Дом чудной на улице Лесной - Ольга Богатикова
Я невольно улыбнулась.
С недавних пор наши отношения вышли на новый виток. Две недели назад, после всех событий, Белецкий не захотел больше оставлять меня одну. Мы провели вместе весь день, а вечером Петя предложил мне переночевать в его квартире.
– Хочу быть уверен, что тебя никто не украдет, – сказал тогда чародей.
Я немного подумала и согласилась. В ту ночь мы уснули только ближе к рассвету, а следующим утром к Белецкому переехала моя зубная щетка, расческа и набор шампуней.
Объединившая нас нежность была похожа на океан, теплый и безбрежный. Мне безумно нравилось перебирать пальцами его светлые волосы, а ему – осторожно целовать мои плечи…
Спали мы теперь в одной постели. Проснувшись, вместе завтракали и расходились на работу: Петя уезжал в медицинский центр, а я шла в свою квартиру рисовать. За час до его возвращения я откладывала планшет или карандаш, возвращалась в шестьдесят восьмую квартиру и готовила нам ужин.
Хозяйничать на новом месте поначалу было некомфортно, однако я быстро освоилась. Кухня Белецкого оказалась гораздо больше и удобнее моей. Квартира, кстати, тоже.
В ней было три комнаты: маленькая спальня с большой мягкой кроватью, светлая гостиная с синим диваном и кабинет, совмещенный с домашней лабораторией. Для обустройства последнего Белецкий пожертвовал самым просторным своим помещением. Там стоял огромный стеллаж с книгами, шкаф со множеством ящичков, письменный стол и куча медицинских приборов с колбами и пробирками.
Как я и предполагала, в жилище мага-целителя все лежало на своих местах. Такой чистоты и такого порядка в моих собственных хоромах не бывало никогда. Впрочем, вскоре выяснилось, что чистоту Белецкий поддерживает при помощи заклинаний, а вещи на полках не передвигает, поскольку после основной работы трудится в собственной лаборатории.
Однако с тех пор, как в его жизни появилась я, Петя внес в свой распорядок некоторые изменения. Экспериментам он теперь отводил строго определенные дни, а оставшееся время мы проводили вдвоем: гуляли, ходили в кино и в кафе, один раз выбрались на выставку, а сегодня утром планировали поездку за город – пока тепло и город не накрыли осенние дожди.
Теперь же, видимо, поездку придется отложить…
Чтобы спуститься с двенадцатого этажа во двор, нам понадобилось примерно три минуты. Когда мы выскочили на улицу, Немирова с Глафирой Григорьевной уже не было.
Интересно, за каким лядом господин Кощей к нам явился? Две недели мы жили вполне спокойной жизнью, а недавний переполох вспоминали как забавное происшествие. Больше всех веселился Гена. Русалки же закатывали глаза, морщили точеные носики и говорили, что с руслами водоемов так стремительно еще никогда не работали.
Волшебный родник теперь находился в березовой роще неподалеку от нашего дома. Обычным людям путь к источнику был закрыт: по словам соседей, заклятий отворота на нем было столько, что никому не пришло бы в голову устроить променад поблизости от живой воды.
Мне между тем родник все-таки показали. Петя сводил меня к нему на экскурсию. Внешне он напоминал земляную чашу, наполненную прозрачной водой, на дне которой едва заметно бил крошечный ключик. Если бы не мощный поток магии, излучаемый во все стороны, ничего особенного я бы в нем не нашла.
– Алиса, смотри!
Отвлекшись от размышлений, я проследила за Петиным взглядом и увидела Немирова с Глафирой на одной из скамеек нашего сквера. Они сидели рядышком и выглядели одинаково уставшими, будто побитыми жизнью.
– Мне кажется или Владислав Александрович за эти четырнадцать дней здорово постарел? – тихо спросил Белецкий. – Посмотри, он весь седой!
Я качнула головой.
– Он не постарел, Петя. Просто Немиров хочет выглядеть так же, как его бывшая невеста.
Не сговариваясь, мы подошли ближе и затаились за ветвями старой плакучей ивы, чтобы не только слышать, о чем они говорят, но и видеть, хотя бы частично.
– …Я принес деньги, – донесся до нас голос Владислава Александровича. – Передай их, пожалуйста, Алисе Мироновой. Я обещал заплатить за ее услуги.
Он передал Глафире пухлый бумажный конверт. Соседка равнодушно кивнула и положила его на колени.
– Это все? Ты ради этого приехал сюда в такую рань?
– Конечно нет. Я хочу кое о чем тебя попросить. Мне нужно, чтобы ты сохранила у себя одну мою вещь.
– Какую же?
– Эту.
В его руке сверкнул оранжевый огонек волшебной Иглы.
Мы с Петей переглянулись.
– Я долго думал, Глаша, – продолжал Владислав Александрович, – и понял, что стража лучше тебя мне вовек не сыскать. Моя смерть была в твоих руках столько лет, что теперь я готов вместе с нею отдать тебе свою жизнь. Возьмешь ли ты ее, Глаша?
Глафира Григорьевна протянула ему раскрытую ладонь. Немиров положил в нее свой драгоценный артефакт, а потом мягко сжал ее пальцы.
– Мне стоит за многое попросить у тебя прощения, Глаша. За вранье, за резкие слова… А больше всего – за эти прошедшие годы.
– Мы с тобой бестолковые люди, – тихо ответила колдунья. – Знаешь, я иногда размышляла: если бы мы тогда поговорили еще хотя бы раз, может, все сложилось бы по-другому? Как думаешь, Влад?
Он тихо вздохнул, а потом наклонил голову и поцеловал ее руку.
Я взяла Петю за локоть и осторожно потянула в сторону.
– Пойдем домой, – шепнула ему на ухо. – Нам здесь делать нечего.
К подъезду мы возвращались молча. Туман почти рассеялся, и на небе уже блестело солнце.
Возле крыльца Белецкий остановился и, притянув меня к себе, крепко обнял. Я тоже обхватила его руками и, приподнявшись на цыпочки, нежно коснулась губами его губ.
– Как же хорошо, Петя, – выдохнула, пряча голову у него на груди.
– Что «хорошо»?
– Что мы вместе.
Байки подъезда № 1
Водяной
В город пришла весна. Она накрыла его прозрачным куполом тепла, рассыпалась осколками дождей, укутала белесой шалью туманов. Снег таял медленно, однако в воздухе уже была разлита та самая особая свежесть, которая заставляет кровь бурлить, а голову кружиться. Закаты, которыми я любовалась со своего двенадцатого этажа, снова стали полыхать лиловым и всеми оттенками красного.
Зимой обитатели волшебной многоэтажки будто бы впали в спячку и превратились в обычных горожан. Их мистическая суть спряталась где-то глубоко внутри и дремала, ожидая окончания холодов.
Лесавка Олеся и сестры-русалки ходили вялыми, а Силуяна Петровича за три зимних месяца я не видела ни разу. Бодрыми и активными в это время были только оборотни Сорокины, носившиеся по заснеженным тропам то на лыжах, то на четырех мохнатых лапах, вампир Гена и Аркадий Петрович – наше очаровательное
