Ниочема - Дмитрий Николаевич Матвеев
— У всех свои недостатки и свои достоинства, — парировал Олег.
— А это откуда? — Маша обратила внимание на висящий над кроватью небольшого размера рисунок. Ничего особенного, просто карандашный набросок одного из воронежских двориков.
— Нарисовал. Мне понравилось, решил сохранить.
— Классно, мне нравится. Ты здорово рисуешь. А у тебя еще рисунки есть?
— Целая папка. Но там, в основном, технические этюды. Я тренировался работать с карандашом.
— Все равно. Если можно, дай посмотреть.
— Пожалуйста.
Олег достал с полки папку и протянул гостье. Та, усевшись на кровать, развязала папку и принялась разглядывать работы. А Олег просто сидел и получал эстетическое удовольствие. Любовался.
Желание нарисовать Марию пришло внезапно. Листы бумаги были под рукой, отточенные карандаши стояли на столе в стакане.
Положив планшет с бумагой на колени, Олег рисовал быстрыми точными штрихами. Глаза, правильной формы нос, пухлые губы, четкая линия подбородка, чуть растрепанная прическа, свисающая с виска прядь волос, механически накручиваемая на палец…
Это было с Олегом впервые. Волна вдохновения подхватила его и понесла. И он, отдавшись неведомому прежде чувству, спешил запечатлеть образ девушки, пока она склонилась над папкой с рисунками.
Он всё-таки немного не успел. Маша убрала листы обратно в папку, завязала тесемки и лишь тогда увидела, как лихорадочно мечется по бумаге карандаш, как горят глаза парня. К её чести, увидев это, она тихонечко положила папку на кровать рядом с собой и глядела, затаив дыхание, как на её глазах, возможно, рождается шедевр.
Ждать ей пришлось недолго. Наконец, карандаш замер, сделав последний штрих, парень оторвал глаза от листа и, увидев сидящую напротив девушку, смутился.
— Извини, я, кажется, увлекся.
— Ничего страшного, — великодушно простила его Маша и протянула руку к листу. — Можно посмотреть?
Олег, почему-то робея, протянул рисунок. Маша взяла его, взглянула, и теперь пришла её очередь замереть. Девушка на рисунке была очень похожа на нее, но всё же отличалась чем-то неуловимым: улыбкой? взглядом? необычным наклоном головы? Сходу было не понять, но портрет ей понравился много больше оригинала. Она подняла на парня, с волнением ожидающего своей оценки, восхищенные глаза.
— Ты — гений. Это — твоё призвание, твой талант. Ты должен рисовать. А магия — так, для общего развития.
— Спасибо, — смутился Олег. — Вообще, если не считать учителей рисования, ты первая, кто заинтересовался моими работами.
— Что, даже Лиза не оценила? Она ведь через день бегает к тебе на вечерний чай.
— Даже она. Так что я не считал это чем-то особенным. Так, хобби, плюс неплохой способ развить пространственное воображение.
— А это зачем?
— Чтобы быстрее запоминать и строить конструкты.
— Да? Надо будет попробовать.
— Попробуй. По крайней мере, мне очень помогает.
— Попробую. А… можно я возьму этот рисунок себе?
— Он действительно настолько тебе понравился?
— Очень!
Мария прижала листок к груди.
— Ну возьми, раз нравится, улыбнулся Олег. — Может, лет через двадцать он будет стоить миллионы. И в трудную минуту…
— Ну уж нет, шедевры не продаются.
Девушка благодарно улыбнулась, и что-то отозвалось в душе старого циника и закоренелого холостяка в ответ на эту искреннюю улыбку. Смутившись от этого, и стараясь скрыть свое смущение, он повернулся к столу.
— Ну а теперь займемся термагом. Что именно тебе непонятно?
Глава 15
Маша оказалась девушкой вполне умненькой и понятливой. Достаточно было как следует объяснить ей пару мест с примерами из Недольмана. А потом она уже сама начала видеть решения своих сложных мест, и через час достаточно бойко щелкала положенные по учебному курсу задачи.
Она поднялась из-за стола с таким выражением на лице, словно достигла просветления.
— Спасибо, Олег! — Искренне поблагодарила она.
— Да пожалуйста. Ты это… заходи, если что.
— Зайду. Непременно. А ты покажешь мне новые рисунки?
— Будет что показать — покажу.
Маша сделала пару шагов к двери, остановилась и, почти бегом вернувшись назад, схватила оставленный на кровати свой портрет. Вернулась к выходу, последовательно изобразила на личике смущение, извинение и благодарность и повернула, наконец, ручку двери.
— Ай!
В коридоре перед самой дверью стояла Лиза, уже поднявшая руку, чтобы постучать. Теперь у нее на лбу стремительно наливался синевой свежий фингал.
— Ой, извини! — совершенно искренне проговорила Мария. Взмахнула рукой, явно формируя какой-то конструкт, и синяк тут же исчез, словно и не было. «А у Недольмана этот конструкт не описан», — тут же сообразил Олег. — «Надо будет стребовать с девчонки описание лечилки в качестве платы за термаг».
Одна гостья со счастливым видом упорхнула, прижимая к груди рисунок. Другая зашла с видом грозовой тучи. Олег поморщился, даже не пытаясь прятать эмоции. То, что сейчас произойдет, он мог заранее описать в деталях.
Лиза сделала несколько быстрых шагов к столу и, уперев руки в бока и пытаясь нависнуть над Олегом, с ходу жахнула главным калибром:
— Какого черта эта девка делала в твоей комнате?
Жизненный опыт подсказывал, что подобные заходы следовало давить в зародыше, ибо дальше будет лишь хуже. Олег постарался, чтобы в голосе был явственно слышна январская стужа.
— А тебе не кажется, что это не твоё дело? Ты берега, часом, не попутала?
— Ах не моё дело? — тут же взвилась Лиза.
— Не твое, — подтвердил Олег. — Иди к себе и хорошенько успокойся. Вернешься тогда, когда сможешь разговаривать спокойно.
— Ну уж нет, я никуда не уйду, пока ты мне все не расскажешь!
Олег насмешливо фыркнул:
— А с какой стати я должен что-то тебе рассказывать? Ты вообще кто? Жена, сестра, бабушка? Тебя даже моей девушкой не назвать.
— Это еще почему?
Лиза прямо задохнулась от возмущения
— Да потому, что между нами не было ровным счетом ничего. Мы даже в щечку не целовались. У нас с тобой приятельские отношения, и не более того. А если ты что-то себе придумала и мне об этом не сказала, то это твои проблемы, и не нужно их свешивать на меня.
— Вот как? Значит, ничего не было?
Возмущение девушки было безграничным.
— Значит, приятельские отношения, да? Значит, ты так? Да я! Да ты! Да у меня!
Глаза девушки наполнились слезами, она повернулась, и стремительно выбежала из
