Огненная буря в стакане - Марина Павельева
Анька к ним не относилась и с усмешкой сказала:
– Так уж и чудище? Змей как Великий Полоз, да? Сказки все это.
– Ну не скажи, – не согласился Вова, видя, как его рейтинг среди дам начал падать после ее заявления. – Есть реальные свидетели, которые его видели.
– Ну да, ну да, – рассмеялась Анька, вспомнив о своей детской сказке про черную руку. Хмель ударил ей в голову, и она перестала стесняться незнакомых людей. К тому же ей захотелось посмотреть, как будет выкручиваться Вова после ее слов. Ведь зная, как нужно врать, она сразу распознавала, когда врет кто-то другой, причем так неумело. – И что же они видели? Что-то булькающее в воде? Так это газы выходили, вот и вся легенда. Я как-то в интернете видела ролик о чудище на каком-то озере у Миасса. Там тоже один кинооператор в кавычках рассказывал, что это неизвестный змей. А на деле ничего не понятно. Что-то булькнуло, что-то черное всплыло и все. Никакой головы над озером не появилось. На Лох-Нессе хоть что-то видно…
Она хотела сказать еще что-то, но ее дернул за локоть Ксандр, сидевший рядом, шепнул на ухо «пусть рассказывает, интересно же». Поняв, что Анькин словарный поток прекратился, Вова снова «ухватил быка за рога».
– Еще с давних времен существует предание, что в озере Елан-Ер обитает змееподобное существо, похожее на дракона. Живет оно якобы в карстовых пещерах около Змеиной горы, что около озера находится. Ну, вот сама подумай, – обратился он к Аньке, – зачем эту гору еще в старину змеиной назвали? Неспроста это. Местные ведь все замечают.
– Ой, как интересно ты рассказываешь, – пискнула Вовина спутница, восторженно глядя на него. – Очень я сказки такие люблю.
– Не сказки это вовсе, – строго ответил ей Вова, отхлебнул из своей кружки терпкой жидкости и закусил кусочком огурца. – А легенда, которая может быть правдой. К тому же совсем недалеко от Елан-Ера, только в Татарстане, есть озеро Каракуль. Так о нем похожее предание ходит, мол, живет там древний змей. Я вот вполне разделяю мнение исследователей всего необъяснимого, что может такое существо реально жить и по подземной реке плавать. А потом то тут, то там всплывать и народ пугать.
– Ну ладно, может и живет, – опять не удержалась Анька. С каждым глотком полутеплой водки она еще больше хмелела, и ее стеснительность пропала окончательно. – Так видел его кто или нет? А если видел, то почему на видео не снял? Или фоточку хоть какую захудалую не выставил? Сейчас у всех камеры в телефонах, – она хмыкнула и показала Вове обеими руками фигушки. – Так что нет никакого чудища в озерах. Вова, ты нарочно нас пугать решил, чтобы мы ночью купаться не ходили. А я пойду, – она повернулась к Ксандру и, обняв его за талию, вопрошающе посмотрела ему в глаза. – Мы же пойдем? Мы же ничего не боимся?
– Конечно, не боимся, – Ксандру только оставалось, что согласиться с ней. Ведь ему нисколько не хотелось выглядеть перед любимой трусом. Он вымученно улыбнулся и сказал. – Потом, попозже… Конечно искупаемся, – и бодро, чтобы слышали все, добавил. – Водичка ночью самое то, теплая как парное молоко, – допил двумя огромными глотками остававшуюся в кружке водку, не закусывая.
За ними с интересом наблюдал Славик, плану которого начала подыгрывать Анька, пытаясь заманить Ксандра на таинственное озеро, в котором обитал монстр с человечьими глазами…
***
– Ты точно все осмотрела? Везде искала? – спрашивал уже в который раз невысокий щуплый человек средних лет с темно-карими глазами свою собеседницу. Несмотря на возраст, одет он был как молодой парень летом, в ярко-оранжевую майку и бежевые шорты по колено. Было видно, что он следит за собой и видимо себя очень любит. Даже абсолютно лысая голова у него была ухожена, нигде не торчало ни одной лишней волосинки. – Она, похоже, его даже не видела.
– Я что, по-твоему, дура? – фыркнула дама неопределенных, но скорее всего средних лет, весьма красивой внешности.
У нее были темно-каштановые вьющиеся волосы, стриженные по последней моде. Ассиметричное каре, вроде так называлась эта стрижка. Только красоту дамы немного портила ненароком закравшаяся на виски седина. Одета женщина была в домашний брючный костюм из трикотажной ткани с крупными красными маками на коричневом фоне. Даже такая одежда, свободно облегавшая ее стройную фигуру, не портила общее впечатление, а лишь подчеркивала былую красоту, которую дама всячески поддерживала. Она моргнула наращенными ресницами, надула ярко окрашенные губки и обиженно проговорила:
– Я везде обшарила, по пятому кругу. Ты же знаешь, я еще при его жизни начала искать. Только вот ничего в доме не обнаружила. Даже в ульи залезала, пока его дома не было, и в бачках с медовухой смотрела. Наверное, он спрятал его где-то в другом месте.
– Что же ты не спрашивала где? Наверняка он бы тебе рассказал, – усмехнулся мужчина, достал из кармана шортов пачку сигарет, зажигалку и прикурил, не спрашивая у дамы разрешения. Та сморщилась, но ничего не сказала. – Ты же жена его, Клавдия. А секретов в семье быть не должно. По крайней мере, в нормальной семье.
– Я теперь вдова благодаря тебе, и семьи никакой нет, ни хорошей, ни плохой, – огрызнулась дама и замахала руками, разгоняя сигаретный дым.
Затем встала со старинного стула с гнутыми ножками и резной спинкой и открыла окно. Но почувствовав, как нагретый за день воздух стал проникать внутрь террасы дачного дома, захлопнула обратно. Задернула поплотнее шторы, чтобы солнце не жгло, и снова уселась на свой стул, стоявший около большого деревянного стола, накрытого цветастой клеенкой. Пододвинула мужчине пепельницу, увидев, что у него прогорела почти половина сигареты, и пепел был готов упасть на пол, застланный дорогим персидским ковром.
Она любила сидеть вечерами на этой огромной застекленной террасе, пить чай с вареньем и смотреть на цветущий сад, опыляемый несметным количеством пчел. Обожала она и этот загородный дом, построенный для нее мужем, который боготворил жену и делал для нее все, чего та желала. Даже окунулся в мир магии, узнав, что есть способ удержать гордую красавицу возле себя. Только в одном просчитался, думая, что и она со временем полюбит его. Но как ни старался, не получилось. Смирившись с этим, продолжал с ней жить, радуясь, что она позволяла ему себя лелеять.
А она, хоть ничего и не чувствовала к
