Слишком смышленый дурачок - Григорий Константинович Шаргородский
То, что описывал в своём труде естествоиспытатель, ломало мои представления об окружающем мире. Хотя не всё и не полностью, но книга показывала реальность совсем с другой стороны. По уверениям Корчака, нынешний уклад образовался больше тысячи лет назад, когда Владимир Креститель принёс на эту землю православную веру. Но языческие боги не собирались уходить просто так, даже проиграв войну с новой верой. Древние кумиры оставили кое-что для потомков своих почитателей, причём как тех, кто сохранит старую веру, так и тех, кто отринет её ради заступничества Господа нашего.
У языческих богов были не только человеческие последователи, но и слуги — бестелесные духи, которых они возвысили для служения себе. Уходя, старые боги усилили их настолько, что некоторых пришлось ввергать в спячку, дабы они не уничтожили всё живое вокруг. Другие же духи, те, что послабее, получили возможность овладевать телами людей и таким образом вредить тем, кто принял истинную веру.
Владимир Креститель всё равно сумел разрушить самые крупные капища и лишил старых богов их силы, но его успех был неполным — под руку великого князя ушли лишь крупные города, а племенные земли остались верны язычеству. Конечно, за прошедшие века было множество попыток силой привести блуждающих во тьме язычества несчастных к истинной вере, и кое-где это получилось. Так случилось в моём родном Пинске. Первый Пинский князь и его богатыри-бояре огнём и мечом выкорчевали всю ересь в граде, но в других местах православные крестоносцы были не так успешны. Порой гибель множества язычников пробуждала старших духов, и тогда гибло уже православное воинство. Кстати, автор книги не всегда считал такие пробуждения чистым злом. Иногда в том было благо как для язычников, так и для православных.
В качестве одного из самых ярких примеров он привёл нашествие хана Батыя. Внук Чингисхана пришёл на Русь и осадил Козельск. Разозлённые упорством обороняющихся монголы уничтожили и город, и его жителей. Но это не утолило их ярости. Захватчики дошли до ближайшего большого поселения язычников и также убили там всех от мала до велика. Они бы и дальше несли погибель всем на своём пути, но пролитая кровь почитателей старых богов разбудила спящего неподалёку Карачуна. Разразилась жуткая снежная буря. Ударили трескучие морозы, погубив многих захватчиков. Возможно, часть армии Батыя и пережила бы эту напасть, но они сделали ещё одну ошибку. Главой того поселения был сильный ведун. Татары, которые пока не особо разбирались в разнице между язычниками и православными, словно в насмешку распяли ведуна на кресте. Умирая в мучениях, ведун не отпустил сидящего в нём духа-побратима, а с его помощью переродился в Кощея.
Могущественная нежить, которую в Европе называли личем, подняла мёртвых язычников и погибшую от холода часть монгольского войска и натравила умертвий на живых татар. В итоге не ушёл никто и сам Батый сложил голову в языческом поселении неподалёку от непокорного Козельска. Потом ещё сотню лет в тех местах никто не жил, а волхвам пришлось принести множество жертв, чтобы усыпить Карачуна и упокоить Кощея. Это событие сильно повлияло на дальнейшую историю. Распространение христианства замедлилось, а затем и вовсе всё пришло в своеобразное равновесие.
Ну, дальнейшее я уже знал из того, что рассказывал отец Никодим. Православная вера утвердилась в городах и их окрестностях, а дальние селения всё ещё прозябали во тьме язычества. Страх пробудить древних демонов, того же Карачуна или, избави Господи, Мару, сказался и на междоусобицах Рюриковичей. После ухода в мир иной Владимира и сына его Ярослава Ярославичи поделили Русь на вольные княжества и правят ими до сих пор. Собранное Владимиром Святославовичем государство формально считалось единым, правда, с одним небольшим таким нюансом. Великим князем себя считал и князь Владимирский и князь Киевский. И оба напрочь игнорировали мнение оппонента по данному поводу. За Киевским была древность главного города славян, а за Владимирским — богатство самого большого удельного княжества — купеческой Москвы, озолотившейся и сильно разросшейся благодаря торговле с Золотой Ордой. А в это время посадник Новгородский тихонько посмеивался над обоими.
Стряхнув с себя муть воспоминаний, я вернулся к книге, ведь там было ещё много интересного и кроме предисловия. Корчак очень подробно описывал разновидности и особенности духов — как тех, кто предпочитал быть свободным, так и любивших подселяться в человеческие тела. Увы, такое не осилишь за один день и тем более не запомнишь даже самое важное. Я и так засиделся до боли в спине и ворчанья желудка. Хотя, может, читал бы и дальше, но отвлёк звук открываемой двери, который в гнетущей тишине зала прозвучал особо громко.
Новый посетитель вряд ли привлёк бы моё внимание надолго, но его вид оказался даже более неуместным в этой обстановке, чем мой собственный, — в зал вошёл откровенный урка. И что самое любопытное, юный библиотекарь явно его знал. Лицо бедного парня перекосилось, что вызвало ехидную ухмылку посетителя. Дальше — ещё больше странностей. Урка не стал ничего говорить напрягшемуся библиотекарю, а почему-то сразу направился в мою сторону.
Ну вот опять на меня навалился страх и заныли уже поджившие синяки. Но хуже всего то, что резко замедлились мысли. От ощущения того, что я снова тупею, стало совсем худо. С этим надо что-то делать. Детский приём, который помогал мне, когда совсем уж становилось тяжко в тётушкином трактире, — закрываем глаза, и окружающий мир перестаёт существовать вместе со всеми его неприятными особенностями.
Помогло. Мысли забегали куда шустрее, и, когда я снова открыл глаза, увидев, что непонятный типчик стоит практически надо мной, левая рука уже извлекла из кармана платок и намотала на костяшки правой. За эти пару мгновений форы незаторможенные страхом мысли привели к выводу, что наличие синяков без сбитых кулаков — это признак терпилы.
Слово-то какое неприятное, липкое.
— Чаво такого интересного читаем? — ехидно поинтересовался шустрила.
Второй более осмысленный взгляд позволил отметить детали, по которым стало понятно — это не боец, а один из тех, кто задирает прохожих, давая своим более мощным напарникам повод для драки. Ничего нового. В нашем районе я знал как минимум две такие банды.
Я угрюмо посмотрел на непрошеного собеседника, одновременно выставляя на столешницу оба кулака. Надеюсь, выглядело увесисто. Постарался вспомнить интонации, с которыми говорили самые отбитые посетители тётушкиного трактира, а ещё представил, что
