Эмма Дженкинс - Елена Владимировна Добрынина
– Все хорошо? – осведомился старший следователь.
– Да, все получилось.
– Отлично. Когда мы выйдем за территорию школы, вы активируете иллюзию, отправитесь на станцию и сядете на паровик до Рочестера – это небольшой городок к юго-востоку от столицы. Ехать туда часов пять, рано утром будете на месте. Запоминайте адрес: Рочестер, Зеленая улица, дом двенадцать. Запомнили? Повторите.
После того как я три раза без запинки назвала данный адрес, мой куратор (а может, куратор моего побега?) продолжил:
– Это небольшой, довольно уютный служебный дом. Ключ найдете под зеленым камнем недалеко от калитки. Там поживете несколько дней. В город выходите только под иллюзией. Как только появятся новости, я или мои люди с вами свяжутся. И вот, возьмите это…
Лестер снял с пальца перстень белого металла с плоским черным камнем и вложил его в мою ладонь. – Наденьте и не снимайте. Это маячок. С его помощью я смогу отслеживать ваши перемещения и найти вас, если вдруг что-то пойдет не так.
– Что будет, если они вас раскроют? – мне показалось, мой вопрос его удивил.
– Эмма, – слегка улыбнулся он мне, успокаивая, как маленького ребенка. – Это совсем не тот вопрос, которым вы должны сейчас задаваться. Давайте-ка лучше повторим последовательность ваших действий.
Убедившись, что я все запомнила, старший следователь продолжил наставления.
– Я постараюсь выбраться в Рочестер, как только представится возможность. Вы же сосредоточьтесь на кровной связи. Возможно, что-то вспомните или кровь подскажет, – снова усмехнулся Лестер. У меня опять возникло тревожное чувство, что я вот-вот что-то пойму или вспомню, но мысль снова улизнула быстрее, чем испуганная ящерица.
– Пора, – мист Кингсли подошел к нише в дальнем углу павильона, нажал на скрытую панель, и часть стены медленно, словно сопротивляясь, сдвинулась в сторону, образовав проход.
– Тайный вход! – прошептала я.
– Ну или выход, это как посмотреть. Осторожно, тут ступеньки, – и Лестер галантно подал мне руку.
Шли мы долго: казалось, за это время можно было несколько раз обойти вокруг школы. Туннель окончился тяжелой кованой дверцей с хитрой системой щеколд. Дверь явно запиралась только изнутри. Мист Кингсли поколдовал над механизмом, и дверь слегка приоткрылась. Я с любопытством высунула нос на улицу. И застыла от удивления. Мне предстояло выйти из недр холма, от которого рукой было подать до здания парового вокзала Далвертона.
– Вот мы и пришли, – мягко сказал Лестер. – Не бойтесь, я уверен, все будет хорошо.
Я стояла напротив него, совсем близко, и пыталась запечатлеть этот миг в своей памяти: красивый светловолосый мужчина в длинном форменном пальто улыбается мне успокаивающей, почти ласковой улыбкой. Светлые серые глаза, прозрачные, как озеро в утренний час, тонкие, красиво очерченные губы. Как же мне хотелось, чтобы он хоть на миг почувствовал то, чем дышала сейчас моя душа.
Он наклонился и едва коснулся моих губ своими, чуть помедлил и прошептал, словно выдохнул: «Эмма, вам пора».
Я, огорошенная, испуганная и счастливая, кивнула и поспешила к выходу. Сделав два шага, обернулась: Лестер смотрел мне вслед пристально и растерянно, словно и он сбит с толку. Я улыбнулась ему, нажала на зеленый кристаллик маскирующего амулета и поспешила на станцию.
Глава 13
Как я ни была взвинчена, под мерный стук колес паровика умудрилась задремать. И снова мне привиделся Эд, произносящий слова клятвы. «Добровольно делюсь кровью и жизнью. Клянусь всегда быть рядом». Они звенели и звенели у меня в ушах, пока я не поняла: вот же она! Вот эта верткая мысль-ящерица, которую я смогла поймать! Главное слово – «рядом»! Я посмотрела в окно и чуть не подпрыгнула, когда в отражении увидела взлохмаченного конопатого паренька.
Оставшееся время я лихорадочно думала. У меня появилась зацепка. Призрачная, но чем больше я размышляла о ней, тем больше она казалась мне похожей на правду. В то же время я постоянно возвращалась мыслями к Лестеру. Сейчас, когда схлынула первая волна неожиданного счастья, я остро осознала, чем именно он рискует. Неужели эти заговорщики не сопоставят то, что он был моим наставником, и то, что я сбежала буквально за несколько дней до их прибытия? Да, доказательств у них нет. Но что, если они поймают меня? Вот тут-то и появятся железные улики. Со мной они ничего не сделают, я им нужна хотя бы на какое-то время. А вот старшего следователя не пощадят.
Я крутила перстень-маячок на пальце, кусала губы, думала, думала, думала… И пока ехала в паровике. И когда покупала билет до Рочестера. И когда ждала поезда на вокзале. И когда шла по перрону на посадку. И когда, уже в вагоне, обнаружила неподалеку пожилую пару – солидного грузного мужчину и седовласую даму в меховой накидке. Они, кряхтя, устраивались в своих креслах, и почтенный мастер брюзжал, что неудобно ехать ночью и что столица ему не нравится, то ли дело их старый добрый Рочестер. На краю столика стоял приоткрытый саквояж. И я решилась.
Зажав в руке перстень, я пошла по проходу, споткнувшись как раз у кресел моих попутчиков, так что саквояж чуть не упал на пол. Многословно извинившись и услышав вдогонку: «Полегче, юноша, никакого воспитания», я прошагала в тамбур. Там, оглянувшись по сторонам и убедившись, что меня не видно, дрожащей рукой извлекла маскирующий медальон и нажала на красный кристаллик. И уже в своем истинном облике вышла из паровика. Стоя на платформе и провожая взглядом проплывающие мимо меня вагоны, я повторяла себе, что прямо сейчас совершила самую большую глупость в жизни. Там, в саквояже, уезжал в Рочестер следящий артефакт.
– Простите меня, – мысленно обращалась я к Лестеру Кингсли, – но я не прощу себе, если вы из-за меня пострадаете. Я должна, просто обязана справиться с этим сама.
И тут же поморщилась от того, как пафосно это прозвучало. Маленькая Эмма, впечатлительная и избалованная, как собачка, которую носят на руках, спасает служебного пса от стаи волков. Как бы то ни было, выбор был сделан.
Остаток ночи я провела в привокзальной гостинице – боялась ехать ночью неведомо куда. Место оказалось ужасным – грязная клетушка с раскладушкой. Поспать толком не удалось: боялась, как бы не украли сумку с деньгами. Внешность также пришлось сменить на мальчишескую: одинокая девушка явно вызвала бы нездоровый
