Клуб алкогольных напитков - Айгуль Айратовна Гизатуллина
— Звучит, как зависть, — поддел ее Кумыс, ухмыльнувшись.
— Черт с два, парень, не нарывайся! — пожурила как-то смешно его Ром.
— Может пойдем, дорогая моя, — предложила ей милая Шампанское, на что пьяная девушка лишь капризно покачала головой. — Пойдем-пойдем, — запричитала она все же, пробуя поднять подругу. — У тебя же скоро корабль, ты что забыла?
— М? — как бы проснулась Ром, — ты права, Шампань, — ласково потрепала она ее за щеку как младшую сестренку.
И она обе встали. Ну как встали. Ром кое-как держалась на ногах и поплелась, при этом сбивая с ритма пружинистые шаги Шампанского. Самая необычная пара из всех. Что их вообще удерживает вместе? Столь утонченную и богатую блондинку и в какой-то мере конченную и буйную брюнетку с морских бухт. Кто-то однажды сказал: «не верь своим глазам». Видимо он прав, ведь мы никогда не узнаем всю глубину их душ. Возможно легкий шлейф Шампань не настолько и поверхностен, а тяжелый характер Рома бездонный и интересный, что мы даже представить не можем.
Когда бар практически опустел и за столом остались лишь смуглый парень с лисьим разрезом глаз и горячая креолка из далекой Мексики. Они посмотрели друг на друга, погруженные каждый в свои мысли. Кумыс в какой-то мере боялся надавить на Текилу. Страх того, что она может сбежать в столь прекрасный вечер потом преследовала бы его всю жизнь. В связи с чем он просто спросил:
— И? — и опустил руку.
— Проводишь меня? — улыбнулась девушка.
И в этот момент некогда разбитое сердце юноши склеилось. Что стоили эти страдания, если сейчас она наконец-то соизволила окружить его своим вниманием? Он заулыбался как мальчик, которому все же достали звезду с неба и так задорно закивал головой, что казалась она вот-вот оторвется.
Текила артистично закатила глаза, улыбнувшись, и начала накидывать изумрудное пальто, с которым в ту же секунду помог Кумыс, считая про себя сколько раз он успел коснуться ее невзначай.
На улице было прохладно, даже морозно можно сказать. Вот-вот должен был пойти снег. К счастью, не было ветра, что так ненавидела девушка с югов. В ее родной Мексике круглый год знойная жара, да и солнце светит 203 дня из 365, а остальное время просто облачно. Не то что здесь: промозгло и серо, отчего мурашки мгновенно пробежали по ее нежной коже.
— Эй, — казалось от глаз Кумыса не пройдет ни одно ее видоизменение, — на, — и он, сняв себя меховой широкий шарф, нежно обвязал им ее тонкую шею. — Согласись, так теплее.
— Пахнет моей Фэго, — принюхалась она и улыбнулась.
— Фэго? — не понял Кумыс. — Прости я плохо знаю испанский.
— Да, так звали мою любимую кобылу, — поностальгировала Текила.
— О, — немного засмущался парень, хотя вряд ли кому был бы подобный комплимент по вкусу: ты пахнешь как моя лошадь. Но в данный момент, он читал между строк: как ее ЛЮБИМАЯ лошадь, а это что-то, да и значило.
Это, с одной стороны, была приятная тишина, хоть оба человека и застыли в неловкости.
— Пойдем? — спросила Текила, на что парень кивнул. И даже то, что она не спешила брать его за руку, как обычно делают парочки, само то, что она идет рядом, не игнорирует, окрыляло его. Порой для счастья много и не надо, не так ли?
Глава 2
Оставим голубков на время и повернем время вспять. И что же мы увидим? Захудалый, богом забытый бар, вывеску которого давно уже снесли вандалы, а на рекламный плакат у владельца просто-напросто не хватало денег. Да и вообще знали о этом месте лишь завсегдатаи и последние пьяницы. Лишь редкие сборища непонятной компании порой сдерживали бар от полного разорения. Хозяин сего заведения знать не знал, кто его странные посетители и в какой-то мере и знать не хотел, ведь его волновали лишь деньги, на которые те не скупились, лишь бы их не беспокоили некоторое время. Такие условия вполне его устраивали и благополучно затыкали рот совести.
И вот под светом возможного последнего фонаря этой улицы, из непримечательной и ободранной двери бара выходит дама в белом мехе, идеальной укладкой блондинистых волос. Она столь не подходит такому антуражу, что ее легко можно было бы приметить и за милю от этого места. Одни ее уверенные движения говорили, что она явно не из этих мест. Женщина знала себе цену, знала, как вести себя в любой ситуации и явно была не робкого десятка.
Сильнее закутавшись в свой шарф, она зажгла сигарету и выпустила струйку дыма, что красиво растворилась в холодном воздухе.
Ждала ли она кого? Возможно. Потому что буквально через минуту-другую из этой же двери вылетел молодой ершистый парень. Он, не церемонясь, подлетел к ней и спросил:
— Не угостишь сигареткой?
Мартини усмехнулась и нескрываемо оценила Ерша с ног до головы.
— Я думала, ты выше ростом, — он и впрямь был на полголовы ниже ее, ни говоря уже о том, что и телосложением был куда худее.
— Зри в корень, детка, — забирая у нее сигарету, ухмыльнулся он.
— Да, я помню эту дерзость твоего возраста, — сказала Мартини и пошла по улице прочь от бара. Она была уверена, что он последует за ней. Все так делали. И естественно этот юнец не был исключением.
— Ты куда? — пытаясь одновременно зажечь сигарету и не отставать, спросил парень.
— Не твое дело, малыш, — перешла она на его же сленг.
— Эй, я вообще-то поболтать с тобой хотел, — возразил он, наконец-то управившись со своими мелкими делами.
— Да неужели? — засмеялась Мартини. — Что общего может между мной и тобой? — тыкнула она указательным пальцем с прекрасный маникюром ему в грудь.
— Многое, если ты захочешь, — намекнул парнишка, насмешив еще больше свою собеседницу.
— Ты это серьезно, Ерш?
— Почему все меня так не дооценивают? — с напускной обидой спросил он.
В какой-то мере Мартини стало жалко его сейчас. Она быстро выросла, особо не помня себя в этом возрасте — когда с тобой не считаются. В обществе ее полюбили и приняли сразу, будто все так и ждали ее появления на свет.
— И что ты хотел мне предложить? — элегантно раздавила она свой окурок носком лакированных туфель.
— Например в деле с Суррогатом, — на полном серьезе ответил ей юноша.
— Боюсь, это не твой уровень, — подняв глаза и посмотрев на него в упор сообщила дама.
— В том-то и дело, что все так думают. Согласись, никто не ждет от меня ничего такого эдакого, — вернул он себе свою веселость.
— И ты так легко
