Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5 - Вадим Валерьевич Булаев
– Нет. Думал у Ерохи спросить.
Швец поднялся обратно, на тротуар, попыхивая сигареткой.
– Отставить Ероху. Нам огласка не нужна. Решили же помалкивать, а белкооборотень, сам знаешь, вполне может нашему горячо любимому шефу подстукивать. С другого края попробуем подобраться… У меня тоже знакомых кровососов на примете не имеется, штучная публика… Но ниточка есть! Помнишь, брат Ленки рассказывал, что отец покойной полукровки приезжал к ней? Возможно, контакты остались. Номер или адрес…
Предложение Сергею понравилось.
– Он где сейчас?
– В СИЗО. Проникнуть туда я, конечно, могу, но пацан наверняка сидит в общей камере, а там народу, как сельди в бочке. Поговорить не получится. Лучше я завтра с утра официальным лицом заявлюсь. Печатью пожонглирую, бумажки нужные подпишу, если потребуется. Выдерну пацанёнка на тет-а-тет в допросную. Прямо с утра и займусь… Потом попробую в институт забежать, на истфак… На тебе лопаты, лом и прочие тонкости. Про холм не запамятовал?
– Обижаешь.
– Тогда давай к часу дня подтягивайся. Прямо туда. Посмотрим, чего земля-матушка от всех скрывает. По службе у нас затишье, слава нам, трудолюбивым, потому можно немножко и пофилонить.
– Это точно… – Иванов целиком и полностью разделял мнение друга. – Случись что, мы на связи. Шеф найдёт.
С нечистью, особенно после службы в органах, работать оказалось одно удовольствие. Жили они подолгу и главное, что усваивали за ушедшие годы – науку сосуществования. Притирались, приспосабливались, учились решать конфликты бескровно, а проблемы обходить стороной. Параллельно овладевали мудростью, терпением и гибкостью.
По ходу изучения всей этой братии Сергей всё больше склонялся к мысли, что они с Антоном по должностным обязанностям не столько оперативники, сколько участковые, основной целью которых стоит не раскрытие преступлений, а их профилактика.
Как говаривал один знакомый патрульный, матёрый мужик, прослуживший на улицах почти пятнадцать лет и навидавшийся всякого: «Ты считай не только задержания. Ты считай, сколько дерьма не случилось из-за того, что очередной паскудник увидел мента и сдрейфил. Неважно – бобик мимо него проехал или документы тормознули проверить. Главное, он от замысла преступного отказался. И дошёл очередной нормальный человек домой без приключений, с деньгами и целый. Ну и прочее».
Думать о службе в таком разрезе было приятно, ощущение значимости возрастало в разы.
… Происшествия на вверенной территории, конечно, случались, но не как в полиции – с утра пришёл: подрезы, грабежи, квартирные кражи, телесные, хулиганки. Не знаешь, с чего начинать. До обеда бумаги по каждому обращению пишешь, с людьми общаешься, после – по району гарцуешь. Ловишь, кого получается и попутно план по раскрытиям выполняешь. Норма ежедневная, без послаблений на выходные и общественные мероприятия, куда полицейских регулярно загоняли в качестве охраны.
Отделению, в котором Иванов некогда служил, план назначался простой: за сутки опера были обязаны раскрыть не менее двух тяжких преступлений, четырёх краж и одной хулиганки. Хоть из пальца высасывай, а сводку сделай, порадуй главк показательным рвением в борьбе с криминалом.
Для любого адекватного гражданина подобные указания звучали бы маразматично, но не для силовиков. Начальству требовались показатели эффективности служб, и плановая система подходила для этой цели как нельзя лучше. Это не книжные расследования, ограниченные исключительно фантазией автора, это суровая реальность. К вечеру должны выдать требуемую норму на-гора! И по барабану, как!
Периодически, в различных СМИ, выходили гневные статьи, размазывающие в пух и прах «палочную систему». Ухоженные граждане в больших погонах демонстративно делали политически верные выводы, обзывали сложившиеся устои в МВД «пережитком прошлого» и обещали «повернуться лицом к людям», заставляя последних скабрезно хихикать, представляя, чем органы повёрнуты к ним в данный момент.
Реформы, согласно чиновническим традициям Государства Российского, всегда оставались только на словах. Изредка менялись формулировки в командах сверху, прагматично не затрагивая сути укоренившихся порядков, и всё текло своим чередом.
Почему? Да потому что система РАБОТАЛА, заставляя изо дня в день весь личный состав выходить на улицы и выискивать показатели.
В ущерб нормальному розыску матёрых злодеев? – да.
Возводя в абсолютный кретинизм сам принцип оперативной работы? – да.
Выталкивая вонючей пеной на поверхность всё самое гадкое в сотрудниках и выливающееся в нездоровый цинизм по отношению к людям? – да.
Хотя с последним можно было сильно поспорить. Народ у нас далёк от ангельской терпимости и законопослушания, так что одни других стоили.
Ну а мнение рядовых сотрудников по поводу организации и эффективности их труда ожидаемо никем не учитывалось, потому полицейские будни на фоне Департамента с его задачами инспектором вспоминались как страшный сон…
– … По поводу холма – я на форумах кладоискателей вечерком посижу, – внёс свою лепту Иванов в подготовку к изъятию невесть чего из недр. – Полезные ссылочки на них изредка встречаются.
– Одобряю, – Антон в последний раз с сожалением посмотрел на запертую дверь. – Ты куда двинешь?
– В экзотариум. На змею смотреть.
– Куда?!
– Я же сказал. В экзотариум. Типа зоопарка для пресмыкающихся и другой экзотической живности. Тренируюсь. Фрол Карпович посоветовал. Упрусь взглядом в холоднокровную, а она в меня. Так и гипнотизируем друг друга. Хочу научиться без прикосновений чужую жизнь чувствовать.
– О-о-о! – уважительно протянул призрак. – Учиться, учиться и учиться, как завещал великий Ленин! И как успехи?
– Отсутствуют.
– Змея против? – беззлобно подначил Антон напарника.
– Наверное… А ты куда собрался?
По физиономии Швеца пробежала лёгкая рябь недовольства.
– В парк пойду, погуляю, раз уж посиделки отпали. Буду учиться привыкать к потерям. Жалко стволы… Сроднился я с ними. Всё! – он протянул пятерню. – Давай прощаться. До завтра!
– До завтра! – пожал руку Сергей и поспешил к остановке.
До закрытия экзотариума оставалось полтора часа…
***
– Вот он! – прошипела Нина Ивановна дочери, едва «молодой принц» вошёл в помещение и уверенно направился к гоферовой гадине. – Видишь, какой настырный! Ни дня не пропускает!
Разговор происходил в подсобке, где до поры пряталась незамужняя девица, дабы не афишировать родственные отношения с билетёршей и, перед запланированным знакомством, для начала тайно рассмотреть предложенного ей кандидата.
– У него обувь грязная, и брюки, – сварливо парировала она, подсознательно выискивая в крепком, приличном парне недостатки.
– На свои сапоги посмотри, – не полезла за словом в карман мать. – Вон, какая слякоть на улице. Сама же у меня в чистое переобувалась. Привередничаешь ты, Юлька…
… Пришедшая на негласные смотрины по-своему была права. После того как Иванов вернулся обратно, с холма к дороге, повторно преодолев распаханное поле, он долго сокрушался по поводу комьев грязи, покрывавших ботинки по самый верх, прилипших к обнажённым икрам и достигших подкатанных брюк.
Пачка влажных салфеток закончилась почти сразу, кое-как оттерев кожу ног. Пришлось идти к ближайшему магазину, очищать о бордюр подошвы и приобретать полторашку питьевой воды с обувной щёткой под незамысловатые шутки призрака, демонстративно щеголявшего лаковыми туфлями.
Оттереть ботинки до
