Бедовый 5. Ведунские хлопоты - Дмитрий Александрович Билик
Больше всего я боялся, что в этом облике, а ныне перевертыш предстал собой, красивым и неповторимым, мой помощник не сможет утащить нашего пленника. Все-так помнил взросшее на чипсах и прочей белиберде тело, сомкнутые колени и жирные ноги. В общем, говорю же, память у меня, к сожалению, очень хорошая.
Однако обошлось. Пусть перевертыш и не мог ныне стать кем бы ему хотелось, сил, чтобы утянуть Водяного царя у него хватило. Вот что промысел животворящий делает!
Надо сказать, что это даже выглядело вполне себе забавно. В смысле, как опухшего утопленника волокут по земле к дереву, а он лишь пытается уцепиться хоть за что-нибудь. Ну, еще и ругается. Куда уж без этого.
— Я же тебя, рубежник, ракам на корм отправлю! Ты у меня вечно гнить в самом глубоком болоте будешь. Я же тебя…
С угрозами и метафоричностью у Водяного был полный порядок. Он призывал к таким карам, о которых я даже не подозревал. Молодец, что тут скажешь. Сразу понятно, почему его все остальные боялись. Может, мне тоже пару фраз запомнить? Исключительно для Гриши, конечно же.
Еще такое ощущение, что Водяной царь ходил к своему местному водяному психологу. Не знаю, может, какой-нибудь тритон проводил терапию, сидя на покрытом мхом камне. Однако в установленных стадиях принятия, первые две — отрицание и злость — он проскочил, как водитель БМВ, едущий на красный. И сразу перешел к торгу.
— Рубежник, родненький, что хочешь сделаю. Только отпусти.
Я отдал должное резкой эволюции Водяного царя. Надо же, как поумнел. Скорее всего из-за крови стала приливать к мозгу. Потому что перевертыш довольно бодро поднимал нечисть вверх ногами к ветке.
Понятное дело, я Водяному царю не особо верил. Я тоже обещал бабушке пылесосить каждый день после родительского собрания. И, спойлер, хватало меня на неделю. Когда жареным пахнет, мы готовы стать кем угодно. Даже, о ужас, лучшими версиями себя.
Как только Водяной царь окажется подальше от этого берега, то забудет обо всех договоренностях. Конечно, можно взять с него зарок. Он потом все равно как-нибудь извернется. Как минимум, нажалуется воеводе. Тут все было просто — если вытащил нож, то будь готов бить.
К слову, я взялся как раз за меч, вынув тот со Слова. И Водяной царь сразу притих. Понял, что его дело совсем труба.
— Все, я завязал, — отозвался перевертыш. — Выключай кольцо.
Веревка и правда перестала дергаться. Нечисть, которой подчинялись все водяные в округе, теперь смиренно смотрела на меня, боясь пошевелиться. Впрочем, не появлялся и перевертыш, стесняющийся своего истинного облика. Его я не стал смущать еще больше. Нажал камень в кольце и крикнул выходить.
И надо отметить, вышел допель из-за дерева со странным выражением лица. Точнее, с Гришиным, конечно, но уж очень удивленным. Будто перед ним стоял какой-нибудь кощей или даже крон, а не всего лишь лопоухий ведун.
— Значит, ты Шуйского убил? — серьезно нахмурился он.
— Какого Шуйского? — спросил я, чувствуя, что говорю совсем уж ненатурально. И запоздало вспомнил, что о нем мы с доппельгангером точно говорили. — Почему сразу убил?
— Потому что не отдал бы он тебе этот меч просто так, без боя. Жалко…
— Шуйского?
— Меч. Были у меня на него определенные планы. Но ведь принял он уже тебя. Теперь ничего не сделаешь.
В словах перевертыша слышалась все та же полынная горечь, как при разговорах об одиночестве. Даже как-то неудобно стало. Что ни сделаю, так все доппельгангеру плохо.
— Сс… щас расплачусь. Вы чего тут собрались, сопли жевать или дело делать? Сегодня столько еще предстоит.
Вот хорошо, когда в хозяйстве есть разумное Лихо, которое всегда может повернуть поезд на нужные рельсы. Вообще буду каждому советовать такое завести. Само собой, исключительно в артефакте, чтобы эта красота еще и наружу не выбралась.
— Да, ничего не поделаешь, — сказал я. — Давай вернемся к нашим баранам. Точнее, барану.
Я подошел к Водяному Царю, глядя, как с того стекают последние капли. Честно говоря, как-то было немного не по себе. Вроде как я должен убить его. И пусть он едва ли в полной мере представляет собой живое существо. Суть в другом. Он же вроде как безоружен.
Перевертыш пока не обращал на меня никакого внимания. Он раскладывал под Водяным царем плотное купленное покрывало. Чтобы от нашего преступления не осталось никаких следов. Я запоздало понял, что, наверное, лучше было бы взять полиэтилен. Ну чего уж теперь. Дело было за другим…
— Я же говорю, сс… мягкий ты. Все должно по правилам быть. Если драться, то сначала тебя должны ударить. Сс… а в жизни так не бывает. Порой не успеваешь ответить на удар, потому что удар оказывается единственным.
Нет, про Лихо я погорячился. Ни фига не нужна такая нечисть в хозяйстве. Порой будто бы даже мысли читает. Хотя в целом она права. Теперь уж поздно рефлексировать, после всего содеянного. Вот и перевертыш смотрит скорее непонимающе. Мол, чего ты завис?
— Не переживай, если здесь ударишь его, то кровь до воды не дотечет. К тому же, не зря же покрывало расстелили. Впитает все.
А, вон он чего переживает. Это да. Тут выяснилась еще одна интересная штуковина, о которой я и не подозревал. Точнее, рассказал о ней как раз доппельгангер.
Если «хозяин места» умирает, то его слуги, которые ему подчиняются, сразу об этом узнают. Не через некролог в газете «Правда». У них вроде беспроводной связи с патроном. Однако существовало одно весомое «но».
Все это случается, если «хозяин места» умирает в этом самом «месте». Да, выглядит как-будто бы сложно, но на деле все довольно просто. К примеру, если леший, не дай Бог, умрет в лесу, то об этом узнает берендей, черти, баранцы, верлиоки, ендари, лесавки, ну, и всякая прочая нечисть, имеющая прописку между деревьев. Если Водяной царь вдруг примерит белые тапочки в озере или болоте, то подобное случится и с его вассалами.
Кстати, как я понял, наша нечисть, ныне висящая на дереве, имела такую же связь в обратном порядке. К примеру, когда я убил анцыбала, Водяной царь примчался сразу. Хотя это так, пустяки и к нынешнему делу отношение не имело. Важно
