Нина Еперина - Голос крови
– Ура! – засмеялся Андрей. – С чем тебя и поздравляю! Дааа! Ну, у тебя и характерец! И так с самого детского садика? Бедные дети! Точно, инопланетный! Крепки, как кремень! И если ты себе чего вбила в голову, хрен оттуда выбьешь! Теперь меня моя семья вообще не увидит! А что твой Ангел? Будем его использовать?
– А как же! А для чего ОН ко мне явился? Не просто же так. Значит, Сам знал, на что шел. Знала дiвчина шо куповала. Или не так?
Они замолчали, сидя за столом, а потом посмотрели друг на друга и дружно рассмеялись….
Глава двадцать шестая
Трудоголики
Прошло три года. Три года сумасшедшего труда. Как и предсказывал Андрей, они прошли вдали от семьи. От его семьи. А Танина семья ее и так давно не часто видела. Не хватало времени.
Генрих Степанович долго слушал доводы Тани и Андрея, перед тем, как решиться выделить для них и комнату, и лаборантов, и техников. Вначале он их почти поднял на смех, особенно после того, как Таня стала объяснять ему, что они собственно собираются делать вообще! Хорошо, что у них хватило ума не рассказывать про Ангела Эрлиана.
Два месяца он читал, а точнее изучал материалы, которые предоставили ему ребята, но однажды сдался. Вызвал их в кабинет, усадил вдоль окна и стал молча ходить мимо. И так полчаса! Таня и Андрей крутили следом головами и с ужасом переглядывались у него за спиной. Но потом развернулся, вздохнул, и, широко улыбнувшись своей ослепительной улыбкой, выговорил:
– Хорошо! Вы меня уговорили! Вы получите лабораторию. Вот только не знаю, как описать для министерства ваши новые научные разработки? «Беседа с кровью»? Придумайте сами название, но чтобы как-то научно мудро. Чиновники пугаются заумных фраз и шарахаются от необходимости глубокого их изучения, потому что ничего не понимают, и тогда пускают все на самотек. Может и прорвемся….
Все три года Таня и Андрей занимались этими самыми научными разработками. Проводили опыты по облучению, компоновали материал, чертили графики, монтировали фотографии в большую, отчетную, научную папку, с названием «Кандидатская диссертация», потом проводили бесконечные опыты над крысами и кроликами, помогали и без того плодовитому потомству братьев наших меньших увеличивать его не только количественно, но и качественно, повышая общий интеллект и иммунитет.
В своей лаборатории они развернули настоящее стахановское движение в три смены. Работали не покладая рук! Техники уже два года сооружали нечто странное и непонятное, все время его совершенствуя. Это что-то было увешано проводами, присосками, датчикам и шнурами, которые тянулись от шапочек для плавания и крепились другой стороной к доскам с приборами, увенчанными датчиками с тумблерами.
Приборы стояли на полках в три яруса вдоль стенки. Датчики, закрепленные на больших кругах, представляющих из себя нечто отдаленно напоминающее лабиринты Минотавра, повторяли, по словам Татьяны «Космические спирали». В углу отвоевал себе место стеклянный аквариум-резервуар с раствором, только большого размера, в который могла запросто погрузиться и сама Татьяна. На полу пролегали провода, за которые все пытались не цепляться.
Вдоль другой стенки стояли клетки с животными, на третьей висели фотоаппараты и кинокамеры, некоторые стояли на штативах и, как в фотоателье, были стационарно закреплены световые яркие лампы, перед стеной плотно обосновалась артистическая перегородка с натянутым на ней большим куском черного бархата, для наблюдения за аурой, а напротив очень большое зеркало, в котором все старались ее увидеть.
Именно на фоне черного бархата даже простой обыватель мог наблюдать за своей аурой при правильной подсветке. И, что самое поразительное, она и, правда, просматривалась на бархате, о чем все желающие без конца удоставеривались, включая лаборантов, техников и самих ученых мужей.
Из-за такой плотной укомплектованности, столы с компьютерами, которые появились у них в количестве два штуки, стояли, что называется, друг к другу впритык, а молодые лаборанты, которые были современно подкованы и в драку сидели в углу у компьютеров, с трудом протискивались к ним и шутили, что сидят друг у друга на голове. Действительно, места для работы было очень мало. Не развернуться.
Новичок, попадавший в их лабораторию, вначале даже пугался и вжимал голову в плечи, тем более, что на двери висело объявление:
«Научная лаборатория перспективной нетрадиционной медицины».
Никто из остальных лабораторий всего научного центра не понимал, что это значит, все-таки это был год девяносто пятый, и нетрадиционно мыслило еще очень мало народу, особенно в научном мире, правда, и сами лаборанты тоже не очень понимали, но звучало красиво!
Особенно слово «нетрадиционная», про которую стали говорить по телевизору уже с девяностого года, показывая сеансы Кашпировского и Чумака, под которые народ ставил к телевизорам банки с водой и, главное, верил и… качался! Самозабвенно качался!
В министерстве шел развал и шатание. Союз Нерушимый тоже качало, качало, а потом расшатало и развалило, поэтому чиновники на все новые веяния смотрели сквозь пальцы, больше боялись за свои карьеры и старались, на всякий случай, тоже не отстать от этих непонятных новых веяний, вливая свою лепту хотя бы тем, что закрывали на них глаза….
Сегодня и Таня, и Андрей уже понимали, что та сумасшедшая идея, которая возникла в Таниной золотокудрой головке, не только имеет право на обсуждение, но даже и на существование. Об этом говорили результаты! Они научились доводить свои вопросы до такой точной логической понятности, что это позволило получить первые вразумительные результаты и даже ответы. И говорили они в их с Андреем пользу.
Кандидатская диссертация была, практически, готова. Теперь нужно было донести свои выкладки до Генриха Степановича в таком виде, чтобы он это понял и не погнал в шею с их бредовыми идеями.
Таня плохо спала предыдущую ночь, перекручивая без конца у себя в голове именно те доводы, которые с ее точки зрения должны были быть очень весомыми аргументами ее доказательной базы.
С раннего утра они с Андреем развесили в лаборатории по стенке, вместо фото и видеокамер, все свои вот эти «доводы» в виде графиков, фотографий, таблиц и крупно распечатанных текстов, чтобы во всеоружии окончательно «добить» шефа «прямо под корень»!
Общий нервоз гулял по лаборатории из одного угла в другой. Даже три новые девушки лаборантки, не очень понимающие, собственно, в чем «собака зарыта», с белыми лицами тихо ходили мимо графиков и пугались.
Чтобы отвлечь их от ужаса на стенах, Таня бросила «младший научный контингент» на передовую: варить кофе в больших количествах. Она понимала, что это именно то, что очень пригодится всей лаборатории, чтобы донести до ШЕФА их точку зрения доходчиво. Если основных танковых дивизий, в виде Татьяны Евгеньевны и Андрея Николаевича, окажется недостаточно, лаборатория собиралась навалиться общей массой, как шутили ребята, «пойти в атаку кучей».
К десяти утра все были в полу обморочном состоянии. Выстроившись вдоль стенки белой шеренгой халатов с перепуганными лицами, лаборанты, техники, младшие научные сотрудники, и даже две уборщицы стояли молча, и явно стучали зубами от страха.
Генрих Степанович не вошел, а влетел в лабораторию на пятой скорости, с развивающимися фалдами такого же белого халата. Проскочив к стенке с выставкой плакатов и фото, он стал быстрым шагом ходить вдоль, между стендами и работниками, рассматривая все по очереди. Потом он сел на именно для него поставленный стул напротив, закинул нога на ногу с размахом, обхватил подбородок ладонью, поставил локоть на коленку и стал молча переводить взгляд с одного плаката на другой, на снимки и графики. Потом развернулся к стоящим сбоку, в состоянии шока, Татьяне и Андрею и заговорил:
– Давненько как-то я у вас не был. Да! Что-то вы как-то тесненько живете? Полную комнату забили аппаратурой, а самим и места не хватает? Ну, рассказывайте, чего уже добились. Только вразумительно объясняйте, чтобы и я понял, и со спокойной совестью поставил свою подпись на заявке.
– Дорогой Генрих Степанович. – начала Таня медленно. – Темой нашей научной диссертации является воздействие электромагнитных излучений на жидкостные среды человеческого организма. Но мы это немного откорректировали и занимаемся, непосредственно, более конкретным вопросом. А именно человеческой кровью и воздействием именно на нее излучений всевозможного порядка для достижения эффекта изменения крови, а точнее изменение резус отрицательного фактора крови. То есть, при определенных изменениях самой крови, уже возможны положительные результаты для будущих матерей и вынашивание нормальных младенцев без варианта отторжения крови отца и мы это доказали своими опытами.
Таня стала медленно ходить мимо шефа вдоль импровизированного стенда и тихо рассказывать, чтобы успокоить саму себя. Сердце у нее колотилось где-то в горле и от этого там першило. Она сглатывала и поэтому говорила совсем тихо и медленно:
