Милость Баст - Елизавета Владимировна Соболянская
Инспектор огляделся в поисках подмоги, и тут ему протянули чистую простыню, и голос Слава немного устало произнес:
– Я нашел в сундуке женские вещи, Настю лучше переодеть. Сейчас гляну, что там в печи, сделаю горячего чаю.
Меррит обрадовался помощи. В секунду ободрал с девушки одежду, не обращая внимания на ее слабое сопротивление, и растер сухой тканью. Потом Межеслав принес ему весьма элегантный женский наряд – белье, сорочку, нижнее платье, верхнее платье, головной убор, украшения…
– Все в сундуке лежало. Либо подарок кому-то, либо так и украли, – пожал плечами старейшина.
Инспектор подозревал, что в сундуках разбойников были наряды попроще, но, как заботливый отец, оборотень отыскал для дочери все самое лучшее.
Через десять минут Настя была одета как придворная дама – шелк, бархат, вышивка золотом и украшения. Нет, она не стала бы надевать простые побрякушки, но украшения в этом мире были функциональными – камея стягивала воротник нижнего платья, прикрывающего декольте. Тяжелые золотые пряжки размером с ладонь крепили на плечах плащ с капюшоном, а широкий пояс просто не позволял всему этому болтаться абы как, надежно фиксируя платье на талии.
Возле дома послышался шум, и Меррит отправил одного стражника встретить подмогу из города. Отряд под предводительством самого мэра вошел в первую комнату, и мэр чуть не упал в обморок, узнав, что буквально в пяти верстах от стен Талмейна устроен притон. Второй шок он получил в следующей комнате, когда увидел пятерку подранных оборотней и скулящего уцелевшего, крепко связанного парой длинных полотенец. А уж когда увидел Настю… Мэр знахарку просто не узнал! Бархатный головной убор скрыл ее растрепанные волосы и подчеркнул лепку бледного лица, дорогое платье, прямая спина – и оборотень почтительно склонился:
– Госпожа, как вы тут очутились?
– Это айя Настя, – строго ответил Коннор, – ее похитили сегодня в центре Талмейна. Госпоже нужно в тепло, она не должна смотреть на этот разгром!
Меррит огляделся. По-хорошему, дом нужно было перевернуть с ног на голову, собрать улики, допросить пленных, но ему хотелось наплевать на все и быстро-быстро уволочь девушку в свое логово. В постель! Под десять одеял! У нее ведь нет меха, как у кошек, нет горячей звериной крови, она мерзнет здесь!
– Я бы отвез дочь сам, – сказал неслышно подошедший Слав, – но подозреваю, что ее украли, чтобы выманить вас из города, господин инспектор!
Он тоже чувствовал от Насти запах крови и даже видел, как она морщилась, аккуратно убирая волосы под убор.
– Это секретарь, – вдруг сказала девушка, – господин мэр, вы ведь приехали сюда без секретаря?
– Без него, – растерянно отозвался мужчина, – а зачем он тут нужен? Поймаем разбойников, будет записи вести.
– Пока вы тут, он, по сути, управляет городом… Я подозреваю, что ворота уже заперты, – ответила Настя. – Вы искали пособника бандитов, того, кто знает все, что происходит в городе, может в любой момент послать весть, не вызывая подозрений, и даже знает, когда и куда поедут стражники ловить разбойников? Ну так вот он. Думаю, парень был осторожным и сам бумаг не подписывал, но если поискать…
После этих слов мужчины готовы были тут же сорваться с места. Межеслав остался, чтобы упаковать улики и разбойников и не торопясь доставить их в город на телеге, на которой привезли Настю. С ним остался пяток стражей из команды мэра и один помощник инспектора – чтобы за всем приглядеть. Остальные сели в седла и помчались в город.
Настя сидела в объятиях инспектора и чувствовала себя на удивление уютно и спокойно. Шишка на затылке немного ныла, ноги неудобно свисали с седла, но в остальном она чувствовала себя хорошо, пусть и немного странно. За ней пришли! Ее спасли, согрели, переодели. Сказка маленькой испуганной девочки кончилась хорошо. Но что еще важнее – к ней прислушались. Ее услышали и поняли. Ей позволили быть взрослой, хотя по меркам этих суровых мужчин она дитя! А теперь ее обнимают нежно, как хрустальную вазу, и немножко сопят в капюшон плаща, пытаясь втянуть ее запах через плотную ткань.
Ворота Талмейна действительно оказались закрытыми. Их, конечно, закрывали на ночь всегда, но когда мэр сунулся к калитке, ему чуть не всадили в ногу болт с криком:
– Ага, все так, как говорил господин Илрес! Негодяй переоделся в мэра!
– А второй, по-вашему, переоделся в инспектора? – спросил Меррит, подходя чуть ближе, чтобы на него падал свет фонаря, вывешенного стражниками на стену.
– Конечно! – уверенно ответил тот.
– А кто переоделся в знахарку? – спросила Настя, проталкиваясь вперед. – Вы совсем с ума сошли, милейший? Или вам нюх отказал? Немедля впустите нас в город! Не то я начну плакать и кричать, и на помощь примчится моя матушка!
Вот тут стражник струхнул. Большая часть оборотниц была, конечно, мельче самцов, но ярость матери, защищающей дитя, нивелировала это преимущество. Злая самка могла запросто порвать двух-трех самцов, защищая котенка.
– Быстро! – Настя притопнула ногой и тихонечко заскулила: – Млава-а-а-а-а-а, меня обижа-а-а-а-ают!
Загремели засовы, и насупленные стражники пропустили отряд в город. Инспектор сразу спросил:
– Господин Илрес не просил никого выпустить из города? Повозку? Людей?
Стражи замялись, но под напором Насти, которая пообещала заныть так, что сбегутся все матери Талмейна, признались – да, господин секретарь просил их выпустить на королевский тракт несколько повозок якобы с подмогой для господина мэра. Но не сейчас, а чуть позже, и не здесь, а через речные ворота, лед на реке еще не вскрылся, так что…
– К речным воротам! – приказал инспектор и обнял Настю: – Айя, вы потерпите еще немного?
– Потерплю, – сдержанно ответила девушка.
Весь отряд помчался к речным воротам, и там инспектор понял, что они опоздали. Створки стояли распахнутыми, один стражник корчился к клинком в животе, пришпиленный к стене сторожки, второй лежал на земле, не подавая признаков жизни. Настя соскользнула с седла:
– Догоняйте, я буду тут! – сказала она вслед инспектору, стражам и мэру.
Они умчались, а девушка осторожно подошла к пришпиленному и спросила:
– Если выну клинок, сможешь обернуться и восстановиться?
– Попробую, – просипел бледный как мел оборотень.
Тянуть пришлось с усилием. Девушка уперлась ногой в стену рядом с мужчиной и тянула из последних сил. Короткий меч вылетел, и она больно шлепнулась на попу, радуясь нескольким слоям одежды – хотя бы не ободрала кожу о бугристую ледяную дорожку.
Стражник со стоном упал вперед и тотчас начал оборачиваться в крупного такого оцелота. Настя попятилась – угодить в когти плохо соображающего зверя не хотелось. Отползти в
