Чехов. Книга 2 - Гоблин MeXXanik

Секретарь перезвонила через несколько минут:

— Петр Галицкий согласен встретиться с вами через час в кафе «Альтаир», — произнесла она.

— Отлично. Большое вам спасибо, — поблагодарил я.

— Да не за что, Павел Филиппович, — ответила секретарь. — До завтра.

— До завтра, Арина Родионовна, — я сбросил вызов. Обернулся к Фоме и попросил:

— Едем в Альтаир.

Слово аристократа

Кафе «Альтаир» располагалось в старом центре Петрограда. Это было заведение с летней верандой, с которой открывался прекрасный вид на Гвардейскую набережную.

Фома прибыл к месту встречи заранее. Но Галицкий уже ждал меня на террасе. Девушка-администратор проводила меня к столику, за которым сидел промышленник. А на столешнице расположился чайник с чаем. Я подумал, что на сегодня это вторая встреча с напитками. Мужчина был невысоким, полноватым, с небольшими залысинами на висках, которые подчеркивала короткая стрижка. Одежда Галицкого соответствовала месту встречи и времени суток. Видимо, он очень хотел произвести на меня впечатление. К тому же он еще и нервничал, отчего лоб мужчины покрылся испариной.

— Добрый день, мастер Галицкий, — приветствовал его я и протянул ладонь.

— Здравствуйте, Павел Филиппович, — промышленник поднялся с кресла и ответил на рукопожатие. — Сам Искупитель прислал вас ко мне, не иначе. Я сам хотел искать встречи с вами, и тут такая удача.

Я сел в кресло, откинулся на спинку и с интересом посмотрел на промышленника:

— Вот как? И зачем же?

Галицкий дал знак официанту, чтобы нас не беспокоили и сам разлил по кружкам чай. Это являлось жестом большого уважения. Стало ясно, что мужчине и впрямь от меня было что-то нужно. Я кивнул в знак благодарности, взял чашку и сделал глоток.

— Не так давно я услышал, что вы помогли Соболеву сохранить его мануфактуру, — осторожно начал Петр. — Боюсь, я также попал в затруднительную ситуацию. И тоже вынужден просить вас о помощи. Я уже совсем отчаялся и не знаю, к кому обратиться.

— По поводу продажи вашей мануфактуры Кристине Олеговне Николаевой? — уточнил я, и промышленник кивнул.

— Тогда, если вы не против, я хотел бы узнать о сделке поподробнее, — попросил я и сделал глоток чая.

— Я и госпожа Николаевна приняли участие в императорском заказе на пошив формы для гвардейских полков, — начал Галицкий. — И, видимо, у Кристины Олеговны нашлись более выгодые для заказчика условия. Хотя сначала, я был уверен, что выиграл этот заказ.

Я кивнул. Николаевы были дворянами, пусть и купившими титул во время смуты. Скорее всего, один из братьев получил должность в каком-нибудь совете, которых в Империи было великое множество. А может быть и оба брата. Значит, Кристина была уже потомственной аристократкой. После смуты таких дворян был каждый второй. Хорошее образование в одном из Имперских университетов позволило девушке обрести множество полезных знакомств, а те, в свою очередь, дало возможность ей выиграть заказ у Галицкого.

— После этой борьбы у мануфактуры начались проблемы, — продолжил промышленник. — Видимо, Кристину Олеговну зацепил тот факт, что какой-то бастард решил составить ей честную конкуренцию.

— А что случилось потом?

— Затем у мануфактуры начались темные времена. От сотрудничества с нами стали отказываться многие заказчики. Некоторые требовали вернуть задаток и уходили к конкурентам. С мелкими заказами все было относительно неплохо. Но почти все крупные сделки внезапно отменились.

— У вас есть заказы от государства?

— Конечно. Мы поставляем одежду для госпиталей, шьем постельное белье для больниц. Только эти цеха сейчас и работают. На них не повлияла война с Николаевой. Но продажа этих цехов — вопрос времени.

— Вы абсолютно уверены, что это она создала для вас проблемы? — для проформы уточнил я.

— Сама Кристина Олеговна мне такого не сказала. Но ее юрист непрозрачно намекнул, что Николаевой переходить дорогу не нужно, — мужчина вздохнул и протер лоб носовым платком. — Да я и не собирался бодаться с аристократами. Искупитель мне свидетель. Я просто подал заявку на участие в конкурсе. Если бы я знал…

Меня вдруг разобрала досада. По сути, произошедшее — ужасная несправедливость. Почему промышленник должен оглядываться на зажравшуюся аристократку и уступать ей в делах?

— Моя мануфактура оказалась на грани банкротства. Такого даже во времена смуты не случалось, — продолжил Сергей. — И в этот момент мне предложили ее продать. Точнее, даже не предложили, а настоятельно рекомендовали.

Я тяжело вздохнул. Создать проблемы человеку, а затем выкупить мануфактуру, которая не нужна Кристине, чтобы распродать ее или сдать в аренду за чисто символическую сумму. Ход старый, ещё времён смуты. Сейчас подобное случалось все реже, но, видимо, Кристина подключила все свои связи, чтобы испортить жизнь бастарду.

— Поймите, Павел Филиппович, я занимался этим делом с начала смуты, — запричитал Галицкий и на его щеках появился румянец. — Почитай пятнадцать лет. Это дело всей жизни.

— А другие адвокаты? — уточнил я.

— Никто не хочет браться, — с грустью ответил промышленник. — Семья Николаевых имеет вес в обществе. И переходить им дорогу, выступая на стороне промышленника-бастарда…

Это я тоже понимал. С точки зрения закона, бастарды и дворяне равны в правах. Но в высшем обществе есть свои неписанные традиции. И авторитет семьи играл в этих традициях немаловажную роль. Пережиток прошлого, который постепенно искореняется путем введения в дворянство бывших бастардов. Но все же этот пережиток ещё сохраняется. Возможно, лет через двадцать Империя сможет от него избавиться. Но пока… пока имеем то, что имеем.

— Позвольте посмотреть договор, — попросил я.

Промышленник кивнул, торопливо взял лежавшую в кресле папку, открыл её, достал несколько листов и протянул их мне:

— Вот. Держите, Павел Филиппович.

Я взял договор о продаже и принялся читать текст. Затем отложил бумаги и внимательно посмотрел на сидевшего напротив меня Галицкого и произнес:

— Я постараюсь помочь вам вернуть мануфактуру. И, возможно, даже договорюсь с Кристиной Олеговной, чтобы она забыла старые обиды. Но у меня есть одно условие.

— Конечно, мастер Чехов. Что угодно, — поспешно закивал промышленник. Видимо, он не мог поверить своему счастью. В глазах Галицкого начала разгораться угасшая было надежда.

* * *

Я вышел из кафе, и через три минуты ко входу подъехала машина.

— Как прошла беседа? — поинтересовался Фома, когда я сел в авто.

— Отлично, — ответил я. — Осталось найти в выходной день в Петрограде Кристину Олеговну Николаеву и убедить ее в том, что она поступила паскудно.

— Это самое тяжкое, — согласился слуга.

— Найти будет сложно, — возразил я.

Фома обернулся и удивлённо посмотрел на меня:

— А что ее искать? Позвоните и договоритесь о встрече.

Я покачал головой:

— Кристина Олеговна не пойдет на контакт. Скорее всего, отправит меня общаться с юристами. А те возьмут паузу, потом скажут, что нужно посоветоваться с руководством. А времени на обжалование сделки все меньше.

Фома хмыкнул. Я же откинулся на спинку кресла и задумался. Куда может пойти в выходной девушка, которой немного за двадцать? Центр красоты, тренировочный зал, кафе или ресторан. Модные магазины я отрезал сразу. Николаева не просто аристократка, но ещё и медийная личность. И за фото в одном из магазинов, где девушка даже трогает одежду чужих брендов, журналистские издания заплатят любую сумму. Чтобы завтра в газете вышел эксклюзивный материал. И тираж раскупят за несколько часов. Чужая личная жизнь интересует многих. Особенно если эта чужая жизнь выходит под заголовком «сенсация». Да, потом у газеты могут быть проблемы. Но главный редактор извинится, журналиста по документам уволят. Честь девушки задета не будет, так что дуэль не объявить. Ну а если Николаева подошлет к журналисту бойцов — борзописцы привыкли к дракам в подворотнях. Так сказать, издержки профессии. Сейчас их даже реже убивают, чем во времена смуты.

Но и без магазинов вариантов было много. И я начал мысленно перебирать в голове адреса салонов и кафе, куда любит ходить элитная молодежь, но размышления прервал зазвонивший в кармане телефон. Я вытащил аппарат, взглянул на экран. Нахмурился: номер был незнаком. Но то, что он был коротким, и четыре последних цифры шли попарно, говорило о том, что, скорее всего, номер принадлежал дворянину из какой-то семьи. У аристократов было принято брать короткие номера с повторяющимися цифрами. Я вздохнул и взял трубку:

— Слушаю вас.

— Павел Филиппович, простите за настойчивость, но сегодня вы не посещали зал. И вчера тоже, — послышался в трубке девичий голос. — Могу я поинтересоваться, с вами все в порядке?

— Все хорошо, — осторожно ответил я, вспоминая имя соседки-природницы. Наталья! Точно!

— Отлично! Сегодня мы были в гостях у Софьи