Срочно требуется ведьма - Юлия Николаевна Ляпина
Я подумала, посмотрела в глаза мужу и выплеснула чай. Пусть будет, как будет. Хотя учитывая источник…
К весне меня стало тошнить от запаха старого сала, горелого хлеба и прогорклого масла. Петр обо всем догадался на второй или третий день и тут же развесил по всему дому парящих лучинных птичек, отчаянно пахнущих смолистым деревом. Приятный аромат хвои мне помог, и я дотянула до тепла, а едва солнце прогрело веранду, вынесла зелья и перегонный куб туда. На свежем воздухе растирать коренья и травы было куда легче.
Свое положение я тщательно скрывала – не хотела слушать сплетни, но на новое состояние ведьмы реагировала та самая зеленая сеть, которая окутывала все сады и огороды. Она наполнялась жизнью с избытком, и вовсе не источник был тому причиной. Если я веселилась – сила текла по нитям с утроенной силой, и сады уже активно просыпались, хотя снег сошел только на пригорках. Земля, разбуженная раньше времени, выбрасывала стрелки первоцветов и яркие солнышки мать-и-мачехи. Староста отдал приказ всем садоводам запасаться соломой – заморозки еще не раз и не два будут, а деревья уже почки выкинули и вот-вот цвет наберут! Надо жечь в садах костры, спасать будущий урожай!
Если же я грустила, нити бессильно обвисали, и тогда даже хрупкие весенние цветы свешивали головки.
Постепенно все выровнялось, и, едва дороги обсохли, в Кузякино заявилась еще одна ведьма. Я столкнулась с ней буквально нос к носу! Шла в дом старосты, чтобы посмотреть – понесла ли его дочь, вышедшая зимой замуж, и столкнулась с высокой мрачной дамой в тяжелом дорожном плаще. Она выглядела настоящей аристократкой и ведьмой – карета, дорогая одежда, ворон на плече… Хищно-алые губы под завитком дорогой карминовой помады, темные глаза под ровными стрелками бровей… Я шла, ничего не замечая, аккуратно обходя лужи, и потому не сразу заметила, что заступила кому-то дорогу.
– Кто? – остановил меня ледяной голос.
Я подняла взгляд, оценила гостью и ответила:
– Алтея Ренни – ведьма! А вы?
Она смерила меня взглядом, поморщилась на домотканую юбку, простой передник с обережным узором, теплую простецкую шаль на голове и обронила нехотя:
– Алкиноя Лерийская, ведьма.
– А, вы тоже хотите мое место занять, – улыбнулась я, – тогда вам к старосте. Я как раз к нему иду, дочь его осмотреть. Пойдете?
Ведьма молча последовала за мной.
Я вошла во двор, спокойно проходя мимо дворовой собаки. На свадьбе мы так куролесили, что я с этой псинкой обнималась полночи, выскочив из-за стола. Петр меня еле-еле домой увел. Видно, в память о том безумии пес перестал на меня лаять, а я не забывала принести ему сладкий сухарик.
Войдя в дом, я сразу поздоровалась с хозяйкой, и меня быстро увлекли в женскую половину – смотреть краснеющую новобрачную. Молодка выглядела счастливой, довольной, но бледной. Сказала, что в сон ее клонит, и свекровь за то бранит, а еще, наверное, съела не то…
Женщины постарше понимающе переглянулись и заулыбались. Я же нахмурилась – свадьба была после перелома зимы, солнышко только выглянуло, даже снег не весь стаял, неужели так быстро понесла? Подсела ближе, взяла молодую женщину за руку, выслушивая пульс, и кинула малый диагност. И правда – беременность! Только слишком крупная для такого маленького срока. Я нахмурилась еще сильнее и принялась гладить живот, пытаясь разобраться, что же меня беспокоит, а когда поняла – ахнула! Двойня! Да еще каждый плод в своем гнездышке! Ох и непросто таких детей выносить и родить!
Улыбнувшись, я поздравила молодую мать с грядущим пополнением, но про двойню умолчала. Незачем ей заранее переживать. Велела больше спать и гулять, тяжести не поднимать, в скотные загоны не ходить и всячески себя беречь. А когда молодка убежала в уголок хвастаться подружкам, я отозвала в сторону старостину и серьезно ей все рассказала – и про двойню, и про опасность такой беременности. Посоветовала дочь поберечь, и если что – отправить с сестрами и тетками на пасеку или на дальнюю деляну, чтобы свекровь ей своими советами кровь не сворачивала.
Жена старосты понятливо покивала головой – видно, и сама от свекрови потерпела немало. Я простилась и пошла домой. В общей комнате меня перехватил староста:
– Госпожа ведьма! Тут опять к вам приехали!
– Дядька Фрол, – я поздоровалась легким поклоном, – поздравляю вас с будущим внуком или внучкой.
Старик расцвел, а я взглянула на ведьму, сидящую на скамье так прямо, словно к спине ей линейку привязали.
– Вы за поединком? – вздохнула я.
Она чуть склонила голову и посмотрела на меня, как на насекомое, упавшее ей на сапог:
– А что, были другие желающие? – спросила она мелодичным грудным голосом.
– Вы третья будете, – честно ответила я.
– И как вы справились с первыми двумя претендентками? – вопрос эта ведьма задала так, что у меня аж язык зачесался похвастаться, но хвастаться было нечем.
– Никак. Они уехали сами.
Идеальные черные брови слегка изогнулись, обозначая вопрос.
– Солара поняла, что здесь для нее слишком скучно и много лекарской работы, а она не привыкла сидеть на месте и штопать раненых магов. А вторая, она мне не представилась, сочла это место… Как там, дядька Фрол?
Я обернулась к старосте, и тот не подвел, ответил ворчливо и обиженно:
– Дырой без мужиков, вина и веселья она нашу деревню обозвала!
Я развела руками. Темноволосая аристократка как-то неопределенно поморщилась, и я тут же сказала:
– Все, простите, пора домой, мазь от ревматизма варить! Дядька Фрол, скипидар заканчивается, поедете в Стародубск, прихватите мне кувшин!
Староста обещал, и когда я уходила, слышала, как он нахваливает меня вслед. Вот, мол, ведьма у нас какая замечательная – и мазь скипидарную варит, и чирьи чистит, и ему, старому, от геморроя свечки изготовила.
Я прикрыла рот рукой, чтобы новая кандидатка на мое место не услышала смешок. Кажется, эта Алкиноя брезглива, и перспективы стать деревенской ведьмой ее уже не радуют!
