Ржевский 2 - Семён Афанасьев
— Не только одетая, — жизнерадостно фыркнула Далька. — Некоторые и в других моментах от ваших не отличаются. Без деталей.
У Мадины сжалось сердце: эта любительница резать правду-матку и сейчас наверняка ляпнет, что не надо.
Так и вышло.
— Не перебивай меня! — аль-Футаим, отлично знающая свою двойняшку, щёлкнула её ногтем по лбу за секунду до того, как та успела открыть рот. — Дим, наша дорогая Наджиб наверняка не рассказала тебе, что периодически одевается подобным образом, — кивок на японку, — потом порталами в другие города. Там в ночных клубах танцует, может алкоголя выпить, с незнакомыми мужчинами вовсю разговаривает. Хотя и не более того, да.
— Вот ты…! — Ржевский отвесил нижнюю челюсть и уставился на менталистку.
— Она всегда говорит только правду, — ехидно подлила масла в огонь близнец. — Это их, менталистов, профессиональный фортель: чистая истина, но не вся. Ты, видимо, не привык ещё.
— Я тебе честно об этом говорила, не один раз. — Хмуро напомнила Мадина опекуну, опуская взгляд.
Бл*.
— Вот ты стерва! — возмущённо добавила она подруге. — Вот нахрена ты меня сейчас спалила?! Тебе что, приятно стало?!
Аль-Футаим в ответ только показала язык. Затем примеряюще подхватила под руку Ржевского, её и кивнула японке:
— Погнали в этот молл? Я как раз одета нормально, по-здешнему.
— Стоп. — Опекун на удивление здраво сориентировался, высвобождая руку из пальцев принцессы. — Мадина босиком, туфлей её больше нет. Одета она по-вашему, будет внимание привлекать. Дайте подумать, как выкрутиться.
— Да что тут думать. — Далия решительно взяла его за локоть второй раз. — Сейчас в посольстве кое-кого вызову, сюда мой второй комплект одежды доставят. Какой-нибудь. Размеры у нас с ней одинаковые, через полчаса всё будет.
— Зачёт. Прощаю, — вздохнула менталистка в сторону подруги.
В молл действительно хотелось, особенно такой компанией.
_______
Там же, через некоторое время
Из посольства успели даже быстрее, чем через четверть часа.
Переодеваться Мадина пошла в собственную избу, откуда через открытое окно слышался разговор с улицы.
— … А Наджиб просто синий чулок и консерватор! — Аль-Футаим продолжала просвещать Ржевского на деликатные темы женской жизни в Заливе.
Справедливости ради, Далька такой была всегда. Если подумать, эдакая женская версия Ржевского: что на уме, то и на языке.
Прямая как лом; откровенная, чего бы ни стоило.
— Я ВСЁ СЛЫШУ! — возмутилась менталистка в окно. — И ничего я не консерватор! Да, выпить я могла в ночном клубе, переодевшись, чтоб никто не узнал! Просто сообщать об этом всему миру зачем?!
— Если тряпку с лица снимешь, никто и не узнает: лица всё равно почти никто не видел за всю жизнь, — завороженно бормотал себе под нос опекун, восхитившись открывающимися перспективами.
— Ну. А если мы вдвоём пойдём, то тем более, — подтвердила Аль-Футаим. — На близнецов вообще никто не подумает, что одна из них принцесса Эмирата. Мы с ней этот план давно вынашивали, только до сегодняшнего дня покидать страну одновременно права не имели. И возможности.
— Он к тебе яйца тоже будет подкатывать! — хмуро пообещала менталистка, выходя на крыльцо. — Я понимаю, что горбатого могилой не исправить, потому говорю в лоб и сразу.
Правда так правда. Если решили ничего друг от друга не скрывать, то и не будем.
— В чём нуждаешься? Какую планируешь реконструкцию, сколько стоит? — принцесса мгновенно преобразилась в деловую женщину.
Знающие её отметили бы, что она сейчас напряглась и сердится.
— А тебе зачем? — озадачился Ржевский. — Ты меня извини, конечно. Я понимаю, что ты Мадине как сестра и даже ближе. Мне она тоже не чужой человек, но с чего я с тобой буду свои финансы обсуждать?
— Э-э-э? — Далия зависла.
Глава 2
Менталистка сплюнула в сторону и мысленно себя выругала за возникшее недоразумение:
— Дима! Она подумала, что ты у неё хочешь денег попросить! На ремонт этого всего! — Наджиб повела рукой вокруг. — Я сказала, ты к ней яйца подкатывать будешь. Она подумала — к её бабкам или влиянию.
— А? Что? — блондин стремительно скользнул в своё любимое амплуа.
— Я подумала, ты хочешь попросить у меня денег. — Аль-Футаим внимательно смотрела на собеседника, отслеживая его реакцию.
И, как обычно, выдавая на-гора свою знаменитую правду-матку, за которую её часто не любили все подряд.
— Дура ты, чё с тебя взять, — отмахнулся ибн-Иван, отвечая монарху плюс-минус равноценной монетой. — Прости, что резко. Но зато откровенно, от подданных, поди, не услышишь!
— Трудно с таким спорить, — озадачилась гостья. — Я, получается, ошиблась, да?
— С хренали мне у тебя денег просить? — опекун вздохнул. — Мы не друзья, не родственники. Ладно, тут я может и погорячился, через Мадину всё-таки связаны, как бы не чужие, но… Ты не понимаешь, что мужик у женщины ни просить, ни брать ничего не должен? Даже если камни с неба и кровь горлом?! КАКИЕ ДЕНЬГИ, ДАЛИЯ? ГУСАРЫ ДЕНЕГ НЕ БЕРУТ!
— Что же тогда он от меня планировал получить? — аль-Футаим вопросительно посмотрела на свою двойняшку и усердно зашевелила мозгами.
Самый простой ответ у гениальной принцессы, похоже, в голове отсутствовал на уровне прошивки.
Ржевский без затей набрал воздух, чтобы всё в деталях разъяснить без экивоков и таким образом устранить недопонимание.
— МОЛЧИ! — Наджиб опрометью слетела с крыльца и едва успела накрыть ладонью рот попечителя. — Тут видишь ли какое дело, — она обратилась к подруге и зарделась. — Для него не существует сословных различий. Титулы, троны, принадлежность к роду — это всё теряет любое значение для Ржевского, если самка кажется ему привлекательной внешне.
— Ух ты. — Аль-Футаим серьёзно и по-новому посмотрела на хозяина поместья. — Получается, его интерес ко мне — исключительно на ниве личной приязни? И никакого материального расчёта?
— Дура?! — оскорбился Ржевский искренне. — Или специально?! С бабой возможен только один расчёт! Как бы в кабаках за неделю больше недельного оклада не просаживать! Да на подарки ей! Только расчёт никогда не оправдывается, как многолетний семейный опыт
