Попутчик - Татьяна Вавилова
Фёдор мечтательно прикрыл глаза, всем своим видом подтверждая, что еда в «Сытом бате» оставила о себе самые лучшие воспоминания.
— Короче, сидим там с ребятами, хорошо так сидим. А с нами еще девушка была, Вика. Симпатичная, я с ней еще в первый день на заводе познакомился. И она, знаешь, такая, без особых принципов, я это сразу понял. И вот с одной стороны вроде она у клиента работает и по-хорошему лучше бы держаться с ней на расстоянии, но с другой стороны… Я свободный, она свободная, мы не на работе — так почему бы не добавить вечеру огонька?
Я смотрел на Фёдора. Он уже не выглядел тем сонным, измотанным пареньком, которого я встретил на перроне. Воспоминания о вчерашнем вечере, о вкусном шашлыке, хорошем пиве и приятной девушке Вике словно вернули ему часть той правильной энергии, которой ему так не хватало.
— Пятница, вечер, шашлык, пиво, девушка рядом приятная… Короче, я в ней не ошибся, и вечер красиво закончился у нее дома. — Фёдор немного помолчал. Судя по его довольному виду, сейчас он в своей памяти вернулся к приятным минутам с Викой. — Ладно. Время провели хорошо, смотрю на время: два часа ночи. Значит, уходить пора, мне же с утра на поезд. Она отпускать не хотела, говорит: «У меня переночуешь, а утром зайдешь к своей бабе Зине, вещи заберешь и сразу на вокзал». Я бы, может, так и сделал, только перед бабой Зиной неудобно стало. Она такая бабуля душевная, вдруг ночью проснется — меня нет, она волноваться будет. Я уже к тому моменту почти трезвый был и при мыслях о бабе Зине подумал, что лишние переживания ей ни к чему.
— Значит, не остался у Вики?
— Не, не остался. Пошел к себе. Тригорск городок маленький, его за пару часов медленным шагом весь обойти можно, там всё рядом. Адрес в телефон забил и пошел. Да я и раньше, пока вех этих приложений не было, на местности всегда быстро понимал, что к чему, стоило один раз по дороге пройти или проехать — я ее уже всю моментально запоминал, такая вот у меня черта, даже дар, можно сказать. Значит, иду я, темнота, фонари светят один через пять, да и те еле-еле, дороги не видно почти. На улице ни души, люди спят, птицы спят, даже бродячей собаки ни одной не встретил, хотя днем их полно на каждом углу. И только я один такой, неприкаянный, бреду по улице и мечтаю о том, как выставлю будильник и завалюсь спать. Ночь тихая, и в какой-то момент я понимаю, что она даже слишком тихая какая-то стала. Звуков ни одного, хоть бы какой захудалый сверчок стрекотать начал — так ведь нет! Я остановился, прислушался — вообще ничего. Знаешь, ночью всё равно где, хоть в самой глухой деревне все равно звуки какие-то есть, а тут тем более город, но вообще как будто выключили всё. Я даже напрягся слегка, думаю: может, выпивка паленая была, и я вдруг оглох? Потом только сообразил, дурак, что звук своих шагов-то я прекрасно слышал.
Фёдор немного помолчал, потом энергично помотал головой, словно это могло помочь ему избавиться от неприятных мыслей, и затем продолжил:
— Ну, когда я понял, что со слухом у меня всё в порядке, выругался на радостях и пошел дальше. И знаешь, так странно звук собственного голоса тогда прозвучал в этой полной тишине — словно и не я это только что сказал. Ладно. Иду и чувствую, как будто воздух гуще стал, представляешь? Знаешь, такое бывает, когда идешь по дну реки или моря, чувствуешь воду, как она сопротивляется, какая она тяжелая. Здесь, конечно, не так всё было, воздух не вода, но по ощущениям похоже. Будто я иду вперед, а воздух как бы не пускает, словно задержать меня хочет, и надо усилия приложить, чтобы сквозь него идти. Очень странно это было, скажу я тебе, никогда раньше такого со мной не случалось.
Я неопределенно покачал головой, чтобы просто показать, что я внимательно его слушаю и осознаю необычность происходящего.
— Но как бы там ни было, воздух там или не воздух, домой-то мне надо! Дошел кое-как до места, до калитки пара шагов осталась. Я же сказал, что у бабы Зины дом свой, а не квартира?
— Сказал.
— А, ну вот, свой дом, значит. В общем, подхожу к дому, а у нее свет горит. Я удивился: поздно ведь уже, третий час, она до такого времени и не засиживается никогда, телевизор посмотрит и часов в одиннадцать уже на боковую. Я пока шел, вообще не сомневался, что она спит давно, думал, сейчас приду по-тихому, лягу и всё, а тут свет горит. Неужели, думаю, ждет меня, волнуется? Мне, честно сказать, стыдно немного стало, я там пью, гуляю, а пожилой человек из-за меня не спит. Калитку открыл тихонечко, зашел во двор, запер ее за собой. Иду к двери, по дороге смотрю в окно — баба Зина за столом сидит, меня не видит. И тут я замечаю, что в комнате она не одна, рядом с ней мужик какой-то на стуле сидит, спиной ко мне, в рюкзаке роется. Вот тут я сильно удивился. Чтобы к бабе Зине да ночью кто-то пришел? Не в том она возрасте, чтобы гостей в такое время принимать. Может, у соседей случилось что? Или родственник какой внезапно приехал? Ладно, думаю, чего гадать, сейчас зайду и всё узнаю. Короче, подхожу к двери, стучу, тихо так стучу: неудобно как-то среди ночи в дверь со всей силы тарабанить. Жду — ничего. Не слышит, наверное. Я погромче постучал:
— Баба Зина, открой! Это я, Фёдор!
А мне с того места, где стою, через окно хорошо видно что там, в доме, происходит. Смотрю — баба Зина встала и к двери идет. Подошла, но открывать не торопится.
— Открывай, баб Зин!
И тут она из-за двери как
