Тёмные пути - Андрей Александрович Васильев
В этот самый момент жена Митрохина, уже почти скрывшаяся в темноте коридора, вдруг остановилась и задрала голову вверх, ее тусклые белесые глаза начали обшаривать балюстраду второго этажа.
Я моментально прижался к колонне и даже дышать перестал. Черт, она нас учуяла! Не знаю как, но все именно так и обстоит. Как видно, та же мысль посетила и Изольду, которая повторила мои движения.
Секунды текли как часы, я обливался потом и боялся пошевелиться. Но вот снизу раздался еще один стон-мольба, на этот раз еле различимый, а следом ноги мертвячки снова зашмурыгали по полу.
«Ты идешь? — поинтересовался у меня голос кулона. — Я же жду!»
Более всего мне хотелось вернуться в коридор и нырнуть в зеркало, за которым начиналась дорога к дому. Вот только что потом? Дело даже не в осенней встрече с Полозом, на которой мне придется разводить руки в стороны и признавать свою вину. Я сойду с ума раньше от беспрестанных кроваво-эротических снов с участием Джованны Первой в главной роли.
А добром он кулон не отдаст, нет. Не расстанется с ним ни за какие коврижки, достаточно только вниз глянуть, чтобы это понять.
— Ушли, — еле слышно шепнула Изольда. — С кем же этот урод договорился?
Я поймал ее взгляд, а после ткнул пальцем в сторону первого этажа, попутно тяжко вздохнув.
— Туда? — уточнила ведьма. — Услышал? Тогда быстро!
Она черной тенью скользнула мимо меня, я двинулся следом, гадая, откуда она знает, что нам именно туда надо идти. Впрочем, направление было взято строго противоположное тому, куда направились мертвячки, потому оно меня устраивало. Я мало чего боюсь, но эта парочка, не скрою, страху нагнала.
То ли Изольда каким-то образом успела ознакомиться с планами дома, то ли просто чутье у нее оказалось великолепное, но она все сделала верно, вскоре мы оказались у витой лестницы, ведущей на первый этаж. Кстати, тут же обнаружился и проход на третий, но он был надежно скрыт массивной дверью, испещренной сотнями царапин. Сдается мне, я знаю, откуда они взялись. Вряд ли этой парочке поставляют объекты для охоты ежедневно, выдаются, скажем так, и голодные времена, вот тогда они приходят сюда, к этой двери, и пытаются ее сковырнуть, чтобы добраться до того, кто прячется от них за ней.
Воистину, не понять мне некоторых людей. Ясно, что Митрохин сейчас там, на третьем этаже, находится, может, спит, может, коньяк пьет, уж не знаю. И так у него проходит каждая ночь. А за дверями скребут, скребут… Что за блажь, зачем это нужно? Я уж молчу о тех жизнях, которые теперь на его совести до конца дней останутся.
«Иди. Иди же скорей», — голос в голове становился все громче. Ну, хоть в чем-то повезло, следовать за нежитью нам не придется, поскольку кулон там, откуда они пришли.
Изольда глянула на меня, я указал направление, и мы двинулись вперед по коридору, стараясь держаться близ стен и не попадать в лучи лунного света.
А здоровенный дом Митрохин отгрохал, ничего не скажешь. Нет, по фото это было понятно, но здесь, на месте, это ощущалось куда яснее. Само собой, доводилось мне бывать и в куда более масштабных загородных поместьях, но это от них не так далеко отстоит.
«Я рядом, — зазвенел в голове торжествующий голос. — Я тут!»
— Тупик, — следом за этим сообщила мне Изольда. — А вон там они обитают.
И в самом деле — тупик. Мы оказались в просторном помещении, которое заканчивалось глухой стеной и разительно отличалось от условно-помпезного викторианского оформления особняка. Оно скорее склад какой-то напоминало или ангар. Бетонный пол, тусклый, еле различимый свет ламп над головой и широкий спуск, ведущий вниз, к распахнутой настежь железной двери.
— Кулон где-то тут, — поняв, что знаками тут ничего не объяснишь, нарушил обет молчания я. — Мы на месте.
— Не мог он сейф тут разместить, — сразу же заявила ведьма. — Хотя… Почему нет? Конечно, это же ее вещь.
Вот тут мне совсем уж невесело стало. Пожалуй, этот подвал — последнее место, в которое я хотел бы сунуть свой нос.
— Пошли, — решительно произнесла Изольда, но я все же уловил в ее голосе небольшой надрыв. Похоже, ее душевная защита все же дала пробоину. — Надо спешить, скоро они вернутся сюда, к своему логову.
И она двинулась вниз, на ходу достав из кармана миниатюрный фонарик. Я последовал за ней, причем мне стало немного стыдно. По идее, мне полагалось бы идти туда, а ей стоило остаться здесь. Изольда — женщина, потому не должна рисковать своей жизнью, подобные развлечения — по части мужчин. Ну да, она еще и ведьма, но что это меняет?
А по факту вышло так, что я сейчас за ней хвостиком плетусь. Срамота. Представляю, что сказал бы батя, узнав о подобном, какие бы слова нашел. Его даже факт проникновения в чужой дом возмутил бы меньше.
Господи, какая же там, внутри, стояла вонь! Лет десять назад мне довелось побывать в одной ночлежке, расположенной неподалеку от московской свалки, где обитали бомжи, поскольку одной моей близкой знакомой захотелось взглянуть на биологического отца, после рождения дочери быстренько смазавшего лыжи и со временем опустившегося ниже плинтуса. Так бывает — ее мама Алла Антоновна со временем обзавелась звериной хваткой и безжалостностью аллигатора, после чего рванула к бизнес-высотам, а сердечный друг юности пробил социальное дно. Короче, типичная история для нулевых. Так вот, Ксю наняла частных детективов, те разыскали блудного папашу, а после сопроводили ее и меня до места, которое, к слову, здорово меня выбило из седла. Не доводилось мне подобного раньше видеть, что скрывать. Нет, я слышал, что у людей по-разному жизнь складывается, но такого я и представить не мог. И после долго еще под впечатлением находился.
К слову, хорошо, что с нами тогда эти частники пошли, и слава Богу, что у них с собой были «стволы». Если бы не они, кто знает, чем блажь Ксю могла для нас обернуться. Скорее всего, прикопали бы местные обитатели наши тела в грудах мусора, да и все. Меня — сразу, а ее — через день-другой, когда вволю натешились бы молодым девичьим телом. А основная ирония судьбы заключалась в том, что беспутного папашу Ксю накануне как раз в пьяной драке прирезали.
Так вот к чему я — там тоже ароматы те еще были, но с местным смрадом не сравнить. Он здесь был настолько густой, что, казалось, его можно ломтями резать,
