Маркграф из Преисподней - Михаил Ежов
Мы с братом переглянулись.
— Не могу поверить, что ты сделал это! — дрогнувшим голосом проговорила графиня. — Это… чудовищно! Мне и в голову прийти не могло, что ты… Боже, как ты решился⁈ Он же был твоим родным братом!
— Любовь и не такое толкает! — глухо отозвался дядя. — Я с ума сходил! Это было настоящей пыткой! Неужели ты не в состоянии это понять⁈
— Нет-нет! Не могу и не хочу! Боже, как теперь… Ты не должен больше у нас появляться!
— Но это невозможно! Зачем тогда всё это было⁈
— Я не могу видеть человека, убившего моего мужа!
— Но я люблю тебя! И предлагаю выйти за меня! Клянусь, что сделаю тебя счастливой! Гораздо счастливее, чем ты была с…
— Замолчи! Не смей говорить об этом! Боже… Как же это ты посмел⁈ Ты правда думал, что я смогу быть с тобой после этого⁈ Ты с ума сошёл!
— Наверное, так и есть. Но это не значит…
Николай вытащил из уха динамик и уставился на меня в растерянности. Признаться, я тоже был ошарашен.
— Это то, что я думаю, Макс⁈ — тихо спросил Николай.
— Не думаю, что можно понять это двояко. Наш дядя убил брата, чтобы заполучить его жену.
— Но… Это же просто «Гамлет» какой-то! Он свихнулся!
— Похоже на то. Любовь — страшная вещь. Зато теперь ясно, почему он не пытается убрать нас с тобой. Титул ему не нужен. Мы не стоим на его пути.
— И организовать тайное создание вепря ему ничего не стоило, — пробормотал Николай. — Значит, вот, в чём дело? Боже, что же нам теперь делать⁈
— Думаю, то же, что и планировали.
— Убить его? Но… Хотя да, ты прав. Неважно, какие у него мотивы. Он убил отца!
— Вот именно. Мы обязаны отомстить. Тем более, он опасен. Отвергнутый мужчина, пошедший на убийство брата, способен, на что угодно. Нужно ликвидировать его, и как можно быстрее. К счастью, он не планирует того же в отношении нас, и это развязывает нам руки. Мы можем действовать свободно, не опасаясь новых покушений.
— Давай сделаем это сегодня! Пока он здесь. Если мать убедит его не появляться во дворце, нам будет трудно добраться до него.
— Нет. Ты ошибаешься. Страсть делает его уязвимым. Мы подготовим ловушку получше. Такую, чтобы на нас не пало подозрение. Всё, идём отсюда. Нельзя, чтобы они нас заметили.
Глава 36
Николая ещё долго колбасило из-за того, что дядя убил нашего отца из-за любви. Если б он это сделал ради титула, парень злился бы, но понял бы его. Видать, в этом мире аристократы нередко совершали вероломные поступки в силу своих амбиций. Не то, чтобы это было прямо нормой, но не особо удивляло. А любовь… Николай словно не мог до конца поверить, что это может стать достаточным поводом. Меня же новая информация порадовала, ибо означала, что мы можем спать спокойно: дядя добился половины своей цели — устранил конкурента. Дальше ему нужно было окучивать графиню, но нас с братом это уже не касалось. А безопасность — важная часть бытия. Спросите любого психолога. Я спрашивал. У нас этих врачевателей душ в аду полным-полно. Демоницы обожают работать с ними по Фрейду, так сказать.
В общем, я малость расслабился. Удара в спину можно не ожидать, а значит, торопиться с местью некуда. Николай со мной, правда, был не согласен и требовал, чтобы я объяснил, что имею ввиду. Еле отбрехался. Чем меньше народу в курсе, тем надёжнее. Даже если речь идёт о брате. Николай, кажется, обиделся, но старался не подавать виду. Гордый.
Вскоре дядя уехал. В самом дурном расположении духа. Неужели он, и правда, рассчитывал, что графиня сразу примет его в любовники или мужья? Смешные люди, честное слово! Страсть просто напрочь сносит им крыши. Можно голыми руками вязать. Что, кстати, я и намеревался проделать через некоторое время.
Мы поработали в зале. Сначала кардио, разминка, затем силовые и упражнения с собственным весом. Потом рукопашка, спарринг с холодным оружием разного вида и отработка магических техник. Для последнего комплекса упражнений требовался специально оборудованный стадион, обнесённый толстой и высокой бетонной стеной. Иначе техники могли улететь, чёрт знает куда, и повредить то, что повреждать не следует. Самым сложным считалось управление уже запущенными техниками. Изменение направления, скорости и реконструкция. Например, разделение большое огненного шара на множество нескольких. Плюс их ещё можно заставить двигаться в разном направлении, чтобы усложнить противнику защиту. Это, пожалуй, самое трудное. Правда, не для меня. Огонь — моя стихия, и я давным-давно овладел ею в совершенстве. Правда, на спаррингах не выпендривался, стараясь подстраиваться под брата. Незачем всем показывать, насколько ты крут. Пусть лучше это станет сюрпризом. Иногда подобные вещи и определяют победителя.
Вечером после ужина, когда я собирался поваляться в кровати и посмотреть телик — в новостях показывали дневную сводку, а я старался следить за событиями в империи, явился лакей и сообщил, что во дворец прибыл отец Амвросий с важным и срочным делом.
— Священник, что ли? — нахмурился я.
— Да, Ваше Сиятельство. Отец Амвросий.
Слуга повторил имя так, словно я должен был его знать. Так что больше я никаких уточнений делать не стал. Видимо, священник был во дворце нередким гостем, и его появление не должно меня удивлять.
— Ладно, проводи в кабинет. В малый. Там приму.
Переодеваться не стал. Служителей Архитектора я недолюбливаю — по понятным причинам, надеюсь. Хорошо хоть, крёстное знамение на меня не действует — вдруг ему захочется меня благословить. Люди это любят.
Священник оказался невысоким, худым старичком благообразного вида, с окладистой бородой и значительной лысиной. На тонком носу сидели очки в чёрной роговой оправе. Зайдя, размашисто перекрестился.
— Добрый вечер, Ваше Сиятельство, — проговорил он тихим, ровным голосом. Судя по его поведению, он, и правда, бывал во дворце часто. — Рад видеть в добром здравии. Признаться, боялся, что потеряем и вас, Максимилиан Дмитриевич. Но Бог миловал.
— Видимо, так, — согласился я. — Присаживайтесь.
Расположившись в кресле, отец Амвросий расправил складки рясы и воззрился на меня испытующим взором.
— По правде сказать, рассиживаться некогда, Ваше Сиятельство, — проговорил он спустя несколько секунд. — Меня к вас дело привело. Требуется ваше участие. Как нового маркграфа. Готовы ли, сдюжите ли? Не в обиду сказано, не подумайте.
— Смотря, о чём речь, — отозвался я, не понимая, зачем именно он явился.
Пожертвование, что ли, просить станет?
— Да, как обычно, — вздохнул священник, коснувшись висевшего на груди массивного креста. — Одержимость. Вам, как маркграфу и покровителю прихода, положено изгнать.
Так-так… Это что-то новенькое! Вроде, для подобных вещей в церкви существуют экзорцисты. Чего ж он ко мне припёрся-то? Да и как изгонять своего коллегу-то⁈ Ни разу не слыхал, чтобы демон демона исторгнуть пытался. Но отец Амвросий глядел на меня выжидающе, со смесью надежды и сомнения. Похоже, никакой ошибки. Видимо, маркграф обязан тут у них этим заниматься. Бред, по-моему, но придётся соответствовать.
— Что ж, — я поднялся из-за стола, — раз надо, то едем. Далеко, кстати?
— Минут двадцать лёту.
— Нормально. К ночи управимся.
Мы вышли на аэродром, где я увидел большой корабль, опутанный толстыми щупальцами, часть которых служила опорами. Священник направился к нему. Охрана — к машинам сопровождения.
— Не против, если на моём полетим? — осведомился на ходу отец Амвросий. — Освящённый транспорт всегда надежней.
— Да без проблем. Хорошая у вас птичка.
— Щедротами вашего рода, Ваше Сиятельство. Не оставляете приход. За то вам и почёт, и уважение от паствы.
Ясно: придётся башлять пожертвования. Хотя, наверное, казначей и так платит регулярно. Надо будет, кстати, узнать, сколько. Любопытно.
Мы вылетели в сторону, противоположную границе. Как и обещал священник, дорога заняла около двадцати минут, даже немного меньше. Приземлились во дворе трёхэтажного особняка, обнесённого чугунной оградой.
— Господин Луговой стал жертвой беса, — пояснил, пока мы спускались по трапу, отец Амвросий. — Со вчерашнего дня мается. Только сегодня родственники вызвали меня. Поначалу думали, что приболел просто.
— А Луговой у нас кто? — поинтересовался я, окидывая взглядом шикарное здание, машины возле него и огромный участок, засаженный персиками и сливами.
— Миллионщик. Купец и заводчик. Словом, бизнесмен, как говорят на Западе, — при
