Маны – полные карманы! - Константин Владимирович Денисов
Возле ангара следы постоянного пребывания тут голышей были очевидны. Натоптанные тропы, что-то вроде лавок, сооружённых из швеллеров, да и самих железнодорожников здесь было больше. Хотя надо отдать им должное, они умели оставаться до последнего незаметными, несмотря на свой размер.
Получается, что местные знают, где их дом, раз направили нас сюда, в надежде, что нас съедят. Другого объяснения произошедшему я не видел. Знали и не пытались истребить. Или пытались? По словам дежурных на первом блокпосту, несколько раз пытались… но, может быть, они проводили зачистку только на путях, а в эту промку не лезли? Вопросов было больше чем ответов. Но выяснять всё это не было основной задачей. Сейчас было главное — безболезненно отсюда уйти.
Да, голыши агрессии не проявляли, но забираться всё дальше и дальше в их логово было тревожно. И всех ли я смогу удивить своим плазменным шаром? А вдруг они захотят, чтобы я остался с ними навсегда, в роли живого аттракциона? И как им объяснить, что я на такое не согласен? Словарный запас у них скудноват, не уверен, что они смогут понять все аргументы.
Марта видела, куда я иду, и по системе балок высоко над землёй смогла добраться до ангара и даже перелезть на его крышу.
Буквально за день, я уже успел привыкнуть к Марте и даже начал испытывать к ней симпатию. Она мне нравилась, и мыслили мы на одной волне. Вот бывает встретишь человека, и тебе кажется, что он такой же, как ты, что вы одного поля ягоды… а нет, что-то не срастается и постоянно получается, что вы на разных волнах. А бывает наоборот. Вроде бы ничего общего, а мысли работают в унисон. Вот с Мартой получилось именно так. Удивительно!
Новое удивление меня ждало в ангаре. Прямо напротив входа, стоял железнодорожный вагон. Одна его стена, обращённая ко мне, была пробита прямо по центру. И в этой дыре сидел человек. Старый человек. Это был не железнодорожник. Точнее, он был на них похож, но только отчасти. Он был чем-то средним, между обычным человеком и голышом. Да, и он, в отличие от всех остальных обитателей промки, был одет. В рванину, но тем не менее.
Увидев меня, он растянул своё морщинистое лицо в улыбке и сказал:
— Ну, здравствуй, дружок, какими судьбами?
14. Добрый «Папа»
— Меня тут ждали? — удивлённо спросил я, разглядывая старика.
— Нет, — честно ответил старик, — но раз пришёл, да ещё и сам, да ещё как-то сумел договориться с моими детками, то тебе здесь рады! Не частое явление… да чего уж там, впервые такое. Не было до этого дня такого случая! — старик рассмеялся, — а всё, что происходит впервые, обычно очень интересно. Мне вот хочется понять, почему случилось именно так, а не как обычно… а ты, как считаешь?
— Также! — сказал я, — когда что-то ломает привычный ход вещей, я обычно стремлюсь узнать, почему это случилось. Потому что часто это предвестник больших изменений, про которые остальные ещё не знают и не поняли, что они грядут. А тот, кто понял первым, обычно получает преимущество, чего бы это ни касалось.
— Ну да, что-то в этом духе! — обрадовался старик.
— А это, значит, твои дети? — я сделал жест рукой в сторону стоящих рядом голышей.
— Ну, не в биологическом смысле, конечно, — сказа старик, — просто они очень, как бы это сказать… простые…
— Наивные? — подсказал я.
— Да, точно! Наивные! Вот, правильное слово. Они без меня пропадут. Так что, роли у нас распределены именно таким образом. Они дети, а я Папа. Ещё раз напомню, не биологический! — сказал старик.
— Надеюсь, это прозвучит не грубо, но внешнее сходство между вами есть, — неуверенно сказал я, опасаясь, в самом деле, обидеть Папу.
— Да нет, я же не глупый, всё сам понимаю… тем более что вышли мы с ними из одного места, просто мне повезло, и я сохранил больше человеческого. Но такое везение выпало только мне, — сказал Папа.
— А если не секрет, откуда вы все вышли? Что это за место такое? — спросил я. Вопросы были деликатные, я всё время опасался спросить лишнего и вывести Папу из себя. Всё-таки я был в их логове, в окружении большого количества голышей… а то, что ко мне проявляли дружелюбие, ничуть не вводило меня в заблуждение. Уже много раз было, что со мной очень мило общались, а потом пытались сожрать. Да чего далеко ходить, можно вспомнить про манпира Профессора. Но с другой стороны, они могли быть просто дружелюбными и всё, без всякого двойного дна. В общем, поживём — увидим.
— Место плохое, — вздохнул старик, — живёт на свете один могущественный маг, — начал он так, как будто собирался рассказать сказку. Однако было понятно, что говорит он о своей жизни, просто не хочет делать это бытово, — и захотел этот маг создать свою собственную армию… ну, может, не армию, а охрану или просто верных людей, готовых слушаться любого его слова и рисковать ради него собственной жизнью. И его ближайшие помощники стали ловить ничего не подозревающих мужчин, приводить к нему, а он ставил над ними свои дьявольские, бесчеловечные эксперименты. Но то ли нужных знаний у мага не было, то ли магия его оказалась слаба, однако, все изменённые им мужчины, продолжили меняться и дальше и превратились в… наивных, немного несуразных существ, которые ему на роль воинов не подходили. Более того, он их стал даже побаиваться, потому что и слушались они его плохо. Хотел он их всех перебить, да не стал. Выпустил на волю, посчитав, что, бродя по окрестностям, они будут отпугивать от его логова случайных прохожих и бродяг, ищущих, чем поживиться. Так и вышло. Вот и поселились мы здесь, на этих складах. Так и живём с тех пор потихоньку, стараясь никого не трогать, и хотим, чтобы нас не трогали тоже.
— Но местные говорят, что ваши «детки» людей похищают и едят, — сказал я, — я и сам это видел, когда сюда шёл. Четверо ваших тащили вдоль железной дороги человека.
— Такое случается, — кивнул старик, ничуть не смутившись, — я провожу с ребятами разъяснительную работу, пытаюсь донести до них мысль, что если они будут убивать людей, то люди придут сюда и будут убивать нас. Но они же соображают плоховато… вот и забывают иногда, что я им
