Сказъ про царевича Симеона и наследие предков - Kancstc
— Хочу! — ответил Ахмет. — Летать хочу, как птица!
— Ну так купи самолёт, найми пилота. Денег что ль не хватает? — спросил Рома и тут же заржал над своей шуткой.
— Ты, брат, не понял. Когда сам за штурвалом –это совсем другое! — возразил ему Ахмет.
— Ну так купи права… или как там, лицензия, во! — продолжал куражиться Рома.
Ахмет на это покачал воздетым к небу пальцем:
— Братан, ты опять не понял! Вот если ты права купил, машину купил, а ездить не купил, чем кончится? А? Сам помнишь, как такое кончается! Помнишь, как в переулок не вписался?
— Ну подумаешь, снёс там парочку нищебродов, делов-то.
— А если ты летать не купил, впишешься в полосу, да так, что и хоронить нечего будет, — подвёл резюме Ахмет.
— Хм… Знаешь, а в этом что-то есть… — задумчиво бросил Сурен.
— Так приходи сюда, здесь хороший клуб, — отрекомендовал Ахмет.
— Хороший? — скептически скривился Сурен, демонстративно оглядывая старую потрёпанную технику.
— Инструктора хорошие, все бывшие военные, учат крепко. Только, пацаны, уговор! Придёте сюда — пальцы не загибать! Инструктора своё дело знают и делают. Хочешь учиться — учись, а щёки не надувай.
* * *
Конечно, появление таких сущностей как Царь с Царицей должно было наделать заметного шороха на тонких планах, но оба старательно прятали свою ауру, маскируясь под обычных обывателей, потому обитатели Можжевеловой горы, как видимые, так и невидимые, продолжали заниматься своими делами, как ни в чём не бывало. Птички щебетали, деревья шумели, волны внизу плескались о берег, всякие мелкие духи сновали туда-сюда по своим энерго-информационным делам. Короче, нормальный, ни чем не омрачённый летний день. Семён остановился у большой бесформенной кучи камней возле самой верхней точки терренкура.
— Вот уж правда, место подходящее. Дух Обо, хозяин перевала… — скептически произнесла Славяна.
— А дух-то где? — задал резонный вопрос Семён.
Он уже просканировал место магическим зрением и не обнаружил того, что здесь, по идее, должно быть: привязанную к этой куче камней энергетическую сущность с, как минимум, зачатками личности и интеллекта.
— Хм… — глубокомысленно произнесла Славяна, обходя кучу.
Завершив полный круг вокруг места силы она повторила:
— Хм… Ну… фокус Силы тут однозначно есть…
Она провела рукой над камнями и выдохнула:
— Не! Ну надо! Приехали называется!
— А что такого? — удивился Семён.
— А ты посмотри! — она ткнула пальчиком в один из камней. — Видишь ауру?
— Ну? Бывает…
— Бывает, если это предмет поклонения! А камушек положили совсем недавно, хорошо если не вчера, причём с должным настроением. Этому Обо до сих пор поклоняются!
— Тоже мне новость! — усмехнулся Семён, усаживаясь на тёплые камни. — Про все эти старинные магические практики сейчас разве что на заборах не пишут. Каждый второй хоть что-то да знает. Людей с чувствительностью тоже хватает, да и место само по себе заметное, я бы тоже сразу подумал про обо, безо всякой ауры. Мне другое интересно: где дух места? Если вот так, каждый день подкладывать камушек в кучу, хотя бы десять лет, хотя бы по приколу, даже если тут изначально ничего не было, какой-нибудь дух, да самозародится! А этой куче больше десяти лет и камушки подкладывают сюда не только по приколу.
Славяна опять глубокомысленно хмыкнула и снова обошла Обо, на сей раз против часовой стрелки, внимательно посмотрела на супруга и заявила:
— Даже и не думай!
— О чём именно? — Семён безуспешно пытался изобразить наивное удивление.
— Не вздумай лезть в этот фокус! Не хочу становиться вдовой так рано!
— Залезть не проблема, если конечно не закапываться в эту кучу как крот… — пожал плечами Семён и, не долго думая, уселся посреди кучи камней, как раз туда, где находился самый центр энергетического пятна.
Славя замерла, не смея вздохнуть, Семён же уставился на неё с удивлением:
— Всё норм! Иди сюда, здесь прикольно!
И, не долго думая, быстрым движением притянул супругу и усадил её рядом с собой.
— Ты!… Дурак!… — выдохнула Славя и замерла: — Что это?
— Ого! — в тон ей прошептал Семён и тут же, тихо сказав: — Секунду… — снял с шеи амулет, маскирующий его ауру, тот самый, который в своё время дала ему Яга[1].
В тот же миг восприятие окружающего словно прояснилось. Это было похоже на то, как он воспринимал мир в состоянии расширенного сознания, но в то же время намного чётче, причём одновременно с обычным восприятием окружающей реальности обычными органами чувств. Самое близкое определение — дополненная реальность, но самая лучшая дополненная реальность была лишь бледным подобием того, что… нет, не видели, воспринимали сейчас они оба.
На видимое глазами наложилась… наложилось? Да, в некотором смысле картинка, но не только картинка. Скорее, это можно было назвать Знание. Знание о том, что присутствует в окружающей реальности, но что глаз не видит, а ухо не слышит. И знание это простиралось далеко за горизонт, в небо, в глубину моря и даже под землю.
Глубоко в недрах Можжевеловой горы обнаружилась обширная пещера, но она была… пустой, что ли. Не в смысле наличия или отсутствия чего-то или кого-то, а пустой, не несущей никакой функции и смысла с точки зрения той системы, к которой сейчас подключились Семён и Славяна.
В небе летели самолёты и с каждым были связаны какие-то пометки, смысла которых Семён не понимал.
А там, в синей глубине двигались две подводные лодки. Одна, маленькая, медленно и осторожно подбиралась к берегу, нацеливаясь куда-то в район между Гурзуфом и Мишкой[2], другая, покрупнее, судя по всему, выслеживала первую. "Интересно, чьи они?", — подумал Семён. Наверняка по привязанным к лодкам отметкам это можно было определить, но как? Вот знать бы, как они шли… Стоило подумать об этом, как на картинку наложились линии маршрутов. Большая лодка вышла неделю назад из Севастополя и уже какое-то время рыскала вдоль берега, а мелкая начала свой путь где-то посредине Чёрного моря, наверняка была тайно выпущена с проходившего тут корабля. Не подыграть своим в такой ситуации? Да щаз! Семён присмотрелся к вражеской лодке, прикидывая: чем бы там пошуметь? Лодка словно приблизилась, стала видна вся конструкция. Несколько деталей… нет, они не светились красным, просто воспринимались как ненадёжные.
