Сергей Недоруб - Севастопольский Дозор
Прибыв в мотель, я первым делом вернул «фиат» на прежнее место. Дело делом, но откровенно портить жизнь посторонним людям я не хотел. Кубики под зеркало хозяин сам пришьет.
– Что случилось? – спросил Клумси, когда я вошел в номер. – С Ромкой все хорошо?
– Ромка мертв, – мрачно ответил я, садясь на диван так, что занял практически все его пространство.
– Как это – мертв? – оторопел оборотень. – Кто? Как? Почему?
– Хорошие вопросы. Есть что выпить? Я не про кофе.
– В мини-баре был вискарь.
– Годится. И остальных созови. Есть разговор.
Виски оказался средней паршивости, что подходило мне более чем.
– Ловишь от жизни все? – спросила Веда.
Она стояла в проеме, выглядевшая хорошо отдохнувшей, причесанной, полностью одетая и готовая к выходу. Я обнаружил, что с утра настолько привык к ее проколотой губе, что практически перестал замечать. В выражении ее лица я предпочел не разбираться.
– Ее родителей звали Виктор и Елена, – напомнила Веда. – Их тоже убил Баланс. Руками их собственной маленькой дочери. Кристине самой нужна помощь. А что сделал ты?
– Старался помочь как мог. Твоя Елена захватила военный катер и убила Махсуда.
– Это была не она.
– Я знаю.
– Ты хотел убить Кристину. Убить ребенка.
– Я хотел не дать ей исчезнуть.
– Ты мог просто направить корабль на мель…
– Ведающая, сядь и замолчи.
Она не двинулась с места, пока не пришли остальные. Вероятно, у Клумси и Морозко с Линой возникло желание обсудить между собой предмет будущей беседы. Или же они просто решили не влезать в разговор старших уровнем.
– Что случилось, шеф? – спросил Клумси. – Что там с Ромкой?
Я рассказал им все. Про Ромку, про данную Махсудом амфору памяти. Заслышав про смерть парня, Лина спрятала лицо на широком плече Морозко.
– У тебя есть идеи, что творится? – спросила Веда.
– Обойдемся без лишних предисловий, – сказал я, отставив стакан. – Что такое Великий Договор?
– А говорил, без предисловий, – пробормотала Веда.
– Сейчас я говорю напрямую о событиях сегодняшнего дня. Махсуд задал мне этот вопрос утром. Кое-кто из вас присутствовал при обсуждении. Тогда я не понял сути того, что он пытался мне сказать. Сейчас я ее понимаю.
– Как это связано… – неуверенно начал Морозко, но я его прервал:
– Великий Договор – это беспрецедентный в истории случай, когда Иные коллективными усилиями создали в Сумраке возмущение таких размеров, что он отреагировал на их желание, реакция на которое до того не была предусмотрена. В данном случае – исполнил требование держать равновесие. Но сделал это по-своему.
– А разве обычно все не так? – спросила Лина.
– Исполнил? – удивился Клумси.
– Нет, не так. Обычно именно Сумрак задает правила игры, а Иные им подчиняются. Когда маг производит файербол, разве он создает его сам?
– Нет, – ответила Веда. – Он лишь переправляет потоки Силы, которая была до него… Кажется, я понимаю, о чем ты.
– Никакой маг не способен произвести такую магию, которая не была бы предусмотрена Сумраком. Высшие могут создавать свои вариации, но все происходит в определенных пределах. Нельзя мановением руки облагородить весь мир, нельзя воскресить мертвеца, нельзя создать свой слой Сумрака. Мы – маги, однако мы не создавали Силу, которой пользуемся.
– Это понятно.
– Но что случится, если большинство активных Иных на планете синхронно захотят одного и того же? – спросил я. – Представьте, что все мы, сидящие в этой комнате, захотим чего-то такого, что Сумрак обычно не дает. К примеру, заставить растительную и животную экосистемы поменяться местами. Что произойдет?
Клумси озадаченно почесал шевелюру.
– Да ничего, – ответил он. – Сумрак такую команду не выполнит.
– Предположим, что к нам присоединятся отделения Дозоров из наших краев.
– Все равно.
– А кроме них, все Иные России. И всего мира. Все мы будем активно желать этого, вкладывать магию в поиски и опыты. В течение многих, многих лет. Даже столетий. По-вашему, Сумрак проигнорирует наше желание?
– Даже не знаю, – задумался оборотень. – Это вопрос, как говорил Шерлок, на три трубки.
– Он отреагирует, – сказала Веда, глядя в окно сквозь едва шевелящиеся при открытой форточке занавески. – Но не так, как мы бы хотели. Сумрак найдет способ нас заткнуть.
– Долгое время ничего не будет происходить, – предположил Морозко. – Затем, рано или поздно… Что-то случится.
– Оно и случилось, – сказал я. – В истории Сумрака был всего один случай, когда Иные обрели массовое единодушие в желаниях.
– Великий Договор, – промолвила Лина.
– Именно, – кивнул я. – Давайте будем честны. Никто из нас не хочет исполнять условия Договора всегда и везде. Это противоречит натуре как человека, так и Иного. И все же мы хотим, чтобы держалось некое целостное равновесие. Поэтому, не желая соблюдать правила, мы все же их соблюдаем и ждем того же от остальных.
– Беспрецедентный пример единодушия Иных, – сказала Веда. – Помноженный на число и время. Случай, на который Сумрак не мог не отреагировать.
– Иные так хотели, чтобы в поступках Тьмы и Света было равновесие, что Сумрак наконец признал их желание. Так появилась сумеречная тварь. Баланс.
– Погодите-ка, – поднял руку Клумси. – Шеф, ты хочешь сказать, что этот самый Баланс не пришел по белой горячке Сумрака, чтобы работать по Иным? Его создали мы сами?
– Не мы лично, но в целом ты прав, – подтвердил я. – Великий Договор был тому виной. Первый и последний случай, когда Свет и Тьма возжелали одного и того же. Равновесия. И Сумрак дал им того, что они желали. Беспристрастную волю, которая держит равновесие из Сумрака самым простым способом. Убивает Иных.
– Что же это за способ такой – Иных убивать?
– Обычный способ и очень даже действенный. В нарушении равновесия всегда виноваты обе стороны. Одна является первичным возмутителем спокойствия, другая – вторичным. Но, с точки зрения Баланса, обе виноваты. И потому нужно наказать всех. Убить тех и других.
– Почему же Баланс не уничтожил всех Иных?
– Потому что Иные не просили этого для себя. Нам нужно, чтобы держалось равновесие. Для этого не обязательно свести все к нулю. Достаточно уничтожить самых ярых возмутителей спокойствия. Напомните мне, кто попадает в эту категорию в наше время?
Веда и Клумси переглянулись.
– Высшие московские маги, – сказала Веда. – Конклав ведьм. Мастера вампиров. Дозорные, заключившие договора на крупные магические вмешательства.
– Короче, вся элита, – закончил за нее Клумси. – Вся братва, которая в последние лет двадцать проявляла особую активность.
– Не просто братва, а братва сбалансированная, – уточнил я. – Завулон и Гесер падут первыми, как самые ярые зачинщики конфликтов. Следом все, кто помельче. И так будет продолжаться, пока оставшиеся Иные не откажутся от Договора. Массово, спонтанно, сразу, без команды. Так, чтобы стало ясно: вернулись старые времена, можно снова грызть глотки. Спасибо, Баланс, ты нам больше не нужен. Только тогда он уйдет.
Судя по лицам собравшихся, моя трактовка будущего никого не воодушевила.
– Самое забавное то, что до заключения Договора все мы действительно были сбалансированы безо всяких условностей. – Я налил себе еще виски. – Ни Тьма, ни Свет не ограничивали себя в действиях. И мы друг друга уравновешивали. Не было ничего и никогда, что мы хотели бы единогласно. На каждое наше действие находилось противодействие. Но потом кто-то решил, что не помешает договориться… и горячие войны переросли в затяжную холодную. И у Сумрака сразу стало в два раза больше работы. Мы, Иные, сами просили его об этом, не думая, во что это может вылиться.
– Не понимаю, – сказала Лина. – Если Великим Договором мы себя приговорили, то почему о Балансе никто не знал? Почему мы все еще живы?
– Махсуд знал, – ответил я. – Потому и смотрел на саму идею Договора как на отсроченный смертный приговор всем сторонам. И никогда не работал в Дозорах, зная, что они отстаивают идею, противоречащую его натуре. С его позиции, вся наша цивилизация наверняка являлась недоразумением. Он бы с большой охотой вернул времена мечей и факелов, лишь бы сохранить за каждым право на выживание без вмешательства Сумрака и чужой непреодолимой силы. А отвечая на твой второй вопрос…
Я посмотрел на Веду, которая не отвела взгляда. Не было смысла избегать разговоров о Кристине.
– Условия, при которых Баланс может влиять на Иных, складываются крайне редко. Сумрак избрал вполне очевидный путь. Запретил Балансу вмешиваться в дела Иных напрямую, но позволил делать это через наместника в нашем мире. Ребенка с магическим потенциалом, неинициированного Иного, рожденного также от Иных, причем одного уровня, но разного цвета. Думаю, такие и не в каждое поколение попадаются. Чтобы от Иного родился Иной – само по себе редкость. А уж Свет и Тьма могут делить между собой поле битвы, но не постель.
