Битва за Изнанку - Дмитрий Александрович Билик
В общем, страхи, которые нагоняла нечисть, заканчивались тем, что я трогал Алену. Не в том смысле, что трогал за всякие мягкие места, которые так любят мужчины в женщинах. Приспешница сама была одним сплошным мягким местом. Просто для объединения наших хистов, точнее, моего промысла и ее обрубка, требовался тактильный контакт.
Алена, конечно, относилась к опытам без должного энтузиазма и понимания. Она даже пару раз здорово приложила меня. Хотя к этому я отнесся вполне спокойно. Мне самому лучше не лезть под горячую руку.
В свое оправдание могу сказать, что мне нужно было больше практики. Прошли те времена, когда Мотя Зорин лез с голой задницей на лешачиху. А соваться в пещеру, где обитала неведомая нечисть из другого мира, – занятие действительно опасное. К тому же, если она оказалась здесь, то явно сделала это давно. Во времена нестабильности проходов. А старое опытное существо – всегда опаснее молодняка.
Закончилось тем, что Алена взяла с собой молоток для отбивки мяса и закрылась в гостиной, подперев дверь стулом. А еще вкрадчиво предупредила, что каждый, кто попробует влезть к ней, поедет в травматологию для нечисти. Собственно, это относилось лишь к бесу. Только Гриша мог в любую дырку без мыла влезть. Во всех смыслах.
Я предупредил рыжую нечисть, что теперь нет никакой надобности пугать Алену. Мне ведь все равно не удастся проникнуть к ней в комнату. К тому же, основной цели мы достигли. Я смог добиться практически мгновенного соединения с ее хистом. Сначала это давалось непросто, «обрубки» приспешницы все время «выскальзывали». Однако нет ничего, что не решалось бы долгой практикой и упорством.
Правда, судя по хитрому взгляду беса, останавливаться на достигнутом Гриша не собирался. Ну да бог ему судья. Словно не понимает, что любое действие рождает противодействие. И тот, кто разбрасывает камни, когда-нибудь обязательно будет их собирать. За Аленой точно не заржавеет.
На ночь глядя я проверил все свои пожитки. Кольцо нечисти не понадобится, меч, «подаренный» Шуйским, будет основным оружием, нож – вспомогательным. Заряженный жезл я даже не стал убирать на Слово. Чтобы на забыть вернуть. Вдруг тварь окажется чересчур прыткой. Еще вопрос, как на нее подействует мой хист? В целом, думаю, нормально. Даже несмотря на то, что это пришелец из другого мира, он нечисть, а я рубежник. То, что остальные ничего не смогли сделать, говорит лишь о том, что они жутко испугались.
Я лег на кровать, но сон все не шел. Где-то на кухне звенел стаканами Митя – ночь была его временем. Судя по отсутствию голосов, Гриша не составил черту компанию. Видимо, действительно полез к Алене, идиот эдакий. Даже пренебрег вечерними возлияниями или перенес их на более позднее время. В коридоре тикали часы. Давно надо было их снять, бесят неимоверно. Вообще не понимаю, для чего в квартирах вешают здоровенные и громкие хронометры.
Но, конечно, не спал я не из-за постороннего шума. Кто прошел армию и студенческую общагу, может уснуть даже в электричке, когда на его спине играют в переводного дурака.
Ночь давно перестала быть временем отдыха и возможностью набора сил. А стала исключительно периодом страданий. Сначала я надеялся, что, может, именно сегодня ничего не произойдет. Вдруг ужасный крон забудет о Лихо на денек? Оптимизм же не запрещен законом!
Потом это стало сродни тревожному ожиданию. Меня можно было сравнить с приговоренным к смертной казни, который смотрит на календарь, ожидая, когда все прекратится. Хотя этот парень точно являлся счастливчиком. А вот я не знал самого главного – когда именно придет крон. Поэтому был вынужден находиться в постоянной тревоге половину ночи.
Сегодня мне повезло. Сегодня Созидатель пришел рано. Я встретил ужасающую боль в животе даже с некоторым облегчением. Нет, не потому, что я любил наручники, кляп во рту и когда капают горячим воском на тело. Просто это значит, что все закончится раньше, чем обычно. И, может, удастся нормально поспать. Вот только потом в голове зазвучали голоса.
– Прошу, не надо, прошу…
Я задрожал всем телом, не сразу поняв, что это Юния. Так изменилась ее интонация. Раньше она говорила свободно, насмешливо, пусть и находилась в заточении. Теперь я почувствовал, что Лихо почти сломлена. Столько боли было в каждом слове.
– Ты опять забываешь, как необходимо правильно обращаться ко мне, – прозвучал издевательский голос Созидателя.
Показалось даже, что он находится совсем рядом. Буквально в этой комнате. Я ощутил пот его обнаженного тела, скрип песка на зубах и свист ветра.
– Не надо, господин!..
– Когда-то я думал, что мои чувства к тебе пусть и странны, но возможны. Кто знает, вдруг ты и правда выносишь мне детей. Но теперь я вижу твою истинную сущность. Ты рождена рабыней. Для того, чтобы прислуживать. Ни на что большее ты не способна. Я лишу тебя не только сил, но и имени. Ты забудешь, кто ты. Ни одной мысли о предательстве не останется в твоей глупой голове. Лишь искреннее и неподдельное желание служить.
На мгновение мне показалось, что я лишился сознания – так сильно накатила новая волна боли. Словно мне разрезали живот, вывалили внутренности, а следом все затолкали обратно.
Очнулся я на полу – мокрый как мышь и в окружении всех домочадцев. Включая Алену с занесенным молотком. Это она меня собиралась им оприходовать, что ли?
– Матвей, ты как? – спросила приспешница.
Что интересно, на ее лице не было ни тени усмешки. Более того, она выглядела искренне встревоженной. Даже сильнее, чем когда открыла кастрюлю и обнаружила там подложенную Митей дохлую мышь.
– Дяденька, мы услышали, как ты кричишь, – не дал мне ответить на заданный вопрос лесной черт, – Очень страшно.
По законам жанра теперь должен был что-то сказать и бес. Но он стоял в стороне, будто бы даже обиженно закусив губу с глазами, полными слез.
– Гриша, ты чего? – удивился я, поднимаясь и вытирая пот со лба.
– А ты чего это удумал, помирать, да?! – закричал он. – Мало я настрадался, натерпелся. Только вроде привык к рубежнику, а он того…
– Ничего я не того, у меня и девушка была… или есть. Нет, все-таки была. Я к тому, что ничего серьезного, просто кошмар.
– Врешь! – почти одновременно
