Андрей Васильев - Отдел 15-К
– Ты готов? – девушка глянула на оперативника, тот кивнул головой.
– Коля, если ты работал тогда с Пал Палычем, он основы тебе объяснил – перевела она взгляд на парня – Имя свое не называть, обещаний не давать, с ними идти куда-либо не соглашаться, на провокации не поддаваться. Вообще в идеале будет, если ты молчать всю дорогу будешь.
– Запросто – сморщился Колька – Мне с моим зубом особо поговорить и не удастся.
– Вот и славно – порадовалась девушка, глянула по сторонам, убедившись, что на нее никто не смотрит, вытянула руку, направив ее в сторону шпиля костела и что-то зашептала.
– Не люблю я призраков такого рода – проворчал Герман – Сволочная публика.
– Почему? – Колька не отводил глаз от лица Вики, которое из румяного становилось все более бледным.
– Самомнение большое, опять же – жестокость непомерная – ответил оперативник – Да сам сейчас увидишь. Кстати, вот нас уже и зовут.
Вика замолчала, встрепенулась и, махнув рукой своим спутникам, припустила по мосткам тротуара.
– Слушай – Колька, сопя, пристроился за спиной Германа, который догонял Вику, развившую приличную скорость – А почему Вика видит призраков, а мы нет?
– Коль, ты последние полгода точно в нашей конторе сидел, а не еще где-то? – даже возмутился Герман – Вика – магичка, причем очень приличная. До ветеранов шестидесятых годов того века ей далеко еще, так она и девчушка пока.
– Я думал, она эксперт по заклинаниям – растерялся парень – Ну, мне так сказали.
– Правильно сказали – подтвердил Герман – Но сам посуди – а эксперт по заклинаниям – он вообще кто? Пошевели мозгой? Хотя нет, можешь уже не делать этого, времени на подобное сейчас нет. Пришли мы, похоже, к точке рандеву.
Вика остановилась около небольшого здания, судя по всему – торговой лавки, стоящей в переулке, где кроме сотрудников отдела не было ни души.
– Нам туда – показала пальцем на дверь Вика – Нас ждут.
– То есть темноты ждать не надо? – снова удивился Колька – А я читал, и Титыч рассказывал…
– Титыч! – вздохнул Герман – Который сам шатается по зданию в любое время дня и ночи.
– У мальчика болит зуб, вот он и тупит – неожиданно заступилась за Кольку Виктория – Вот вспомни – когда ты в прошлом году летом сожрал салат из кулинарии, той, что в Последнем переулке, и потом брюхом маялся…
– Все-все, убедила – как видно, Герман не стремился вспоминать, что было в том году – Ладно, заходим. Я впереди, ты за мной, замыкает Колька. Открываешь полог, дальше работаю я.
– Как скажешь – не стала спорить Вика и толкнула дверь от себя, одновременно отходя в сторону.
Герман шагнул в полутемное помещение, за ним последовала Вика. Кольке было немного не по себе, но показывать он это не собирался, хватит и того, что его мальчиком назвали.
В лавке (а это точно была она – вон прилавок, вон вход в кладовку, вон полки) было холодно. Очень холодно для такого теплого майского дня.
Вика прошептала что-то и махнула рукой. Возникло ощущение, что она как будто действительно подняла некий занавес – и в помещении, где только что были только они трое, оказалось неожиданно людно. Тут и там стояли и сидели люди, одетые в точности так же, как и статисты на городских улицах, в одежды давно минувшего века.
Хотя, конечно же, это были не люди. Не может быть у живого человека такого льдисто-синеватого цвета лица и сквозь него невозможно увидеть оконный шпингалет.
– Что вам здесь надо? – бесстрастно спросил один из присутствующих, высокий призрак с костистым лицом, одетый в мундир Преображенского полка, причем офицерский – Это наша земля. Это наш город, причем по праву.
– Право вещь относительная – заметил Герман, причем без своей обычной улыбки. Он был вообще непривычно собран и насторожен, таким его Колька не видел никогда – Город? Ну да, слово было сказано, слово было услышано, не спорю. Но люди? Какое право вы имеете на них? Они относятся к нашему миру.
– Они приходят в наш город – возразил призрак – Нет ничего постыдного в том, что мы взяли с вас плату за пребывание на наших землях. Это норма в любом из миров.
– Вы не строили эти дома и эти улицы – Герман покачал головой и повысил голос – Если бы не мы, смертные, здесь бы была… Ну, например – пустошь. Или жилой квартал. И где бы вы все были? Сидели под корягами, как сотню лет до этого? Вы заняли город – пусть так. Но люди – они не ваши.
– Я вообще не понимаю, о каких людях ты говоришь – сложил руки на груди преображенец – Почему во множественном лице? Да, мы взяли одну жертву, девственницу, я, как бургомистр, принял эту кровь на себя, отдав ее жизнь тому, кто доброй волей захотел ее получить. Но нам был нужен Вестник, какой город без Вестника? Но не более того, зачем нам лишние неприятности?
– Даже одна жертва в нынешнем мире – это катастрофа. Лет триста назад на то, что пропала девка, никто и внимания бы не обратил – чуть сбавил обороты Герман – При условии, разумеется, что она не была бы особой царской крови или любовницей императора. А сейчас – это серьезный инцидент, поверь мне. А если пропало шесть человек, причем одна из них дочка большого генерала – так это уже происшествие такого порядка, что впору в набат бить.
– Что ты несешь? – непонимающе оглядел своих спутников преображенец, который уже совершенно точно был тут самым главным – Какие шесть человек? Какая дочка генерала?
– Он не лжет – внезапно сказала Вика – Он и в самом деле не знает, о чем идет речь.
– Вот тебе и раз – Герман усмехнулся – Бургомистр, сдается мне, что в вашем городе происходит кое-что, о чем вы и понятия не имеете.
– Оставайтесь здесь – холодно приказал преображенец, его глаза на секунду потемнели и у Кольки захолодело где-то в районе бедер. Глаза бургомистра города из прошлого налились ярко-красным цветом, цветом венозной крови – Я скоро вернусь, и тогда мы договорим.
– Да куда мы пойдем? – в голосе Германа снова появилась некая игривость – Если мы генералу его дочку не приведем, то меня с моим подручным в каземат отправят, девушку, что с нами, на портомойню, а город этот сначала с землей сравняют, а потом еще и асфальт сверху положат. То есть – брусчатку. Очень генерал такой… Влиятельный.
– От инфантерии? – уточнил один из призраков, тщедушный юноша, с лица которого даже в посмертии не сошли прыщи.
– От артиллерии – чуть приврал Герман.
Хотя… ПВО – тоже по большому счету артиллерия.
– Это очень серьезно – всполошилась дородная дама в платье с рюшами – Бургомистр, вы обязаны…
– Я знаю, что входит в мои обязанности – сухо проскрипел призрак и истаял на глазах.
– Какой суровый – сказал Герман, глядя на даму – Настоящий руководитель!
– Он был военным – пояснила дама – В отставку вышел бригадиром, абшид выслужил, все честь по чести. А потом его сын все спустил в карты, а самого Карла задушил, пытаясь узнать, где он хранит свои сбережения. Наверх его не призвали, он всю жизнь кровь лил, но смерть была по большому счету мученическая, так что внизу ему тоже места не нашлось. Вот он тут и застрял.
– Ишь ты – Герман глянул на Кольку – Что примечательно, дружище – века идут, а суть человеческая, душа его – не меняется.
И все, включая призраков, согласились с оперативником, потому что так оно и есть на самом деле.
Бригадир вернулся минут через пять, злой до невозможности, это было видно по нему – льдистость пропала из его лица, его теперь время от времени освещали какие-то всполохи, идущие откуда-то изнутри его призрачного тела.
– Кто последним видел фон Грозена? – мрачно проскрипел он, оглядывая свое окружение – Кто и где?
Герман глянул на Кольку и подмигнул ему. Как видно, дела их шли на лад.
– Я – басовито сообщил крепкий юноша в ярко-красной рубахе навыпуск – Он вчерась в сараюшку шел, ту, что на отшибе стоит.
– Это ты о той, что по немецкому обычаю построена, не из дерева, а невесть из чего? – уточнил бригадир.
– Скорее всего, речь идет о подсобных помещениях – предположила Вика вслух – Ну, административных.
– Цыц! – шепнул Герман.
– Стало быть, там он и есть – сделал вывод бургомистр – Всем проследовать за ним и доставить лиходея сюда. Судить его будем.
– И девку тоже! – потребовал громко Герман – Она жива еще, поди.
– И девку – согласился бургомистр – И чтобы – ни-ни!
Большинство призраков сигануло сквозь стены и покинуло помещение.
– Ну? – требовательно спросил Герман у бургомистра – И что мы будем делать?
– А что мы будем делать? – тот, похоже, виноватым себя ни чувствовал – В каждом стаде бывает паршивая овца, и пастух тут ни при чем. Да и стадо в этом не виновато, согласись?
