Сказъ про царевича Симеона и наследие предков - Kancstc
— Теперь будет решать Владыка, — пожал плечами индеец.
— Не всё так просто, Змей, — возразил тот, что был в деловом костюме. — Если я правильно понимаю, даже Ямомото не уверен, что этот Владыка и в самом деле Владыка. Да и сами обстоятельства его появления вызывают серьёзные сомнения. Мы же вообще знаем что-либо только со слов нашего брата, а он сам знает этого… пусть будет, Владыку, только со слов своего разведчика. Которого и самого можно считать разведчиком только по названию.
— Артур! Неужели у тебя сохранилась парочка чистых линий? — с насмешкой спросил блондинистый гигант в косухе.
— Ты прекрасно знаешь ситуацию! — с заметным раздражением огрызнулся Артур.
— Тогда какие претензии к нашему брату?
— Никаких. Просто констатация факта. Разведчик, как мог, опознал этого неизвестного как Владыку. Только и всего.
— А ещё этот неизвестный проявил способности, доступные только Владыкам, — вставил Ямомото.
— Манипулировал Оком? Это действительно серьёзно, — согласился индеец.
— Тем не менее, Владыка должен… — не унимался Артур, но голубоглазый богатырь его перебил:
— Владыка никому ничего не должен! Это мы должны Ему подчиняться!
— При одном условии, Тор! Если это Владыка! Вспомни, что сказано про явление Владыки в наших инструкциях! Его явление должно предваряться приходом Вестника, которого мы опознаем…
— Не мы, а Старшие… — скромно вставил слово Ямомото.
Все замолчали. Старших больше нет и взяться им на Земле неоткуда. А если и появятся, на должность их могут назначить только Владыка или одна из Владычиц. А нового Владыку, равно как и сопровождающих Его Владычиц, должны представить Страже Старшие. Которых нет и взяться им неоткуда…
— Тот, кого мой разведчик опознал как Владыку, кем бы он ни был, произнёс очень мудрую мысль: прошло очень много времени и очень многое изменилось. Нам придётся решать самостоятельно. Решать, как мы будем исполнять. Не приказы, наш долг.
— Прежде всего, надо выяснить, действительно ли тот, кого встретил твой разведчик — Владыка? — заявил Большой Змей.
— Прежде всего, — настойчиво вклинился Ямомото, — нам надо решить, как мы будем выступать в сложившейся ситуации. Будем ли мы каждый принимать решение самостоятельно или мы объединимся и выработаем общее решение, которого будет придерживаться каждый?
— А ты будешь командиром, брат… — ехидно произнёс Змей.
— Я не способен. И никто из нас не способен, мы все это знаем, — спокойно возразил Ямомото, — но у нас уже есть опыт принятия коллективных решений. Решений, которых мы все в последствии придерживаемся. Нам это проще, чем смертным, потому что в силу генетических особенностей мы гораздо более рациональны.
— Я думаю, ты спешишь, брат, — спокойно возразил Тор. — Сначала следует посмотреть на этого Владыку, узнать подробности, в том числе и по своим каналам, и только после принимать решение. Он хочет встретиться? Прекрасно! Пригласи его…
— Только не к себе, — встрял Артур. — Мы не можем рисковать ещё одной базой. У тебя же есть доступ к опустевшим базам в России? И сам Владыка сейчас пребывает в России. Прояви вежливость и организуй встречу на одной из этих баз, ради Его удобства, — эти слова были сказаны с изрядной долей горького ехидства. — Ты и сам можешь присутствовать там дистанционно…
— Нет! — Ямомото был предельно решителен. — Я желаю видеть Владыку лично. Но если гнев Его обрушится на меня или он окажется самозванцем, и я не устою, Змей, прошу тебя позаботиться о моей базе и моих людях.
— Хорошо… Но… Братья! Вам не страшно? То, что мы здесь обсуждаем и как обсуждаем… Это же измена! Обманывать и проверять Владыку?!!!
— Увы… Но… как сказал тот, кто может оказаться Владыкой, действительно прошло очень много времени и очень многое изменилось… — казалось, что Артур выдавливает эти слова через сжатое спазмом горло. — Сегодня мы обязаны нарушить букву приказа, чтобы соблюсти его дух. И, да, нам следует разработать планы на случай различных вариантов завершения этой встречи.
* * *
Великий мастер ВМЛА вернулся с празднования Мабона[1] усталый, но довольный. Нет, он не был ярым язычником, да и вообще язычником. Он спокойно, но уверенно веровал в Единого Творца, правда сформулируй он основные положения своей веры и любая из официальных церквей содрогнулась бы от такой лютой ереси. Однако, вера верой, но Братство присутствовало во всех значимых сектах и ересях современного мира, вящего пригляда, а местами и направляющего пинка ради. А то ведь оставь этих обормотов без присмотру и они такого напридумывают (да мало, что напридумывают, ещё и практиковать начнут!), что и черти в аду содрогнутся. Так что посещение всех этих языческих сборищ было для Великого мастера, можно сказать, служебной обязанностью. А ещё это всегда красочное шоу и приятное времяпровождение. Вот и не стеснялся брат Тобиас совмещать приятное с полезным.
Он заварил себе кофе, сел в кресло, поднёс чашку к губам…
— Ну и как прошёл день?
Перед ним сидели двое из тех странных типов, за которыми он приказал наблюдать. Одним из них был тот, кто постоянно ошивался в Королевской библиотеке, второй тоже постоянно мелькал на видеозаписях, однако всё больше на заднем плане. Именно поэтому брат Тобиас определил его как руководителя либо аналитика всей группы. А ещё эти двое производили странное впечатление. С одной стороны их аура вроде как лучилась силой. Чудовищной, немыслимой силой, а с другой, было в них что-то неправильное. Почти сразу он понял: их ауры были слишком одинаковы, как копии одного изображения. А под этим, Великий мастер уже не сомневался, заёмным одеялом прятались вполне обыденные ауры вполне ординарных людей. И всё же они владели магией. Прямо сейчас тот, кого Великий мастер условно назвал Аналитиком, нагло и весьма топорно просматривал верхний слой воспоминаний. Ну в этих-то играх брат Тобиас поднаторел ещё смолоду! Сколько таких псионических битв он прошёл, когда враги дружелюбно улыбаются друг другу на светских раутах, пожимают руки и в то же время пытаются выкачать из сознания и подсознания противника важную информацию, попутно засовывая в то же подсознание какую-нибудь смертельную закладку. И в этих играх он совершенно обоснованно считал себя мастером. Сколько таких доброжелателей после встречи с ним пошли примерять дубовый сюртук[2], а он вот добрался до кресла
