Успеть ко второй луне - Владимир Прягин
За дверью обнаружилась Кира Вишниц, репортёрша-пиранья.
Не утруждая себя приветствиями, она шагнула через порог и спросила:
– Ты охренел, Логвин? Чего копаешься? Я чуть ли не полчаса колотила, как юная барабанщица. Мне что, по-твоему, больше заняться нечем?
Стэн тихо позавидовал Эрику – наглая Мэгги из дневника, если сравнивать с репортёршей, смотрелась кроткой овечкой. Кира между тем плюхнулась на разобранную кровать, зажгла сигарету и, затянувшись, стряхнула пепел на одеяло. Рядом с собой она положила свежий выпуск «Курьера».
– Вишниц, ну вот чего ты припёрлась? Да ещё и в такую рань?
– Вчера я тебе названивала весь день, но ты где-то шлялся. Вот и пришлось.
– Не припомню, кстати, чтобы давал тебе свой домашний адрес.
Кира пренебрежительно фыркнула. Стэн вздохнул:
– Хотя да, это я глупость ляпнул. От тебя и в сейфе не спрячешься. Так в чём дело?
– Кофе нальёшь?
– Нет.
– Жлоб.
– Вон в той бутылке – бренди, если неймётся. Но наливай сама.
– Я не алкоголичка, чтобы с утра. Тем более что бренди твой – дрянь, дешёвка. Издали вижу. У тебя плебейские вкусы, Логвин. И да, присаживайся, не стой.
Стэн обречённо сел рядом с ней. Она утешительно похлопала его по спине:
– Ну-ну, смирись с неизбежным. И не рычи, всё равно меня не прибьёшь. Во-первых, ты чистоплюй, а во-вторых, я буду громко визжать и все окрестные копы сюда сбегутся.
– Не сомневаюсь.
– Кстати, о копах. В Восьмом участке они очень словоохотливые, если правильно подойти. А правильно подходить я умею. Улавливаешь намёк?
– Угу. Просклоняла меня в статье?
– А ты почитай.
Он покосился на неё с подозрением, но развернул газету. Заголовок первополосной статьи кричал: «Психопат устроил пальбу в полиции». Имелась фотография Хардинга – его выводили из участка в наручниках. Полицейские боссы, видимо, рассудили, что утечку не скроешь, и сообщили кое-какие подробности, включая имя лунного психа и историю его задержания. А вот фамилия Стэна не промелькнула ни разу.
– Так, погоди… – задумался сыщик. – Ладно, я понимаю, почему копы про меня промолчали. Иначе им пришлось бы признать, что меня и психа буквально столкнули лбами, а значит – спровоцировали припадок… Но ты-то наверняка разнюхала…
– Ха! Да у меня материала хватило бы на десять статей. Я этого Родригеса, который в участке, охмурила за две минуты. Разве стал бы бедняга меня расстраивать? Вот и поделился, чем мог, на условиях анонимности.
– Тебя надо в клетке держать, чтобы не разлагала органы исполнительной власти.
– Органы считают иначе. Разлагаются с огоньком.
– Так всё-таки почему ты меня не упомянула?
– Вот наконец-то правильный вопрос, Логвин.
Кира огляделась, словно в углах могли таиться шпионы, и понизила голос:
– Я тебе говорила, что копаю под Роггендорфа. Под нашего милягу миллиардера. И вот, значит, у него в галерее я встречаю тебя. Совпадение, ладно. Но на следующий день ты ломишься в клинику, которую он спонсирует…
– Откуда ты знаешь?
– Я этой клиникой тоже интересуюсь, у меня там свои источники. И теперь хочу знать, что ты там забыл.
– Ты же понимаешь – я не могу просто взять и выболтать детали расследования.
– Зато я вчера могла написать в газете чистую правду. Насчёт лунного психа, который свихнулся после встречи с тобой. Как думаешь, была бы у тебя после этого спокойная жизнь? Вот, к примеру, сегодня? Но я придержала сведения. И даже с Родригеса взяла обещание, что он никому больше не сболтнёт. С другой стороны, газета ведь ежедневная. Сегодня, если что, я могу и продолжить тему. Разнообразить новыми красками.
– Шантажируешь меня?
Кира пожала плечиками:
– Называй как угодно, я не обижусь. Да, собственно, и не требую от тебя ничего сверхъестественного. Просто расскажи мне про «Талый лёд» и свои успехи. Можно даже в общих чертах, без конфиденциальных деталей. А дальше уже посмотрим.
– Слушай, Вишниц, серьёзно тебе советую – не лезь в это. Ты в курсе, например, что лет пятнадцать назад один журналист уже устроил скандал вокруг этой клиники? Но Роггендорфу всё побоку, а журналиста утопили в дерьме. Думаешь, тебя пожалеют?
– Знаю эту историю. Было дело, ты прав. Но я ведь не идиотка, чтобы переть против Роггендорфа без доказательств. Поверь мне на слово – пока у меня не будет железных фактов, даже не пискну. А тебя вообще не собираюсь упоминать. Так что излагай, не тяни.
Стэн прикинул в уме, как половчее выкрутиться. Чтобы отвязаться от Киры, но при этом не ляпнуть лишнего.
– Если вкратце, – сказал он, – то дело в следующем. Без вести пропал Эрик Белл, молодой художник. Я поехал к сотруднику галереи, который с ним разговаривал. А этот сотрудник слетел с катушек…
– Да ладно? Ещё один лунный псих?
– Нет, не до такой степени. Просто нервный срыв, как я понял. И его увезли в ту клинику. Я подумал – может, и Эрик там же? Поехал, осмотрелся, поговорил с доктором, который у них там главный. Он ссылается на врачебную тайну. Что-то темнит, по-моему. Но при этом у меня ощущение, что Эрика в клинике действительно нет. Хотя со счетов я её не сбрасываю. Странноватое место.
– Конкретизируй.
– В том-то и дело – всё на уровне интуиции. Из фактов – разве что усиленная охрана. Такая, знаешь, ненавязчивая, но бдительная. Ни в жилой, ни в лечебный корпус не пропускают. Но это и логично, пожалуй. А доктор Гланц – увёртливый старичок, ничего серьёзного не сказал. Я даже тебя упомянул для острастки, грозил на них натравить, но толку всё равно мало.
– Ух ты, – сказала Кира, – я польщена. Моим именем, значит, уже старичков пугают. Спасибо хоть не детишек.
– Я тебе это сейчас рассказываю, чтобы ты имела в виду. Не суйся к нему, а то он решит, что это я озверел и попёр в открытую. Подставишь меня.
– Хорошо, учту. Без повода не полезу. По этой клинике у меня, к сожалению, тоже всё глухо. Конкретики никакой.
– Ты же говорила, у тебя там источники.
– Да. Но либо дурят меня, либо и правда нечего сообщать. Самая интересная новость была о том, что ты приезжал.
Кира встала с кровати и подошла к окну. Некоторое время размышляла о чём-то, вглядываясь в туман. Потом обернулась к Стэну и сказала:
– Ну ладно. А при чём тут Боровски? Как он связан с долбаной клиникой и с твоим пропавшим художником?
– Боровски? Вообще никак, я надеюсь. Он обратился ко мне по другому поводу – ещё до того, как я услышал про Эрика.
