Макс Фрай - Я иду искать
– И все получилось?
– Как видишь. Если верить маме, трудно было только одно – долго не спать. Все-таки предрассудки, связанные с опасностью сна на Темной Стороне имеют власть даже над лучшими из умов! Насколько я знаю, это развлечение до сих пор под строжайшим запретом, верно?
– Верно, – согласился я, вспомнив, все ужасы, которые слышал на эту тему.
По всему выходило, что вернуться домой через сто лет – чуть ли не наименьшая из неприятностей, грозящих уснувшим на Темной Стороне. Проснуться другим человеком с новым именем, судьбой и соответствующим образом изменившейся памятью, или вовсе сгинуть неведомо куда – гораздо более вероятный вариант.
Впрочем, лично я спал на Темной Стороне, причем дважды. В первый раз уснул нечаянно и был почти сразу разбужен, во второй – сознательно, заранее обеспечив себе гарантии безопасности. В смысле предварительно заказав счастливое пробуждение в безопасном месте. И то на меня смотрели как на героя. Читай, как на конченного придурка, напрочь лишенного инстинкта самосохранения. Незаслуженный комплимент.
– Вот и мама панически боялась тут заснуть, – улыбнулась незнакомка. – Зря, конечно. Могло бы еще интересней получиться.
– Так что на самом деле спать на Темной Стороне безопасно? – спросил я.
– Конечно! – воскликнула она. – От этого еще никто никогда не умирал и даже насморка не подцепил, верь мне. Зато столько прекрасных сюрпризов! Можно проснуться аж через тысячу лет. Или еще веселее – совсем другим человеком, представляешь? С иными воспоминаниями, привычками, характером, словом, во всем отличным от того, кем был прежде. Но сознание-то по-прежнему твое! Удивительный должно быть опыт, позволяющий познакомиться со своей подлинной сутью, не зависящей от всей этой ерунды, которую люди обычно считают «собой»… А некоторым счастливчикам удалось, уснув тут, проснуться на изнанке совсем другой реальности и отправиться ее исследовать. А потом можно снова лечь спать, чтобы проснуться где-нибудь еще. Потрясающий способ путешествий между Мирами! И самая настоящая лотерея: никогда заранее не знаешь, куда попадешь. Правда здорово?
– Да, неплохо, – вежливо согласился я.
Остальные комментарии я предпочел оставить при себе. По всему выходило, что эта милая леди с ее оригинальными представлениями о полной безопасности – просто образец настоящего конченного придурка. В смысле великого героя. Недосягаемая вершина, мне таким никогда не бывать.
Конченая героиня заговорщически прошептала, склонившись к моему уху:
– Теперь ты знаешь, что делать, когда тебе надоест быть сэром Максом из Ехо.
– Спасибо, непременно учту такую возможность, – сдержанно поблагодарил я.
– Я тебе учту! – неожиданно рассмеялась она. – Нашел кого слушать. Я же просто дразнюсь. Иногда бывает невозможно удержаться. На самом деле спать на Темной Стороне и правда не стоит, если только ты не любитель приключений вроде меня. Но мне, что обидно, ничего не светит: слишком уж хорошо себя контролирую, особенно во сне. Есть такая старая поговорка: «У злого менкала вечно рога тупые». Точно про меня!
Я тоже рассмеялся – не столько ее шутке, сколько от избытка хорошего настроения, которое все улучшалось и улучшалось. Хотя, казалось бы, куда еще. Притом что дела-то наши, похоже, совершенно ни к черту – если уж тут такой ужас творится. Неподвижный, мертвый фрагмент Темной Стороны, которая, как выяснилось, не способна сама справиться с этой бедой – такая катастрофа, что впору повеситься, лишь бы не принимать участия в ее развитии.
Однако вот прямо сейчас я был совершенно доволен происходящим и твердо уверен: что бы ни случилось, это легко поправить. Ну или нелегко, но все равно вполне возможно. Ну или ладно, договорились, невозможно, но когда это меня останавливало? «Притворись невозможным» – это просто такая веселая игра, в которую всякое стоящее дело любит играть с человеком, только и всего.
Зная себя, я ни на минуту не сомневаюсь, что был обязан этим восхитительным оптимизмом исключительно рыжей незнакомке, чье присутствие действовало на меня, как Джубатыкская пьянь на портового нищего – еще даже глотка не сделал, только бутылку в руке зажал, а жизнь уже кажется доброй сказкой. Это как же, интересно, она сама себя чувствует, если так воздействует на других? Здорово, наверное, родиться на Темной Стороне.
– Не жалуюсь, – подтвердила она, отвечая на мои мысли. – Предложили бы мне сейчас заново судьбу выбирать, снова взяла бы свою, не задумываясь. Ничего не стала бы менять. Было время, я досадовала, что мама не отвела меня сюда за руку, как только я научилась ходить. И даже на словах ни разу не объяснила, чем я отличаюсь от других детей. Призналась во всем только после того, как я добралась до Темной Стороны без ее помощи. Да и то не мне, а другому человеку. И уже от него эту историю наконец-то узнала я.
– Но зачем такая секретность?
– Отец очень рассердился на мамину выходку. Потом простил, конечно, но взял с нее клятву ничего мне не рассказывать, чтобы с ума прежде времени не свести. А вскоре погиб, и клятва из временного обязательства превратилась в нерушимое, отменить-то ее уже было некому. Не знаю, чем они оба думали, когда решили все от меня скрывать, но явно не своими светлыми головами. Столько драгоценного времени ушло у меня на дурную маету! Но оказалось, все к лучшему, даже это. Тосковать среди людей, ощущая себя чужой, считать свое естественное состояние особой, лишенной запаха формой безумия, научиться более-менее успешно скрывать его от окружающих, а со временем даже начать извлекать из него пользу и удовольствие – отличная школа. Теперь меня ничем не проймешь. А с моей тягой к приключениям и умением находить их даже на пустом месте это довольно важно – чтобы меня нельзя было пронять. Потому что твердость духа и неукротимость воли – единственное, на что можно опереться перед лицом полной неизвестности, не обманывая себя. Ты, впрочем, и сам это знаешь. Не возражай, очень хорошо знаешь. А что не каждый день готов это всерьез обдумывать, так оно даже и неплохо. Легкомыслие – отличный способ сохранить рассудок более-менее годным к употреблению. Пожалуй, не самый лучший, но один из.
– А какой самый лучший?
– Точно не знаю, но наверное все-таки любопытство, – улыбнулась она. – Рассудок, видишь ли, совершенно необходим для качественного усвоения полученных знаний. Хочешь, не хочешь, а куда деваться, сохранишь, как миленький!
Легонько щелкнула меня по лбу, видимо желая точно обозначить место обитания рассудка, и внезапно сменив беззаботный тон на деловитый, спросила:
– Кстати о любопытстве, а почему ты сюда пришел? Я имею в виду, на это самое место. Просто гулял по Темной Стороне и вдруг почуял неладное? Или в Ехо на улице Веселых Дверей что-то такое творится, что ты нарочно прибежал проверять?
– Мрачных.
– Ты о чем?
– Двери – мрачные. Улица так называется – Мрачных Дверей.
– Ну надо же. При мне были Веселые. Интересно, кто это их так переименовал? И зачем?
– Понятия не имею. Но в свете последних событий похоже на зловещее пророчество. Там магия исчезла. В смысле, не работает, хоть убейся. Даже я ничего не могу сделать, хотя, скажем, в Куманском Халифате когда-то отлично колдовал, невзирая на расстояние от Сердца Мира. То есть, если даже я не могу, это совсем кранты.
– Вот как! – воскликнула она. – Да, это кое-что объясняет… А только Очевидная не работает, или вообще любая, как в Холоми?
– Очевидная. Темным Путем оттуда уйти можно, по крайней мере, пока. Что касается всех остальных магических традиций, я не сообразил проверить, да и не смыслю в них ни хрена. Ну, правда, знаю, кого попросить…
– Проверь, если тебя это развлечет. Впрочем, главное ты уже знаешь: из этого места ушла сила Сердца Мира, но связь с остальной реальностью не оборвана, как, например, происходит в Холоми, иначе ты бы оттуда Темным Путем далеко не убежал.
– И что делать с этим ужасом?
– Для начала – перестань считать его «ужасом». Это просто неприятность. Большая неприятность, но не более того.
– А по-моему, чистый ужас, – упрямо повторил я. – Особенно если посмотреть, как оно тут выглядит. Ничего хуже в жизни не видел.
– Зато я видела, – утешила меня прекрасная незнакомка. – Я тут, на Темной Стороне Ехо, такую жуть видела, даже рассказывать не стану, очень уж ты впечатлительный. И все равно ничего – как-то все чинилось, восстанавливалось, приходило в себя.
– Само?
– Ну как тебе сказать. На первый взгляд, не само, а в результате чьих-то усилий. Но если подумать, люди, даже могущественные – собственно, в первую очередь могущественные! – просто инструменты, которыми реальность чинит себя. Или пилюли, которые она принимает. Так что честный ответ на твой вопрос – да, конечно, само. Но будучи пилюлей, которую реальность вот прямо сейчас кладет под язык, ты мою честность вряд ли оценишь.
