Выпускник - Роман Романович
Сразу пить она не стала. Добавила льда, присела и поставила стакан рядом с собой, не сделав и глотка.
— Как прошёл твой день? — спросила она.
— Неплохо. Предварительно договорился с Кнайтами.
— О, — вырвалось у неё, — Артефакты?
— Да. Они быстро среагировали. Раньше других.
— Надо было ещё больше молчать о том, чем собираешься заняться, — хмыкнула женщина, — Ещё кто-то среагировал?
— Моржовы. Пока думают.
— Ясно. В любом случае, поздравляю с успешным открытием нового дела. Что ты так на меня смотришь? — глянула она на дочь. — Ах, ладно… Про то, что моя дочка согласилась выйти за тебя замуж, я уже в курсе. Не буду скрывать, что это тяжелый для меня момент, но… Моё благословение у тебя есть, Эдгард. Надеюсь, вас впереди ждёт долгая семейная жизнь и много внуков.
Мне не надо было поворачиваться, чтобы знать, как сильно покраснела Катя.
— Хорошо, что вы их до свадьбы не наделали. Спасибо и за это, — фыркнула Ольга, чем вогнала дочку в ещё большую краску.
— Не переживайте. Внуки будут, — ответил я, чем заставил уже будущую тёщу нахмуриться.
Так и хотелось её бабушкой назвать, но удержался. Она и так это по глазам прочитала, вон как прищурилась. А нечего Катю троллить.
— Если они будут с твоим характером, — медленно проговорила женщина, — То я поседею раньше времени.
На это уже я смутился. Хорошо, что она быстро тему перевела.
— Думали уже над датами?
— Можно в середине августа, — предложила Катя, — Ты же не против?
— Нет, — ответил я.
— Август так август, — Ольга Владимировна сегодня была на удивление покладистой, — Как ты себе это представляешь? Эдгард, что-то мне подсказывает, как и большинство мужчин равнодушен к этому вопросу. Это твой праздник, дочка.
Я не спорил. Согласен по всем фронтам.
— А вот это и надо нам с тобой обсудить, мама. Кого приглашать? Кого не стоит?
Следующие минуты прошли несколько скучно. Обсуждали политические моменты, конфиденциальность, реакцию общественности, слухи и то, какие вопросы можно решить этой свадьбой. Также и то, какие проблемы она породит.
Лично я в обсуждение участвовал недолго. Минут пятнадцать. В дверь постучались, вошёл слуга и передал сообщение.
— Господин Бартолд хочет встретиться с господином Эдгардом.
— Подожди за дверью, — ответила Ольга Владимировна.
Мужчина вышел, а женщина посмотрела на меня.
— Готов к не самому приятному разговору в жизни?
— Вы так говорите, будто меня ждёт что-то страшное.
— Не знаю, не знаю… Наши отношения с их семейством сложны и запутанны.
— Думаю, я с этим как-нибудь разберусь. — легко ответил я.
— Как знаешь, — также легко согласилась Ольга, — В конце концов, должен же ты совершить подвиг, чтобы доказать силу своих намерений.
— Мама, Эдгард подвигов на десять лет вперед насовершал, — заметила Катя.
Пока они играли в гляделки, я поднялся и спросил.
— Тогда я пошёл?
— Иди. — махнула рукой Ольга.
— Удачи, — добавила Катя.
Кивнув, я вышел в коридор, где ждал слуга, чтобы проводить.
* * *
Парой минут ранее.
— Этот мальчишка уже здесь, — проговорил Бартолд.
— Мы должны с этим что-то сделать.
Майеры сидели в зале. Йохана расхаживала от одного угла к другому, а её муж курил.
— Наши договоренности… Если мы их не исполним, то потеряем лицо.
— Поспешили. — цыкнул мужчина.
— Мы делаем, как лучше. Если бы не эта Ольга, которая позволила дочке влюбиться в непонятно кого…
— Хватит, Йохана, — затянулся Бартолд, — Я с ним разберусь. Не бывать этому союзу. Позови слугу. Сколько можно от нас прятать парня? Если он сейчас же не явится сюда, я сам его найду и за шкирку вышвырну из дома.
Йохана закивала и пошла звать прислугу.
* * *
Когда я вошёл в помещение, то там сидел один лишь старик. Закинув ногу на ногу, он курил сигару и выглядел так сурово, словно древнее божество, недовольное своим скромным слугой.
Только вот я не слуга, а он не божество. Когда я подошёл ближе и встал напротив него, он затянулся и выпустил дым в мою сторону. Верх бестактности. Курить рядом с бесом, у которого может быть чувствительный нюх — это открытая агрессия.
Я прошёл к креслу и уселся напротив старика. Именно старика. Как говорил уже, для аристократа было нормальным жениться лет до двадцати пяти. Следовательно и дети в это время появлялись. В пятьдесят легко стать бабушкой или дедушкой. При этом большинство аристократов в этом возрасте выглядели молодо и свежо. Не как юнцы, но и следы старости редко их касались. Имею ввиду сильных аристократов, потомственных. Дожить до ста лет не считалось чем-то выдающимся. Отсюда и тот факт, что если аристократ выглядит, как старик, то ему ближе к сотне лет.
По правилам этикета я должен был поздороваться и спросить разрешения сесть, но если человек сам проявляет бестактность, то и мне начинать не следует.
— Я не разрешал тебе садиться, — сказал он резко.
На английском. Не знает русский? Ну и ладно.
В ответ я приподнял бровь и улыбнулся. Кто он такой, чтобы мне что-то разрешать или запрещать? Старик пассаж оценил и нахмурился, как грозовая туча.
— В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Раз уж вам манеры не знакомы, — указал я на сигару, — То и мне к ним обращаться не стоит.
На это он выдал что-то на немецком, что я совсем не понял. Может и к лучшему. Судя по тону, там не признания в любви, а что-то типа: да как ты смеешь, сопляк?!
Где-то на втором предложении до него дошло, что я ни черта не понимаю и он заткнулся.
— То, что позволено мне, не позволено плебею.
— А где вы здесь увидели плебея? — удивился я и показательно осмотрелся.
Чувствую, будет весело. По каким-то причинам старик явно на эмоциях. С такими проще всего иметь дело. Они уже вышли из себя.
— Речь про тебя, — посмотрел он недобро.
Ну а я посмотрел на него как на сумасшедшего деда. Не доказывать же ему, что я аристократ. Аристократы так не делают.
Старик замолчал, уставился на меня тяжелым взглядом. Он правда думает, что это должно смутить?
— Ты думаешь, что тебе кто-то позволит жениться на Кате?
— А кто-то может не позволить? — снова показал удивление я.
— Этому не бывать.
— Понятно, — вздохнул я.
— Чего ты хочешь? Денег? Пробраться в семью аристократов?
Чем дольше дед говорил, тем больше недоумения вызывал. Он вообще что ли не знает, кто я? Если так, то это походит на фарс. Что же… Ради Кати я готов выдержать эту беседу, которая навевает уныние и тоску.
— Сколько ты хочешь? — зашёл он на второй круг.
— Хочу
