Жизнь Фениксов - Татьяна Владимировна Овсянникова
Кира вдохнула свежесть весеннего воздуха поглубже. Ей нужны перемены. Нужно встряхнуть свой мир, как встряхивают пыльное залеженное покрывало. Она посмотрит на себя внимательно. Она прислушается. Она найдет.
Глава 2
Сердце набрало в себя, как дождевое облако, а дождь все никак не мог пролиться. Ей стало холодно: холод шел изнутри. Саня достала свитер отца и закуталась в него — ее словно опять обняли его такие родные заботливые руки. Сегодня был странный день: на детском медицинском центре в автобус сели мужчина с мальчиком. То, что это отец и сын, не было никаких сомнений: они были на одно лицо, большеголовые и светловолосые, с одинаковыми голубыми глазами. Мальчику было лет двенадцать, он был бледен, обрит, с внутренним спокойствием человека, принявшим для себя какое-то решение. Отец держался чуть позади. Саня взглянула на него, и сразу потекли слезы. Душа его скорбела. Он был растерян, чувствовал свое бессилие, и испытывал стыд и раскаяние. Его сын болен, возможно, лечение ему не поможет. Как такое могло случиться, почему с ним? До этого они не были слишком близки, в жизнь сына скорее была посвящена жена, но ведь на то она и мать … С мальчишкой и проблем-то никаких не было: хорошо учиться, часто с книжкой какой-нибудь, а не только «зависает» в компьютере, как все они сейчас, в авиамодельный кружок ходит. Общего у них, конечно, не очень много- сын не любит футбол, а отец напротив, заядлый болельщик. Ну да и какая разница? Это его сын, его дитя, он его любит! Почему же сейчас так невыносимо? Он, взрослый здоровый мужик, ничем не может ему помочь. Может, если бы он чаще был с сыном рядом, то не просмотрел бы беды? Может, если бы не ограничивался дежурным:»Как дела?», а потом, уже на ходу слыша:» Нормально!» в ответ, уходил, думая о своем, а присел рядом, о чем-нибудь поговорил, расспросил, то сейчас все было бы иначе…Сколько он пропустил в его жизни? А вдруг случиться самое страшное, и окажется, что он всегда проходил мимо, теперь же решил, что все изменит, что все отныне будет по-другому, но больше уже ничего не исправить, хоть он и готов? Чего стоят теперь эти запоздалые прозрение и раскаяние? Они вышли из автобуса. Через несколько остановок в автобус села пожилая женщина:» Я стала все больше и больше прибавлять звук у телевизора. Наверно, скоро это заметят соседи. Нет, со слухом все в порядке. Просто одиночество стало таким оглушительным… Может, хоть эти голоса с экрана смогут его перекричать…Муж умер несколько лет назад…
Да, печальная необходимость:
Она иногда говорит сама с собой,
Чтоб совсем не забыть,
Как звучит ее собственный голос…
Он ушел все равно,
И с тех пор стала здесь госпожой тишина,
А ведь клялся когда-то:
«Ни одной у любимой слезинки…»,
И «Ни один волос..».
К той, с которой ушел,
Смысла нет ревновать,
Уступают пастушки ей и королевы.
Сердце ищет предлог
Для чего дальше жить продолжать,
Но, встречая вновь призраков,
Бьется несмело.»
Хорошее изобретение — темные очки. Никто не видит, как у тебя катятся слезы. Саня зашла в банк, народу было больше обычного и пришлось ждать. Она села на свободное место — рядом с молодым человеком. «Я помню, как вез его домой. Пока он был совсем маленьким, я садился на пол, вытягивал ноги, а он спешил ко мне, забирался на них и укладывался поперек. Собаки растут быстро, тем более такой породы, и вскоре лапы у Джина стали не помещаться на моих «лапах» — свешивались, он подтягивал их, но тогда не помещалась голова… Он был удивлен, глупый щен, никак не мог понять, что же с ним происходит. Один раз сожрал целый торт, оставленный без присмотра, и тогда я узнал, что если держишь собаку, то обязательно нужно держать дома и водку, чтоб влить в пасть, если что — первое средство для оказания помощи… У собак его породы слабое сердце, начались поездки к ветеринару. Потом он стал оставлять на полу лужи — не всегда мог дотерпеть. Не часто. Иногда. Она сказала:»Собака больна, нужно ее усыпить!» Я ответил:»Ни! За! Что!». Она: «Появится ребенок, будет ползать, а тут такая гадость. Не можешь усыпить — отвези за город и оставь.» Я надеялся, что она успокоится. Старался быстрее убирать эти злополучные лужи. Но она становилась все холоднее и молчаливее. Наткнувшись на очередное «озерцо», замирала над ним демонстративно, потом собиралась и уезжала из дома. Возвращаясь поздно. Я подумал:»Мы уже несколько лет вместе, но она никогда еще не заговаривала о ребенке.» И повез Джина к ветеринару. Я хотел быстрее уйти, но врач окликнул:»Вы забыли!» Я оглянулся — он протягивал мне ошейник. И я все же увидел глаза Джина. Он не бросился, чтобы оставить на мне клеймо предателя своими зубами. Он верил, что мы поедем домой. А дома были гости: друзья, семейная пара, приехали с островов и были под впечатлением от поездки. «Милый, иди быстрей к нам!». Она красивая. Очень красивая. Не просто очень красивая — она манкая. Ей вслед смотрят все мужчины всех возрастов, даже сопляки. Мне даже не хотелось думать, что они себе при этом представляют. Ее забавляла моя ревность:» Да ладно! Это же все равно, что классная тачка! Классная телка, классная тачка. Разве не этим вы, мужики, друг перед другом всегда хвалитесь? Тебе должно быть приятно!». «Милый, ты с нами? Вина?». Алкоголь — это не мое, плохо его переношу… Я принес водку. Водку для Джина. Я смотрел, как она смеется. Почему-то никогда раньше так не бросалось в глаза, что она состоит из одних и тех же выражений лица: одно — для удивления, а вот это — о, это восхищение, а сейчас немного капризное и чуть надула губки, и вот она — улыбка во все тридцать два восхитительнейших зуба Наверно, когда я ее разочарую, она тоже отведет меня к ветеринару, и может даже, задержав на нем взгляд чуть дольше, чем нужно,
