.

— Самое прямое, — любопытно. Он контролирует эмоции, или отсутствие мимики — это природная черта? — Я тот, кто стоит на страже безопасности своего племени.

— Иными словами, вы привели в город чужаков и стараетесь отвоевать себе место под нашим солнцем, — сказал я.

Не хотел, чтобы вышло так претенциозно. Оно само получилось.

Мужик усмехнулся, склонил лысую голову, поиграл ракеткой… И поднял на меня совершенно равнодушные, желтые глаза рептилии.

Невольно я отступил.

Всего один шаг.

Но он показал, насколько я был впечатлён.

Этот Гоплит был очень древним. Возможно, подревнее князя Скопина-Шуйского.

Одним из моих стригойских талантов было чувствовать возраст. Так вот: возраст ЭТОГО существа я почувствовать не мог — столько просто не живут.

— Вы правы, Александр Фёдорович, — вновь усмехнулся мужик. — Ящеры живут очень долго. Даже обычным черепахам отпущен век, трёхкратно превышающий человеческую жизнь. Чего уж говорить о холоднокровной рептилии? Я видел, как первые караваны отправлялись по Шелковому пути. Я был свидетелем того, как армия Александра, перевалив через Гиндукуш, рассеялась по Индийскому полуострову. Я знаю… А впрочем, мир изменился, — древний рептилоид махнул ухоженной рукой и раздвинул бескровные губы, изображая улыбку. — Что современным людям до такой седой древности, как я?

В нём была мощь. Но… Я бы сказал, что держался он из последних сил.

Не знаю, как могло существовать подобное противоречие. Но оно было.

— Валид и Салим — ваши… потомки?

— К сожалению, в своём роду я последний, — резко ответил оборотень. В углах его рта пролегли горькие складки, шея набрякла морщинами, глаза запали и сделались совершенно круглыми.

— Простите.

— Нечего прощать. Это не ваша вина. Я давно один. А ребята… Это моя стая. Моя семья. И я хочу её защитить.

— Все мы хотим защитить семью, — буркнул я.

Хотелось заорать: — что я здесь делаю? Какого чёрта происходит?

На миг даже закралась мысль, что это ОН — глава того самого нового Совета… Но нет.

Много всего было в этом древнем, как мамонт, рептилоиде. Не было фальши.

— Да, кстати, хочу принести извинения за небольшой спектакль, который пришлось разыграть для вашего же блага, Александр Фёдорович, — совсем другим, деловым голосом сказал мужик. — После того, как Совет выставил нам свои условия, я поразмыслил, и… решил заключить с вами союз. С вами и господином Големом, разумеется.

— И поэтому послали к нам в особняк убийц?

Оборотень улыбнулся — сухо, одними губами.

— Это я и имел в виду, когда говорил о спектакле, — с видимым удовольствием пояснил он. — Ребята инсценировали нападение. Главное было — установить с вами контакт. И так как я предполагал слежку…

— ИНСЦЕНИРОВАЛИ? — я вскочил и заходил по комнатке, два метра в одну сторону, два — в другую. — Ещё скажите, что намеренно пожертвовали своими людьми, для пущей правдоподобности, — остановившись, я посмотрел в его желтые мёртвые глаза. — Двое ваших людей погибли! Я убил их, и закопал за городом. Это похоже на инсценировку?

Вместо ответа он громко щелкнул языком.

Дверь отворилась и в комнату вошли двое оборотней. Те самые, которых я вроде как закопал…

Оба улыбались. Сквозь бороды сверкали белые зубы, в глазах не было ненависти — только дружелюбие, с небольшой ноткой превосходства.

— Мы — рептилии, Александр Фёдорович, — за моей спиной негромко кашлянул древний. — А как вам известно, холоднокровные умеют затормаживать функции организма, вплоть до показателей, очень близких к нулю.

— Но… я закопал их собственными руками, — беспомощно повторил я. — Вчера, на торфянике.

— И мы вам благодарны за столь… гуманный способ избавления от улик, — спокойно парировал мужик. — Вот если б вы решили их кремировать, у нас были бы настоящие проблемы.

— А водитель гелленда? — вспомнил я. — Тот, с гадючьей магией. Я ПЕРЕРЕЗАЛ ему позвоночник и он скончался. Не будете же вы утверждать…

— На этот раз — не буду, — наклонил голову древний оборотень. — А кроме того, мы вам даже благодарны: он являлся ставленником Совета, и был призван следить… за нашей деятельностью. Убив его, вы оказали нам услугу.

И я махнул рукой.

Честно говоря, просто устал от всего этого цирка.

При слове «цирк» я мысленно усмехнулся.

А ведь там, в настоящем цирке, не было и вполовину так весело…

— Что вам от меня нужно? — буркнул я, падая обратно на стул.

«Убитые» мной ребята молча ретировались — они своё задание выполнили.

Признаться, от сердца отлегло.

Ненавижу убийства.

Даже когда защищаю свою жизнь — всё равно чувствую себя неправым.

Я — стригой. Нежить.

Кроме того, что я сильнее, я в принципе не должен существовать. А тем более, отнимать жизнь у других.

— Нам — ничего, — развёл руками рептилоид.

— Я вам не верю. Всем что-то нужно, а вам, как пришлым — особенно. К тому же, вы сами сказали: заключить сделку. А значит, вам что-то нужно от нас с господином Големом.

Предельно ясно, что именно: защита. И разрешение остаться в городе.

Но он должен озвучить своё желание. Таковы правила.

— Напротив, — прервал мои мысли Гоплит. — Мы хотели бы поинтересоваться, чем можем быть полезны ВАМ, Александр Фёдорович. Люди, любые ресурсы… Мы очень богаты. И хочу вас заверить: для того, чтобы видеть вас в союзниках, мы не поскупимся.

Я моргнул.

По привычке, я думал, что сейчас мне начнут выдвигать условия, шантажировать: безопасностью шефа, девочек, чёртом лысым…

Я просто