Когда темные боги шутят - Александра Лисина
— Во-о-о-ор… — чуть тише повторила Тьма, но уже не так уверенно. — Вор-р… отдай…
— Так приди и возьми! — из чистого упрямства выплюнул я, когда она сжала свои щупальца сильнее и у меня в груди что-то подозрительно хрустнуло.
С Тьмой шутки плохи: заденешь ее ненароком — раздавит. Не уделишь внимания — обидится. Обманешь — проглотит и не поморщится. А уж если оскорбишь… тогда мерзкое ощущение, что тебя пожирают заживо, смачно чавкая и закусывая остатками твоей души, покажется самой меньшей из тех проблем, которые грозят тебе после смерти.
Я ухмыльнулся окровавленными губами прямо в лицо богу ночи и из последних сил расхохотался.
— А говорят, ты справедлив… вранье! Жрецы просто не знают, что тебе все равно! Тебя ничто не волнует! Ты мертв! Ты — просто пустая оболочка, которой безразлично то, что происходит снаружи! Ты меня слышишь, Фол?! Ты здесь?! Или я был прав и от тебя действительно ничего не осталось?!
И вот тогда в нем что-то наконец изменилось. На каменном лице впервые появились признаки жизни. Непроницаемо-черные глаза угрожающе засветились. Каменные губы дрогнули, беззвучно произнося чье-то имя. Черты лица неуловимо поплыли, обнажая под собой нечеловеческий лик… а потом Тьма вокруг меня недовольно заворчала, сомкнувшись удушливой черной волной. Стиснула в последний раз, доламывая уцелевшие кости. Бесцеремонно вырвала из намертво сжавшихся пальцев пылающую багровым светом шкатулку. Рявкнула напоследок что-то внезапно исказившимся голосом. И, так же быстро отступив, со всего маху швырнула куда-то в сторону и вниз. С такой неимоверной силой, что пережить ее гнев у меня уже не получилось, и я закрыл глаза ровно в тот момент, когда на мою спину обрушился мощнейший удар.
Глава 8
Тьма — это бесконечный океан, черные волны которого лениво лижут изрытый бухтами берег жизни. Ты можешь войти в него в любом месте, прогуляться вдоль кромки, пройти так далеко, насколько хватит сил… но что с тобой там случится, никто не скажет. Тебя может затянуть воронка внезапно налетевшего шторма. Ты можешь оступиться и ухнуть с головой в разверзшуюся под ногами бездну. Настойчивое сопротивление волн может остановить тебя на середине пути, а если ты неосторожно зайдешь слишком глубоко, безжалостно раздавит, не обращая внимания на титулы, магию, происхождение или толщину кошелька.
Сегодня я, судя по всему, зашел гораздо дальше, чем следовало. И промахнулся мимо того единственного брода, которым обычно пользовался. Потому что, когда открыл глаза, чувствовал себя так, словно меня прожевали и выплюнули обратно, почему-то побрезговав проглотить. Все тело одеревенело, словно его и вовсе не было. Руки не двигались. Ног ниже колен я вообще не ощущал. На треснувших губах запеклась толстая корка крови. Глаза нещадно жгло. При каждом вздохе ребра скрипели цепляющимися друг за друга осколками. А в горле пересохло, как в пустыне.
— Ты сумасшедший, Артур Рэйш, — бесстрастно констатировал кто-то, прижав к моему пылающему лбу божественно прохладную ладонь. — Хамить богу… тревожить Тьму, прорываясь сквозь нее силой… да еще требовать при этом справедливости… воистину ты — первый маг Смерти, кто позволил себе такую дерзость! И первый, кто умирает на этом алтаре вопреки воле моего бога.
С трудом открыв глаза и кое-как проморгавшись, я поморщился, обнаружив себя лежащим у подножия статуи Фола.
Добрался-таки… вытребовал свое право… хотя и не совсем так, как нужно. Кровь на губах, похоже, оттого, что я, не рассчитав сил, с размаху налетел на каменный постамент. Башка болит, вероятно, по той же причине. А вот переломанные… не зря же я их не чувствую?.. ноги — это уже Тьма постаралась. Обглодала-таки, зараза, до костей. И хорошо, если подавилась напоследок.
Ну да я тоже хорош. Сделал-таки эту упрямую дамочку. Пусть и погрызла она меня, пусть поломала, но теперь наверняка локти кусает — я все равно оттуда выбрался. В последний, к сожалению, раз.
— Ты меня слышишь, Рэйш? — склонилось надо мной обеспокоенное лицо отца Лотия. — Рэйш! Не спи! Тебе еще нельзя! Я облегчил твою боль, но если ты сдашься, второй раз я не вытяну!
— Брехня! — просипел я. — Мне теперь все можно!
— Что ты такого натворил, если бежать сюда пришлось через Тьму? И где взял… то, что взял, если даже мне не удалось без ожогов к ЭТОМУ прикоснуться?
— Твой бог хоть доволен? — прохрипел я, наконец-то сориентировавшись и сообразив, почему при моем плачевном положении меня все еще не грызет беспощадная боль. Помнится, когда я в первый раз влетел во Тьму без подготовки, то на выходе едва дышал. Мастер Этор меня больше месяца выхаживал. А тут я даже шевелиться могу… немного. И язык ворочается, хотя с каждым вздохом делать это становится все труднее. — Он вообще слышал, что я сказал?
Жрец скривился.
— Тебя слышал даже я. А Фол, хоть и бог, далеко не глухой.
— Тогда пускай остановит… — закашлялся я, выхаркивая из легких кровавые сгустки. — Пусть отзовет Смерть… там больше нет виноватых! Пусть уберет Ее с городских улиц!
— Тебя не это должно заботить, — усмехнулся отец Лотий. — Но если тебя так это волнует, то проклятия на Верле больше нет — Фол принял твое подношение. И отозвал с улиц Смерть, не тронув больше никого, поскольку ты… со своей дурацкой затеей… умудрился перетянуть весь его гнев на себя. Потому-то и лежишь тут, как бревно бесчувственное. И уже почти не дышишь.
— Чего? — недоверчиво прошептал я, борясь с дурнотой. — Он освободил ВСЕХ?!
— Принесенная тобой вещь оказалась для него важнее мести.
— Фу-у, — выдохнул я, устало закрывая глаза. — Ну хоть что-то было не зря.
— Ты умираешь, Рэйш, — негромко, но с таким видом, как будто открывал передо мной двери Истины, обронил жрец.
Я снова закашлялся.
— Естественно. Я и без тебя прекрасно знаю, что меня сожрали подчистую. Что в шкатулке-то хоть было, а? Ради чего я так старался? Не жилься давай, скажи, а то обидно будет сдохнуть, так и не узнав, из-за чего.
— Ты принес с собой частичку тела бога, — странно улыбнулся жрец. — Давно утерянную, но все же сумевшую через века найти путь к своему создателю.
— Погано, — непритворно огорчился я. Значит, Нииро был прав насчет осколка? — И за такой подарок твой бог не соизволил надо мной смилостивиться?
— Тебе не стоило вызывать его гнев.
— Скажи спасибо, что до бешенства не довел… хотя хотел бы я посмотреть на его лицо в этот момент.
— У тебя еще есть такая возможность, — спокойно сообщил отец Лотий. — И вообще, тебе не обязательно умирать.
— Да
