Я пролил твой мохито в школьном туалете - Алексей Летуновский
Адрес помнил как свои пальцы на босых ногах. Сиденья в волге мягкие. Колючие от разбитого стекла. Приехал. Стоял и как дебил ждал, когда домофонную дверь откроют те, которые собак выгуливают, когда хозяева спят. Дождался.
Стучал в дверь. Еще раз стучал. Грел ноги друг о друга. Старался вспомнить, был ли у нее поблизости винный. Еще раз стучал. Стучал в дверь. Глазок дверной закрыл ладонью. Ладонь то, кто ее вспомнит?
Открыла сонная. Кошки нет у нее. Животных не любит. Любит кушать их и какать ими. Лицо, кaк и волосы – не выпрямленное, кудрявое. – Поехали, – говорю.
– Ты че приперся?! – отвечает.
Даю по лицу локтем, которое целовал когда-то. Локоть стал болеть. Даю по лицу камнем. Падает. Еду. Дождь едет. Успел заехать в винный при выезде из города. Еду и водка.
Сопит рядом. Любимая с расшибленным лбом. Нос свой маленький как орех напрягает. Чует алкоголь. Пролетают поля. Солнце встает. Небо становится красивым. Выспалось небо то.
Просыпается и она. Кричит, бьет, кусает. Машину кидает из стороны в сторону, а затем и вовсе в кювет. Измазала в слюнях лицо мое. От криков слюни. Вспомнил вкус их, ее.
– Дебил.
И удаляющиеся шаги по щебенке.
Вылез из волги, стал валяться на обочине и смотреть на небо как дебил. Действительно, как дебил.
Македония
На доход от продажи велосипеда Игорь купил два литра пива и большое ведро карамельного мороженого. Он шел по дороге домой под вечернюю смену проливного дождя, работавшего тем вечером в полсилы. Он обдумывал, какой мультфильм будет смотреть в своем привычном как родинка на промасленном от выступающего пота, знакомого наружным органам джазмена, с сольной программой животе.
В кармане еще оставались мелкие купюры, и Игорь решил купить рисовых чипсов, как в детстве. Он свернул с дороги домой в сторону магазина, начал проходить через проезжую часть и боковым зрением увидел гудящий несущийся грузовик. Игорь почувствовал удар, он стал на мгновение старым прохудившимся теннисным мячом, а затем потерял сознание, пиво, мороженое, да и все остальное будущее.
Очнулся он от свербящей, но довольно щекотной, боли в носу. Пахло навозом, а в уши бил тяжелый жестяной скрип. Он очнулся и увидел привычное небо. Только без туч и без солнца. Он увидел, как из ноздрей растут длинные пластиковые трубочки, уходящие за спину, на которой было прикреплено что-то тяжелое. Сам он нашел себя очнувшимся в телеге, она ехала по проселочной дороге, которая вмиг зарастала густым лесом вслед же. Извозчика не было.
Только глуховатые лошади, тройка, точнее полутройка (одна из лошадей болталась тушей посреди двух клацающих кляч): Игорь понял, что они глухие, так как пытался их остановить типичным «Бpp!». Одна из лошадей в этот момент повернулась и посмотрела на Игоря как на Туземца.
Вскоре телега въехала на широкий приусадебный двор сквозь ворота, которые сами по себе закрылись и за ними тут же выросли три тугих дуба. Телега остановилась и Игорь, тяжело поднявшись, увидал двор, усыпанный людьми, которые ходили, общаясь, играли в бадминтон, читали книжки на мерцающей от росы траве. Игорь удивился, но лишь сквозь страх нового места. К телеге подошел один из этих людей.
– Здра-а-асьте, – сказал человек. – Вы Игорь?
– Да.
– А мы вас ждали, не поверите, – человек аж брызнул слюной.
– Где я?
– Как где? В загробном мире вы, не видите? – человек провел рукой по двору, в середине которого стоял бревенчатый двухэтажный дом.
– Я. умер?! – Игорь заплакал.
– Тихо, тихо. Обо всем поговорите с Богом. Он в доме.
Еще он добавил, шепотом: – Сидит в Интернете, совсем застрял там. Не выходит новичков встречать, за хозяйством не следит.
Игорь, прикрывая свое тело руками, пробрался через густой гудящий двор, собирая приветливые взгляды, к дому. В доме было холодно. Слева была просторная столовая, в которой сидели толстяки и ели с тарелок бесконечно появляющиеся булочки, пирожные и торты. Игорь облизнулся. В конце коридора стоял стол с компьютером, за ним сидел двухметровый человек без носа, похожий на Петра I из книжек. Игорь переборол свой аппетит и подошел к нему.
– Какая жалость, – говорил двухметровый человек, листая ленту.
– Представляете, Игорь, в Тетово, что в республике Македония, не могут собрать денег на лечение раком больного ребенка. Он вздохнул и поставил новости сердечко. – А вы, Игорь, хотели с самого юношества там побывать, в Македонии, не так ли?
– Вы Бог?
– Ох, перестаньте. Здесь у меня не Македония, конечно, но природа тоже ниче. Свежий воздух.
– Я чувствую только навоз, – перебил его Игорь.
– Можно мне обратно домой?
– Навоз? Вероятно, вам выдали неисправный баллон. Я скажу людям, они здесь добрые. Конечно, если вы хотите уйти насовсем, раз, эм (он замялся)… умерли, то скатертью вам дорога, я подпишу ваше заявление при случае. Ваши предки так и поступали, поэтому…
– Здесь нет моей мамы?
– Ух ты, – не обратил внимания на Игоря Бог. – Ух ты, новое видео про детенышей леопарда в Тульском зоопарке! Пардоньте.
Баллоны Игорю так и не сменили. Впервые за долгое время он не хотел спать. Да и ночей в этом месте не наблюдалось. Первую, как ему казалось, неделю Игорь сидел в столовой и пил нескончаемое медовое пиво, ни с кем не разговаривая. Очень часто приходила телега с новичками, они проходили мимо столовой по коридору, испуганные. Большинство решало навсегда покинуться, мало кто решался остаться здесь. Когда чревоугодие наскучило, Игорь решил почитать сочинения Чехова, какого задавали ему в школе. Но не осилил, скучным Чехов показался ему. Однако, сам Антон Павлович, без устали, играл с Николаем II в бадминтон, амбициозно и ярко, во дворе.
Через время Игорь познакомился с человеком по имени Константин, одним из новеньких. Тот при жизни был тунеядцем: раскатывал автостопом по Европе и Югу. Константин рассказывал обывателям, как ездил по Македонии, в годы ее становления, в 90-х. Рассказывал, что природа в балканской республике прекрасна, не то, что здесь, как он говорил «Синтетика!». Иногда Константин разговаривал с тучной дамой из 19-го века, француженкой Мари. На французском. Игорь в это время стоял рядом и завидовал. Сам он в юношестве хотел уехать в Македонию насовсем, даже купил велосипед, чтобы доехать до нее из родного Калининграда, но не вышло. Не получилось. Он рассказал Константину и Мари о том, как в 24 года утром сел на велосипед и поехал за
