За гранью зеркала - Авдонина
– Это кто ж этот несчастный?
– Итальянец какой-то, – ответила я неопределенно.
– Какой-такой итальянец? Она что ж, за басурманина замуж собралась?! – ужаснулась Надежда Ильинична.
– Почему басурманина? Он католик, – уточнила я, – живет в Риме, ведет цивилизованный образ жизни.
– Час от часу не легче, – Надежда Ильинична театрально схватилась за сердце и села на стул.
– Может врача? – насторожилась я, но Леркина бабушка только отмахнулась от меня полотенцем и продолжила свой допрос.
– Где ж она его подобрала?
– На Апеннинском полуострове во время туристической поездки.
– И что вам, девки, за русскими-то мужиками не сидится? Все вам иноземцев подавай, а как жареным запахнет, так бежите на Родину в чем от мужа вырвались.
– Надежда Ильинична, не переживайте вы так, с Леркой любой мужик шелковый будет.
– Ты его видала хоть? – со страдальческим видом спросила она.
– Нет еще, но выбора у меня нет – на свадьбу меня уже пригласили, так что увижу.
– К Силантию-то пойдешь? – вспомнила она вдруг.
– Ага, – кивнула я.
Надежда Ильинична достала из буфета тарелку, разложила на нее пирожки и накрыла их чистым полотенцем.
– На вот, снеси ему, может и не прогонит.
Небольшой домишко на два окна, обрамленных голубыми наличниками, в котором проживал дед Силантий, притулился на пригорке в конце деревни. Это было аккуратное крепкое строение из серии «ничего лишнего». На завалинке, жмурясь от яркого летнего солнца, лежали два деревенских кота, при моем приближении к дому, они уставились на меня в четыре зеленых глаза с интересом меня рассматривая. Я стояла, пребывая в нерешительности, вглядываясь издалека в окна в надежде, что шевельнется накрахмаленная белая занавесочка и хозяин выглянет, заметив меня, но ничего не происходило. Я осторожно откинула крючок калитки и шагнула на чужую территорию, коты продолжали пристально следить за мной, но с места не тронулись. Я поставила тарелку с пирожками на лавочку и тихонько постучала в окно. Через пару минут в окне показалось доброе старческое лицо, заросшее густой седой растительностью. В глазах старика мелькнул интерес, и он открыл окно.
– Коли с добром пришла – проходи, дверь открыта, – махнул он в сторону двери, ведущей в дом.
Я подхватила тарелку и поспешила в указанном направлении. Внутри помещение выглядело чуть просторнее, чем снаружи, но также аскетично – стол, кровать, буфет с немногочисленной посудой, исключение составлял только запах сушеных трав. Он властвовал в каждом закутке этого уютного дома и обволакивал собой каждого вошедшего. Запах убаюкивал и успокаивал, хотелось вдыхать его бесконечно.
Дед Силантий был из тех, про которых говорят «в чем душа держится» – маленький, сухонький старичок, только в глубоко посаженных светло-серых глазах была какая-то нечеловеческая сила. Она пригвоздила меня на месте, не позволяя вымолвить ни слова.
– Ну садись, коли пришла, сейчас чай будем пить. Что там у тебя? – поинтересовался он, указав костлявым скрюченным пальцем на тарелку, накрытую полотенцем.
– Надежда Ильинична передала, – протянула я ему тарелку.
Он с интересом откинул полотенце и с наслаждением втянул носом запах еще горячей выпечки.
– Ох, Надежда – мастерица! – с удовольствием проурчал он. – Ты садись, садись.
Я присела на предложенный стул и с любопытством стала рассматривать скудную обстановку дома. Силантий заварил чайник, в который предварительно положил смесь каких-то неимоверно пахучих трав, поставил две чашки и сам устроился напротив меня.
– Ну рассказывай, чего пришла? – лукаво спросил он, откусив пирог.
– Познакомится захотелось, вот и пришла. Болотница вам кланяться велела.
Болотницу я неспроста упомянула, мне было очень интересно, как отреагирует на это дед, но он только с прищуром посмотрел на меня и откусил еще один кусок от пирога.
– А ты у ней, на посылках что ли состоишь? – съехидничал дед с коротким смешком, от которого мне сделалось как-то нехорошо.
– Да нет, – помедлила я с ответом. – Я тут ей на днях хвост слегка прищемила на предмет девчонок деревенских, вот она между делом про ваших внучек и вспомнила, потому привет вам передала.
Глаза деда стали холодными – нащупала я его слабое место.
– Ты чаек-то пей, – кивнул он на чашку, – худого в заварке ничего нет, нечего тебе опасаться.
Я сделала небольшой глоток, чай и вправду оказался очень вкусным, никогда такой не пила.
– Что еще Хозяюшка болота передавала?
– Только это, а вы весточку какую от нее ждете?
– С болота только худые вести приходят, так что тут, чем тише, тем лучше. А Хозяюшке передай, что рад дед Силантий заботе о своем здоровье и ей передай от меня пожелания полного здравия.
– А вы сами-то к ней в гости почему не захаживаете?
– Ноги-то уж не молодецкие, а к ней путь не близкий, так что ты уж уваж старика, – покряхтел дед.
– Уважу, не переживайте.
– Ну вот и славно. И Надежде Ильиничне поклон от меня до земли за такой гостинец.
Я поняла, что Силантий меня выпроваживает. Вроде и не сказал ничего плохого, а ноги сами к двери заворачивают. Да, не прост дедушка, права была Болотница.
Глава 12
Открыв дверь квартиры, я поняла, что отчим дома – из кухни вкусно пахло, только он мог создать такие сложные ароматы, творя чудеса с продуктами. Отчим был в приподнятом настроении и увидев меня, очень обрадовался. Он облачился в мамин фартук и орудовал на сковороде кухонными причиндалами.
– О, Сандра! Хорошо, что приехала – обедать одному как-то грустно. Дуй мыть руки и составляй мне компанию.
– С вами и растолстеть недолго, – сделала я комплимент, с удовольствием усаживаясь за стол. Отчим только довольно заулыбался и положил мне щедрую порцию своего кулинарного шедевра.
– Ну как ты? – осведомился он.
– Нормально, – с набитым ртом ответила я. – А тут какие новости?
– Пока все тихо. Рута шороху в ковене Капитолины навела и узурпировала в нем власть, ведьмы смирились.
– Вы один тут? Мамы нет?
– Она во Францию улетела в качестве официального представителя. Ее коллега заболела, заменить было некому, вот она и уехала.
– Надолго?
– Недели две, а то и три, пока выставка не закончится. Официальные мероприятия не отменишь, то переговоры об обмене культурных ценностей провести, то подписать что-то нужно, суета – одним словом.
– Понятно. Альберт Геннадьевич, я тут подумываю квартиру снять, не с руки нам с вами под одной крышей существовать. Да и вам, я думаю, неудобно.
– Понимаю. Отговаривать не стану, но зачем снимать, у меня домик небольшой есть в черте города. Может ты слышала про долину бедных?
– Долину бедных? Это не та, где большая часть нуворишей обитает?
– Она. Не могу жить среди этого сброда, а дом так и остался, заниматься
