На всю жизнь и после (СИ) - Роман Шаталов
— Да, тоже не понимаю, как-то это нереально, — сказала Консуэла, — С чего это ты взял?
— Услышал от унта.
— И кто это?
— Какая разница! Всё закрыли тему, я просто спрошу у Виктора.
— Закрыли тему, так закрыли тему, — заулыбался Джон и приподнял пальцы, которыми держался за перегородку. — Что ещё думаешь делать? Вот поговоришь с Виктором, что дальше?
— Видно будет. Не думаю, что останусь с вами.
Повисла гнетущая тишина. Борис посмотрел на Джона, который смотрел в сторону с серьёзным лицом. Затем юноша посмотрел на Консуэлу, у неё дрожали веки, но она старалась сохранить безразличие на лице.
— А ты видел список правил? — наконец сказал Джон.
— Нет. Виктор сказал, что я посмотрю на них, когда будем уходить.
— Если хочет, пусть идёт. Ты не видишь, не слышишь, Джон? Ему это всё не нравиться. Ты можешь представить, как он будет также карать нарушителей правил, а? Вот я не могу себе такое представить. Борис, детка, тебя тут что-то держит?
— Уже нет.
Борис посмотрел на свои рукава, которые скрывали под собой компрессы.
— Тут ещё татуировки, — он поднял руки, — думаю их можно свести.
— Их нельзя свести, — зазвенел под ухом зефирный голосок змейки, — нельзя свести обычным, человеческим методом. Это сможет сделать только Виктор.
— Ладно, не страшно. Ничего меня не держит.
— Погоди, Борис. Поговори сначала с Виктором. Я тебя прошу. Дело куда серьёзнее, чем ты думаешь. Тем более, ты точно не знаешь, натравливал он на тебя одержимых или нет. Поговори с ним, спроси его об этом. Он не обманет, — сказал Джон.
Борис чувствовал ненависть, горечь сдавливала ему грудь. Он хотел удрать, выбить дверь туалетной кабинки и бежать пока не окажется дома. Забыть обо всём и жить дальше обычной человеческой жизнью. Устроиться в тату салон к человеку и наносить татуировки без страха быть убитым из-за нарушения правил или самому стать карателем таких нарушителей.
Борис молчал и думал не долго, но достаточно продолжительно:
«Я же не импульсивный подросток, а взрослый человек. Нужно поговорить и подумать. Взвесить все за и против. Джон же говорит, что всё не так просто. А уйти я всегда успею».
Джон и Консуэла терпеливо ждали его решения.
— Ладно, я с ним поговорю. Где он?
Консуэла спустилась и вышла из туалета.
— Сначала тебе лучше взглянуть на правила, — ответил Джон.
Джон и Борис стояли перед белой доской, которая висела на обратной стороне от места знакомства бармена и юноши. Она была большой, выше человеческого роста, с выведенными на ней золотыми буквами, которые слабо светились и складывались в эти строки:
1) Не вредить людям.
2) Блудных сыновей и дочерей нужно вернуть на путь истинный. (Блудный сын или дочь — ребёнок унта или хинта, который остался сиротой, и его воспитывали люди).
3) Мы должны не просто подбирать осколки души, но лечить её, собирая в единое целое.
4) Территорию можно забрать только в честном поединке. В честном поединке допускается смерть проигравшего.
5) Можно убить того, кто хочет убить тебя.
6) Хинты и Унты не должны вступать в любовные отношения с людьми
7) Хинт должен быть Хинтом, а Унт — Унтом. Все мутанты должны быть уничтожены.
— Джон, а что значит наставить на путь истинный? Разве Цирюльник не наставил?
— Старший унт или хинт должен сделать из блудного сына полноценного члена нашего общества. Внедрить его в общество со всеми вытекающими. Пока ученик в статусе подмастерья, это только начало пути. Обычно конец пути — это предоставление статуса владельца территории.
— И Цирюльник с этим не справился.
— Верно, он не уберёг своего подмастерья. Борька, — Джон повернул к себе юношу и взял его за плечи, — пойми эти правила не так-то трудно соблюдать. Не так уж и сложно не причинять вред людям, не вступать в любовные отношения с людьми, ставить на путь истинный блудных детей и так далее. Если старший унт берёт на себя такую ответственность как воспитание блудного, конечно, он в любом случае обязан её взять. Но этот груз ответственности он должен осознавать.
— Хорошо, это понятно, — Борис мягко стряхнул руки Джона. — Убивать то зачем?
— Точного ответа я тебе не дам. Это придумал не я. У тебя котелок варит, и, думаю, мою аналогию со зверем, который попробовал человеческую кровь ты сможешь с этим сопоставить.
— А у Того, кто видит напрямую не спросишь?
— Связь работает только на приём. Нам достаточно того, что он есть и говорит с нами. Направляет нас.
Борис сделал фотографию этих правил и огляделся по сторонам. Ни Виктора, ни Никиты нигде не было.
— А где Виктор? Мне же нужно было с ним поговорить?
— Пойдём.
Они пошли обратно в сторону туалетов, но не дошли до них несколько метров. Джон встал перед красной стеной и толкнул её одной ладонью, по поверхности побежали ровные линии трещин. Заскрипели трущиеся друг об друга камни. Они отворились как одна большая дверь, за которой располагалась маленькая комната. На стенах красные обои с золотыми розами, на полу узорчатый ковёр, резной стол, потухший камин и пара чёрных, кожаных диванов. Между ними, перед кофейным столиком стоял Виктор и смотрел на своего подмастерья.
— Проходи, Борис, этот разговор для вас двоих, — сказал Джон.
— Прошу, проходи, присаживайся. Если ты не против, можешь закрыть за собой дверь?
Дверь Борис оставил открытой. Он осторожно сел на диван и положил кулаки на колени, вид у него был напряжённый, но осанка ровная.
— Борис, почему ты сбежал? Я же сегодня объяснял, что нарушителей правил ждёт смерть. Или ты уже забыл?
— Нет, я помню. Просто я всего не знал. Ещё я не знал, что вы на меня натравили одержимых.
— Не натравил, а уговорил напугать.
Борис обомлел от услышанного. Он, не ожидая такого быстрого признания, поднял недоумевающее лицо и посмотрел на Виктора.
— Всё не так однозначно. Тебе Джон показал правила?
— Показал. Так, стоп. Вы же говорили, что они неподкупны, и уговорить их нельзя. Вы — такой правильный — взяли и соврали.
— Ложь во благо. Иногда для выполнения условий одного более важного правила приходиться нарушать другие. Ложь не карается смертью, в отличие от нарушения правила номер два.
— Хм, интересный вы человек, Виктор. Сюрпризы подобные этому ещё будут?
— Думаю, да, — он сел на диван напротив Бориса.
— Я хочу уйти. Не хочу быть
