Кадет Коловрат. Первый Курс - Сумасшедший Писака
Говорю же, были счастливые времена. Наверное я уже тяну время, чтобы не говорить о том, что началось в моей жизни в пятом классе. Сперва в мою жизнь ворвалась одна рыжая оторва. Софья Романенко. У-у-у. В пятом классе нам было по десять лет. Взрослые такие, ага. Классный руководитель, Анфиса Павловна, посадила девочку за одну парту со мной.
Первые пару дней Романенко ко мне присматривалась, говорила только по тематике уроков, внимательно следила на физкультуре, даже подсказывала на биологии, с которой у меня и в прошлом мире были проблемы. И вот так, через месяц, я начал замечать, как мои школьные друзья начинают меня сторониться. Выловив Макса Холуева на перемене в туалете, я прижал пацана к стене и потребовал честный ответ.
— Так, Сонька грозилась побить, если буду дальше с тобой дружить. — Признался он, после двух минут угроз и легкого тычка по ребрам.
— Твою ж мать! — Выругался я, начав ходить возле ряда умывальников из стороны в сторону. — Ну, на хрена мне это счастье?
Мой возглас был вполне очевидным. Мне было десять лет! Какие девчонки? К тому же в прошлой жизни я до безумия любил свою жену и даже в мыслях представить рядом с собой кого-то другого не мог, а тут…
А тут вспоминаются слова классика: «Ах, как часто мы думаем в душе, что мы мужчины, властвуем, решаем. Нет! Мы только тех женщин выбираем, которые нас выбрали уже». Я-то в этом отношении человек опытный и прекрасно понимаю, что спокойная жизнь у меня заканчивается. Романенко выбрала себе цель и теперь будет атаковать меня в меру своего возраста и опыта.
— Макс, мы парни, должны держаться вместе. — Наконец-то сказал я другу. — И ни какая девчонка не должна вставать между нашей дружбой!
Сказав последние слова, я протянул парню руку и тот пожал ее. Я же направился на выход, про себя поражаясь, как Сонька смогла запугать Холуева. В свои десять парень был уже довольно крупным, видимо в батю своего пошел. Видел я того. Двухметровый шкаф, чуть ли не шире своего роста в плечах. Да еще и накаченный.
Так дальше и пошло, Сонька строила мне глазки, я делал вид, что ничего не замечаю. Да, признаю, с ней было весело и она реально была легкой на подъем и на различные хулиганские выходки. Те же бомбочки из карбида кальция мы сделали вместе, а затем она в женском туалете закинула их в унитазы. Ну, а я в мужском. Что-то опять зад зудит, видимо на погоду. Хе-хе.
К новому году, она уже свободно ходила ко мне в гости, свободно общалась с моей мамой и робела когда приходил папа. Я же к ней в гости не рвался, напротив всячески старался избегать знакомства с ее родителями, но похоже, где-то промахнулся, так как новый год она со своими родителями пришла встречать к нам.
— Пап, это не честно! — Уговаривал я своего родителя. — Я же еще так молод! Я не хочу жениться!
— Патя, прекрати нудеть. Никто тебя жениться на Сонечке, — Сонечке блин! Он сказал Сонечке! — не заставляет. Просто вы школьные друзья, вырастите, разойдетесь разными дорогами, а может лет через пять, ты будешь на нее смотреть совершенно другими глазами. — Подмигнул мне Батя.
Я прекрасно понимал о чем он говорит. Если мое тело так влияет на мои мозги сейчас, когда мне десять, то страшно представить, что со мной будет происходить, когда начнется половое созревание. Бррр. Меня тогда аж передернуло.
— Ну, она же симпатичная. — Заметил отец мое движение и решил узнать в чем причина.
— Да при чем здесь это. — Безнадежно отмахнулся я.
Вот после совместной встречи нового года и отмечания моего дня рождения, она и решила, что мы парочка. И возразить же ей было нельзя.
А вот действительно страшный день, который оказал на меня неизгладимое впечатление, случился уже в конце новогодних каникул. Отца срочно вызвали на работу, а мы с мамой отправились в торговый центр, погулять и возможно что-то взять для себя.
Пройдясь по магазинам одежды, где моя мама выбрала себе новое пальто и несколько платьев, мы зашли с ней в кафе, где я заказал себе горячий шоколад и тортик, а она чашку кофе. Пока я ел, она что-то рассматривала в своем телефоне, параллельно задавая мне вопросы о школе, Соне и друзьях. Я неспешно отвечал своей родительнице.
А потом раздался взрыв, накрывший нас осколками плитки и бетона. Я успел нырнуть под стол, так что пострадала только левая рука, в которую вонзилось что-то металлическое, а вот мать. После взрыва я выглянул из-под стола, с замиранием сердца, глядя на бездыханное тело родительницы.
Мать прикрыла меня своим телом, приняв с десяток осколков бомбы. Еще не понимая, что произошло я орал, зовя кого-нибудь на помощь и тормоша уже мертвое тело, в надежде, что вот сейчас она откроет глаза и мы вместе пойдем домой.
— Отойди. — Потребовал какой-то мужчина и склонился над телом матери, проверяя у нее пульс на шее. — Прости парень. — Он с сожалением посмотрел на меня и покачал головой. — У тебя есть кто-то, кому можно позвонить?
— Папа. — Ответил я, давя катящиеся градом по щекам слезы от боли в душе и руке.
Я позвонил отцу, который примчался минут через пятнадцать, меня за это время успел осмотреть тот мужчина и даже при помощи телекинеза достал осколок засевший в руке, после чего сделал временную повязку.
— Как ты? — С посеревшим лицом и мертвым голосом спросил меня отец.
— Мама…
Он мне тогда ничего не ответил. Подошедший врач осмотрел мою рану, покрутил над ней каким-то артефактом, после чего наложил новую повязку и отпустил, сказав, что дня черед два останется только шрам, как напоминание.
Когда мы уже добрались домой, отец зашел на кухню и открыв холодильник достал оттуда холодную чекушку водки. Налив себе полный стакан, он залпом выпил содержимое и не закусывая вышел на балкон, подкуривая сигарету.
Я же поплелся к себе в комнату, даже не понимая, что теперь будет и что
