Алая аура протопарторга. Абсолютно правдивые истории о кудесниках, магах и нечисти самой разнообразной [litres] - Евгений Юрьевич Лукин
– Ну и вы тоже кровушки порядком пролили… – заметил Влас. – Правдолюбков-то – поушибали. Отморозков, маньяков…
– Да, – признал Раздрай. – Но это в прошлом, и я считаю, что ни о чём жалеть не стоит. В итоге мы обрели самих себя, вернули утраченные культурные ценности… В чём главная наша заслуга? – Аверкий Проклович обернулся и вперил взор в молодого экскурсанта. – Мы создали государство не из того, что должно быть, а из того, что было… Было, есть и будет!
Смотритель выждал, пока мысль усвоится, и продолжил тоном ниже:
– Обратите внимание, Влас, любая современная держава, считающая себя цивилизованной, тоже мало-помалу идёт на уступки криминалитету: смягчаются кары, многие деяния изымаются из Уголовного кодекса. Но только Понерополь смог совершить такой скачок в будущее, разом слив государственные и уголовные структуры, так сказать, в единую банду… Нет, Влас! Всё-таки нам есть чем гордиться…
– Вы разрешите, Аверкий Проклович? – прозвучал под низковатыми сводами зала девичий голос.
В дверях стояла Арина.
7. Похищение
– Хотела раньше, да вот задержалась, – сказала она. – Ну и как экскурсия? Понравилась?
– Не то слово! – в восторге вскричал Раздрай, покуда Влас только ещё намеревался открыть рот. – Не то слово, Ариночка! Видели бы вы его лицо, когда он услышал, что Пловдив в прошлом тоже именовался Понерополисом… – Смотритель осёкся. – Ну вот… – испуганно молвил он. – Что с вами опять такое, Влас? В чём дело? У вас что-то личное связано с Пловдивом?
– Родители у него сейчас в Пловдиве, – негромко пояснила Арина, с интересом изучая окаменевшие черты Власа.
Тот уставился на неё, тщетно пытаясь припомнить, говорил он ей о родителях или не говорил.
– И что? – не понял Раздрай.
– Пока не знаю… – сказала она.
Бедняга облизнул губы. Он всё ещё пребывал в столбняке. Видя такое дело, Арина тут же сменила тему.
– Хорошо постригли, – заметила она, огладив приведённую в порядок шевелюру Власа. – Много заплатил?
– Н-нет… – выдавил тот.
– Обедал уже?
– Н-нет…
Под ложечкой заныло – то ли от голода, то ли от страха. Умей Арина читать по глазам, она увидела бы в расширенных зрачках раскуроченное окно, стеклянное крошево на полу и голый полированный стол с неизгладимой ослепительной царапиной.
– Ах я лапоть!.. – горестно воскликнул Раздрай. – У вас же, Влас, с той самой чашечки кофе небось маковой росинки во рту не было, а я вам тут зубы натощак заговариваю… Слушайте, так, может быть, мы с Пелагеей Кирилловной вас обоих на обед к себе зазовём? Что скажете?
– Нет-нет, – сказала Арина. – Мы тут уже кое-что придумали.
– А, понимаю! – Аверкий Павлович разулыбался, даже подмигнул. – Что-нибудь романтическое, при свечах?..
– Да, что-то в этом роде…
* * *
Ресторанчик назывался «Алиби», счета там подавались в виде справок для предъявления, а сразу после оплаты официант прикладывал к бумаге печать. Непонятно, правда, было, кому потом следует отдавать подобный документ – не в клептонадзор же! Разве что супруге…
– Ты с ним давно знакома? – спросил Влас.
К тому времени он уже насытился и малость отмяк.
– С Проклычем? Я у него школьницей практику проходила…
Над кованым причудливым канделябром посреди столика колебались янтарные язычки свечей. Иногда в полумраке подвальчика обозначалась белая рубашка официанта, перехлёстнутая чёрными ремешками от наплечной кобуры. Должно быть, в Понерополе так одевался весь обслуживающий персонал.
– А что за практика? Музейная кража?
– Да… – словно бы нехотя отозвалась Арина. – Очень я тогда высоко себя ценила…
– Высоко? – усомнился Влас. – Здесь же вроде не Париж – Лувров нету, один краеведческий, наверное…
– Здесь – да, – согласилась она. – А меня как раз в Лувры тянуло…
– И что помешало?
– Произношение, – со вздохом призналась Арина. – Не даются мне языки. А там ведь чуть понеропольский акцент возле музея услышат – только что сирену не врубают. Наши везде уже поработать успели…
Влас озадаченно крутнул головой. Сам бы он нипочём не отличил понеропольский акцент от… Да от сусловского хотя бы!
– И сразу устроилась на вокзал?
– Ну почему же… Сначала собиралась в поликриминальный поступать…
– По какой специальности?
– Строительная афера. Но там предметы – замучишься: начерталка, теоретическая механика, архитектура, геодезия… Решила куда попроще…
– То есть сейчас учишься?
– Заочно… – Арина взяла со стола тонкий высокий бокал и сделала глоток, не сводя с сотрапезника пристальных серых глаз. – Я смотрю, понравился ты Проклычу. В музей затащил, экскурсию устроил…
– Я думал, он с каждым так… В смысле – с каждым приезжим…
– Да нет, к тебе он, по-моему, питает особо нежные чувства. Ничего не предлагал?
– Ну как это не предлагал! Помощник у него уволился…
– Неужто в помощники звал?
– Ну да… Книжку о Понерополе просил написать…
Арина ревниво фыркнула. Ей, должно быть, ничего подобного не предлагали ни разу.
– А ты что сказал?
– Сказал, что подумаю… А что я ещё мог сказать? Ну сама прикинь: какой музей? Мне вечером в Суслов возвращаться!
– А Вован говорит, сбежал ты оттуда…
Десертная вилка с дребезгом упала на пол, и Влас неловко сунулся под столик. Подобрал, дрогнувшей рукой положил на место.
– Ты что, с Вованом виделась?
– Да как… Поймала, вытрясла из него, что знал…
Влас недоверчиво покосился на Арину, оценивая хрупкое девичье сложение, потом припомнил девятимиллиметровый «детектив спешиел», обитающий в её сумке, и мысленно посочувствовал зёме.
– Тогда передай при случае…
Он высвободил из тесного заднего кармана злополучную фляжечку.
– Это его?
– Ну да…
– А к тебе она как попала? Не слямзил, надеюсь?
– Да грабанули его… Старушка одна грабанула… А я потом в скупку зашёл случайно… Вот, кстати, справка. О происхождении товара…
– Ладно, передам. При случае… – Фляжечка вместе с документом канула в недра кожаной чёрной сумки, и Арина вновь устремила на Власа внимательно-ласковый взгляд. – Ты разговор-то в сторону не уводи, ты рассказывай… – посоветовала она. – Что у тебя там дома случилось?
Язычки свечей мигом померкли, настроение упало. Пришлось изложить всё в подробностях. История Арине понравилась. Слушала – рот до ушей, глаза восторженно сияют, несколько раз даже хихикнула, причём не к месту. Как будто правила сюжет на ходу, делая его ещё смешнее. Власа это изрядно раздражало, но он произвёл над собой усилие и с вымученной ухмылкой довёл рассказ до конца.
Арина согнала с лица улыбку, сосредоточилась.
– Что врать будешь? – спросила она с женской прямотой.
– Не знаю… Не придумал ещё…
– Тогда придумывай давай, пока время есть.
Снова захотелось надраться
