Амброзия - Дикий Носок
«Трепло ты пьяное, дядь Вась. Вали, давай, отсюда. Мне убраться надо,» – беззлобно сказала Настя, протирая столик у посетителя под носом. Василий одним глотком влил в горло остававшееся в кружке пиво, довольно рыгнул и подгоняемый мокрой тряпкой подался к дверям.
Настя закрыла за ним дверь на защелку, чтобы другие страждущие не ломились раньше времени, протерла стойку, плотно завязала мешок с мусором и поставила его на ход ноги. Потом вымыла руки и подошла к зеркалу прихорошиться. И как всегда огорчилась. Хороша Анастасия Рокотянская не была никогда. Жидкие волосы выглядели так, будто их маслом намазали, хотя вымыты были не далее, как вчера вечером. На подбородке упрямо алел огромный прыщ, избавиться от которого она пыталась уже два дня. Тональный крем, слегка замаскировавший его с утра, на жаре растекся и скатался катышками. Круглое лицо с модными, тщательно нарисованными утром и выглядевшими инородными телами бровями раскраснелось и блестело, точно масляный блин. Фигура ее, округлая совсем не в тех местах, где надо бы, в зеркало не помещалась, но Настя и так знала ее, как облупленную. Раздосадованная девушка со злостью зачесала волосы назад и собрала в хвост. Ну и пусть! Так им и надо! Не была красивой, нечего и начинать.
«Ой!» – появившаяся подмышками щекотка заставила Настю взвизгнуть и обхватить себя руками.
«Ой, мамочки!» – неудержимо хихикая и повизгивая, девушка чувствовала, как мурашки сначала расползлись по груди, а потом закололи иголками. Настя схватилась за грудь. Острые, твердые соски уперлись в ладони. Она не сразу поняла, что происходит нечто из ряда вон выходящее. Груди той модели, что в народе обычно именуются «доска – два соска», вдруг набухли и престали помещаться в ладонях. В ту же секунду они выпрыгнули из лифчика и угрожающе натянули тонкую ткань розовой футболки с кошачьей мордой на груди. Кошачья морда стала неожиданно щекастой, больше похожей на нахомячившегося грызуна.
Отняв руки от груди, Настя в ужасе смотрела в зеркало на нежданно-негаданно обретенное богатство. Слегка очухавшись, она сунула руки за спину под футболку, расстегнула ставший ненужным бюстгальтер и бросила его на пол. Груди выпирали двумя идеально округлыми дыньками, угрожая порвать футболку. Прежде такие роскошные сиськи Настя видела только в порнофильмах.
«И это все мое? Они теперь мои?» – не могла поверить счастливица. – «Боженьки ты мой. Какого же они размера? Пятого? Шестого?»
На этом мысли кончались, оставался только чистый, не замутненный раздумьями восторг. Что это, как такое возможно, откуда и почему остались без ответов. Зато включилось и заработало вовсю воображение. В голове одна за другой выстреливали картинки: она в купальнике на пляже и у всех мужиков вокруг колосятся стояки; она в красном вечернем платье, уже поймавшая на свое декольте олигарха, вьющегося мухой вокруг. Впрочем, к черту олигарха! Она сама – миллионер, модель, модный блогер, телеведущая, актриса. Короче, звезда. У нее мерседес, нет порше, самолет, яхта и что там еще бывает? Воображалка временно забуксовала.
***
Василий далеко, конечно, не ушел. Тут же за углом напоролся на Мишаню – вчерашнего именинника в компании Коли Загоруйко и Севки конопатого – слесаря из ЖЭУ. Все трое страдали от известной болезни и шли в «Наливайку» опохмелиться. Новость о том, что до открытия еще минут двадцать встретили стоически и расположились в ожидании тут же, на ступенях заведения. Стойкость изменила мужикам уже через пару минут, когда Анастасия вместо того, чтобы гостеприимно распахнуть двери заведения, вылетела из них, словно фурия, звякнула ключами, скатилась со ступеней, едва не наступая почтенной компании на ноги и унеслась рысью прочь, не обращая ни малейшего внимания на возмущенные вопли страждущих. То, что с Настеной что-то не в порядке заметили все, а вот что именно с похмелья и не разобрали. Кроме Васьки. Тот в девушкино декольте уставился с явным удовольствием, удивляясь, как же он раньше умудрялся не замечать? Впрочем, обдумать эту приятную во всех отношениях мысль он позабыл, потому как именно в этот момент сунул руку в карман. Десятирублевые монетки приятной тяжестью легли в ладонь.
Василий вытащил их из кармана и пересчитал. Монеток снова оказалось восемнадцать. Как же так? Их ведь столько и было с утра, а потом он пивка хлебнул. Может, обсчитался? Да чего тут думать? На бутылку хватит: «Айда, ребята, в магазин. Гуляем.»
На кассе, пробивая бутылку, Василий снова сунул руку в карман и почти не удивился, вновь обнаружив там кучку монет.
«Дайте-ка нам, девушка, еще баночку селедки и хлебушка,» – скомандовал он и добавил, слазив в карман еще раз. – «И колбаски Докторской, и стаканчики одноразовые.»
Дружбаны встретили закусь одобрительным гулом.
По случаю хорошей, солнечной погоды расположились в парке, в уютном уголке за распушившимися кустами отцветшей сирени прямо на траве. По дорожкам чинно прогуливались заморенные молодые мамашки с колясками, шуршали колесами пролетающие мимо них велики, громыхали скейтборды. Но одичавшая сирень полностью скрывала компанию от случайных зрителей.
«Ну ты сегодня прямо Крез, Васька,» – восхитился, уминая нежно-розовый кусок Докторской Николай.
«Да я вообще! Все желания сегодня исполняю. Вот ты чего хочешь, Колян?» – хвастливо спросил Василий.
«Бабок, конечно. И чтобы Верка не пилила,» – пожал плечами тот.
«И сколько тебе для счастья надо?»
«Чтобы всегда выпить хватало, и дочке подарок купить, ну и Верке чего-нибудь.»
«А я б машину купил,» – размечтался вчерашний именинник. – «Мазду, или Инфинити, или эту, как ее там, Гелентваген»
Мужики дружно заржали. «А тебе, Севка, чего охота?»
«Мне то? От тещи дражайшей избавиться. Всю плешь проела, зараза.»
Ничего кровожадного Сева в виду не имел. Тещу он мечтал всего то сплавить в деревню на лето. Был у них с женой там неказистый домишко, который Сева кровь из носа обещал привести в мало-мальский порядок к нынешнему огородному сезону. Да руки так и не дошли. Вот и моталась Алевтина Ивановна все лето туда-сюда (сорок минут на электричке в один конец), вместо того, чтобы прожить все лето в деревне, становясь все злее день ото дня.
«Чего хотите, то все и будет,» – покровительственно взмахнул рукой со стаканчиком Василий. –«Ну, вздрогнем.»
«Кирюхин!» – раздался громкий женский вопль где-то в самом начале центральной аллеи. Тут же совсем рядом заплакал младенец.
