Принцесса где-то там - Сергей Сергеевич Мусаниф
Наверное, это уже был чисто академический интерес, потому что Лиззи Кэррингтон вполне устраивала меня в роли матери, и я вовсе не мечтала променять ее на незнакомую мне тетку. Мои детские желания обзавестись необычными родителями целиком и полностью закрывал сам папа Бэзил, боевой внекатегорийный волшебник, который почему-то предпочитал использовать топор, а не заклинания.
Но, все же, мне было любопытно.
И за все эти годы мне удалось вытянуть из него только два факта.
Первое – она была очень красивая женщина.
Второе – она умерла.
И если первое утверждение я еще могла как-то проверить, в конце концов, свою сногсшибательную (тут, как ты понимаешь, должна быть табличка «сарказм», но мне лень ее рисовать, да и маркера у меня под рукой нет) внешность я унаследовала явно не от отца, по поводу второго оставалось только верить на слово.
По словам моего отца, история моего появления на свет была довольно прозаична.
Они познакомились, некоторое время повстречались, потом между ними вспыхнул бурный роман. Как обычно и случается с бурными романами, он длился крайне недолго и во что-то большее так и не перерос. Они расстались по взаимному согласию, пообещав остаться друзьями, и она даже не известила его о своей беременности.
Он до сих пор не знал, почему.
Еще он не знал, почему Джейн приняла решение от меня отказаться. Может быть, причиной тому была болезнь, которая в то время уже давала о себе знать. Та самая смертельная болезнь, от которой она и умерла.
Зато он догадывался, почему мама предпочла отдать меня в приют, а не родному отцу, и тут, в общем-то, я могла ее понять.
Папа Бэзил вряд ли бы стал хорошим отцом.
Он был идеальным приходящим дядей, с ним было интересно гулять, стрелять по мишеням, выслушивать какие-то истории из его армейского и не только армейского прошлого, веселых или поучительных, но в роли отца, занимающегося этой рутинной работой каждый день, его сложно было представить.
Это если даже не вспоминать о его работе, из-за которой большую часть своей жизни он проводил в разъездах.
Где находится могила моей матери, он не знал. Или не захотел мне рассказывать.
* * *
– Это же была ваша машина, – сказала я. – В смысле, вашей службы.
– Да, оперативного отдела, – подтвердил агент Доу.
– И вы даже не хотите проверить…
– Все, что нужно проверить, будет проверено теми, кому положено это проверить, – сказал агент Смит. – У нас же с вами другая задача, Боб. Возможно, куда более важная.
Я задумалась о том, что может быть важнее, чем жизни, как минимум, четырех человек. Вообще-то в этот список попадало довольно много вещей, но в нашем контексте мне в голову ничего не приходило.
Агент Смит извлек из своего саквояжа небольшой несгораемый контейнер с цифровым замком. Ввел код, откинул крышку, достал из-под нее плотно упакованную в полиэтилен книгу.
На обложке был нарисован человек в клоунском гриме. Рот человека был испачкан кровью, а на заднем плане присутствовали виды какого-то маленького провинциального городка. Возможно, что и Дерри.
Я догадалась, что художник пытался изобразить Пеннивайза только по описанию, никогда не видев его в глаза. В облике этого персонажа не присутствовало и сотой доли той зловещей харизмы, которой обладал сам Танцующий Клоун.
Книга называлась «Оно», автором числился какой-то Стивен Кинг.
Никогда не слышала.
– Не читала, – сказала я.
– Вы и не могли ее читать, – сказал агент Смит. – В нашем мире такой книги не существует. Это артефактное издание, вышедшее в другом пласте реальности и лишь волею случая попавшее в наши руки.
– Интересная история? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал равнодушно.
– На любителя, – сказал агент Смит и скорчил гримасу, давая мне понять, что он-то как раз не любитель. Насколько вообще может скорчить гримасу человек с каменной рожей и в темных очках. – Это оригинал. Если хотите, я могу прислать вам копию для ознакомления. Могу даже в электронном виде, если вы из таких читателей.
Слово «таких» он произнёс тоном, который уместнее было бы использовать для людей, топящих котят, расчленяющих в подвалах трупы бомжей и смотрящих порно с несовершеннолетними осьминогами.
Похоже, агент Смит был представителем старой школы. Той, где шелест страниц, запах корешков, магия букв немасштабируемого текста и прочие ведущие к ухудшению зрения прелести.
– Спасибо, я воздержусь, – сказала я.
– Как хотите.
Меня несколько удивило безразличие, с которым они отнеслись к возможной гибели сотрудников оперативной службы (а там на самом деле вряд ли кто-то выжил), но я постаралась убедить себя, что еще недостаточно хорошо знаю этих людей. Может быть, это деланное безразличие, а на самом деле у них внутри кипит буря, и оба они мысленно клянутся, что отомстят виновникам со всей возможной жестокостью.
А может быть, оперативники ТАКС – это настолько расходный материал, что над вопросами их жизни и смерти предпочитают не заморачиваться.
А может быть, конкретно эти двое слишком долго на службе, навидались всякого и очерствели настолько, что уже не умеют хоть как-то реагировать на гибель коллег.
Может быть, и я когда-нибудь стану такой, но надеюсь, что нет.
* * *
К музею Метрополитен агент Доу подвез нас даже не с черного хода, а, наверное, с теневого. Вряд ли эта дверь была отмечена даже на самом подробном плане здания, и, судя по тому, как давно ее не открывали, музейные служащие не пользовались ей с начала прошлого века.
Хотя нет, по крайней мере один раз в этом веке ее открывали, и это делали служащие фирмы, которая установила здесь современный замок. Мало того, что он требовал цифрового кода, он, похоже, еще и рисунок сетчатки глаза сканировал, потому что дверь открылась только после того, как агент Доу снял темные очки и придвинул глаз к датчику.
Дверь открылась. За ней оказалась еще одна, на этот раз для прохода агент Доу воспользовался магнитной карточкой. Коридор, больше похожий на больничный, чем на музейный, уходил куда-то вдаль и терялся за горизонтом.
И ни людей, ни экспонатов.
За горизонт мы не пошли. Вместо этого агент Доу вызвал лифт и нажал кнопку минус третьего этажа.
На минус третьем этаже было все то же самое, только темнее, потому что лампы горели через одну. Ни людей, ни экспонатов, одни только двери, ведущие непонятно куда, и все они были закрыты.
Пока мы
