Темный Нижний - Матвей Геннадьевич Курилкин
Эльвира вдруг подалась к Птицыну и поцеловала. Странный это был поцелуй. Валерка почувствовал всё — и холод смерти, и боль умирания, и ненависть ко всему живому… и одновременно любовь к этим странным существам, каждое из которых рано или поздно всё равно сольётся с тобой.
— Спасибо, что дал мне имя. Если тебе будет плохо, позови меня, и я помогу. Только не слишком часто. Здесь… покойно.
Открыть глаза после поцелуя получилось не сразу, а когда всё-таки удалось, мары уже не было. Валерка твёрдо знал, что она отправилась дальше по этой просёлочной дороге. Если он решит последовать за ней, то непременно догонит.
— В любом случае догоню, — вслух сказал парень. — Рано или поздно. Но не сейчас. Если все будут умирать, жизни ведь тоже не будет.
Когда он повернулся к реке, мост был на месте, и там его снова никто не встретил. Ступив на костяной берег, Валерка, не оглядываясь, зашагал вперёд.
— Я не хочу долго возвращаться, — вслух сказал парень. — Устал, а ещё дел полно. Но нужно зайти к Яге, а то непонятно.
Он почему-то был уверен, что сейчас может управлять своим здесь нахождением. Действительно, избушка на курьих ножках появилась почти сразу, стоило немного отойти от берега. Яга ждала его на крыльце. В дом приглашать, очевидно, не собиралась.
— Вот что мне нравится в моих потомках — это любознательность, — улыбнулась женщина. — Тебе ведь сейчас не терпится поскорее разобраться со своими невероятно важными проблемами, и всё равно пришёл.
— Непонятно просто, — начал оправдываться Валерка, — И ты, и Змей мне говорили, что на Смородину соваться рано, что я там, скорее всего, не выживу и помру. А оно как-то просто всё вышло. Даже слишком просто. Я что-то сделал не так?
— Конечно, не так, — широко улыбнулась Яга. — Ты не стал бороться со смертью, ты её принял. Кто бы мог подумать, что ребёнок может совершить над собой такое насилие?
Нельзя сказать, что Валерка понял это объяснение, но решил, что обойдётся и без понимания пока. Вопреки словам Яги ему было не очень любопытно, он просто хотел убедиться, что ничего сильно плохого не сделал. А то мало ли, как за это придётся потом платить?
Возвращение на тёмную сторону прошло легко и беззаботно. Только что ему в спину ещё смотрела слегка удивлённым взглядом Яга, и вот он снова под водой, а над головой лёд. «Странное ощущение. Дышать, вроде и хочется, а вроде и потерпеть можно», — подумал Птицын. Он нырнул обратно ко дну, где к нему снова рванули ленты водорослей, но сейчас с этим не было никаких проблем. Там, где водяная трава касалась кожи, она мгновенно отмирала, так что путы рвались сами собой, и ничуть не мешали искать злосчастное колечко.
Русалка, не разобравшись в ситуации, начала было снова свою шарманку:
— Вот видишь! Тебе некуда деваться. Ты проводник, но на той стороне тоже вода. Неужели ты предпочтёшь смерть моему поцелую? Здесь, под водой так хорошо, так прохладно! Мы будем о тебе заботиться. Ты ни в чём не будешь знать отказа. Я тебе не нравлюсь? У тебя каждый день будет новая девушка. Быть может, сама княгиня снизойдёт до тебя! Лучшие яства, какие только можно выдумать! Подумай скорее, ты ведь умираешь! Ещё чуть-чуть и будет поздно!
«Во, нашёл!» — обрадовался Валерка, нащупав, наконец, колечко. Он его сразу увидел, только то запуталось в обрывках водорослей, и достать никак не получалось. Находку сразу нацепил на средний палец левой руки, чтобы не потерять. О том, что он умирает, парень знал прекрасно. Он теперь гораздо лучше чувствовал и понимал смерть, и потому мог ею немного управлять. Сейчас её ледяной холод медленно поднимался вверх от самых ног, но голову и сердце пока не затрагивал. Валерка смутно представлял себе, что на самом деле он не «договаривается со смертью», а просто перераспределяет остатки кислорода в тканях. Наверняка ноги будут очень болеть, когда начнётся регенерация. «Но это ничего, потерплю», — подумал Птицын и рванул вверх, к слабо подсвеченной фонарями проруби.
Русалка, которая должна была его обратить, удивлённо вскрикнула и попыталась остановить. Валерка не хотел её убивать. Но и мешать себе позволять не собирался. Девушка вскрикнула от боли, кожа на руке, которой она схватила его, почернела и потрескалась. Парень пробил головой поверхность воды, и осторожно вдохнул. Какой же это восторг!
Возвращения князя уже, по всей видимости, никто не ждал. И, похоже, в связи с этим у Алисы начались проблемы — вырывающуюся изо всех сил девчонку, куда-то вели русалки в сопровождении Юрия, остальные гости уже тоже потянулись обратно на остров, так что появление «утопленника» осталось незамеченным.
Валерка выбрался на лёд, встал. Ноги, ожидаемо, начали болеть, но сейчас было не до того.
— Госпожа Тихомира! Потрудитесь объяснить, куда уводят мою подругу?
Эффект получился забавный — на пару секунд замерли абсолютно все. Валерка за это время как раз догнал гостей.
— Господин Птицын! — торопливо начала Тихомира. Вот теперь у неё глаза забегали. Остальные просто удивились, а вот княгиня была поражена. — Вы слишком долго провели под водой. Я собиралась отправить подчинённых, чтобы вас нашли и помогли…
— Мне неинтересно. Алису вы куда повели? — грубо прервал женщину Птицын.
— Поскольку вы не смогли подтвердить своё княжеское достоинство, она больше не является вашей подчинённой…
И опять Валерка не дал договорить. Вытянул левую руку со сжатым кулаком и оттопыренным средним пальцем.
— Моё княжеское достоинство всегда со мной, и не зависит от каких-то побрякушек. Но если они так важны для вас, то вот, полюбуйтесь. А теперь отпустите мою подчинённую. Или я объявлю войну вашему клану. Поверьте, вам не понравится со мной воевать.
Откуда в голосе появились эти нотки, Валерка и сам не понял, но был рад. Слушателей пробрало. Даже Алиса, которая вырываться перестала и, увидев князя пребывала в счастливой прострации, побледнела и задрожала.
— Да! Простите, князь, за эту ошибку! — улыбка на лице Тихомиры получилась ужасно натянутая и неестественная. По её жесту Алису отпустили, и яломиште, всё ещё подрагивающая от переживаний, но с гордо поднятой головой, подошла к своему князю. — Юрий, вы сами видите, что ваши претензии не имеют под собой оснований. Эта девушка служит князю Птицыну по праву. Рекомендую больше не сомневаться в его достоинстве, общество это не поддержит. Вас же князь, прошу простить за эту небольшую проверку. Зато теперь любой из присутствующих знает, что не унизит себя общением с недостойным. — Валерка бы позлорадствовал тому, как русалка торопится заговорить гостей, пока он не начал скандалить, но было не до того. Ноги болели всё сильнее, и ещё очень хотелось есть.
— Но такой уверенности теперь нет у меня, — сказал парень. — Вы попытались меня утопить и обратить. Понимаю, это было бы красиво. Но не прощаю.
— Что⁈ — глаза Тихомиры полыхнули гневом. — Вы меня обвиняете⁈ Вы бросаете мне вызов⁈
— Обойдёмся без вызовов, — мотнул головой Птицын. — Но верхний мир для вас закрыт.
— Не получится, князь! Мой клан не последний в Нижнем Новгороде. По моему слову всё высшее общество откажется иметь с вами дело.
— Обойдусь без высшего общества, — пожал плечами парень. — Алиса, где там наш извозчик? Что-то меня тошнит уже от этого веселья.
Вообще-то он собирался сдержаться. Прямо уверен был, что сдержится, и даже продолжит мило общаться с гостями. Но не вышло — что называется, понесло. Противопоставлять себя вообще всем значимым жителям города было совершенно неправильно. Только какая разница, если они спят и видят, как его подмять или подставить? «Так, пожалуй, даже лучше, — решил Валерка. — Действительно они мне нафиг не сдались. Вурдалаков и так как-нибудь прокормим, а всё остальное мне не интересно».
Как только они уселись в сани, Алиса крепко прижалась лицом к его мокрому плечу и расплакалась.
— Ты был под водой пятнадцать минут, Валера! Я думала, ты уже утонул!
По возвращении оказалось, что и дома всё неладно. Оказывается, Демьян что-то почувствовал, и попытался прорваться на остров, но русалки и это предусмотрели — упыря встретили прямо на Оке, сразу за границей, контролируемой Башней. Отрядили, целый отряд, и упыря вежливо, но неуклонно просили оставить князя в покое — он, дескать, занят на приёме. Демьяна бы это не остановило, знай он, что именно происходит, но ничего конкретного он не знал, поэтому
