Вот и кончилось лето - Сергей Рюмин

- Да я понял уже, - отозвался я. – Не леший же…

- Это уж точно, не леший! – засмеялся Еремеич. – Леших я тебе покажу. А вот ты кто таков?

Он ткнул в меня пальцем. Я задумался. Хвастаться не хотелось.

- Маг, - сказал я. – Маг жизни и смерти. Точнее, ученик еще. Подмастерье.

Еремеич удивленно посмотрел на меня:

- А разве такие бывают?

Он хмыкнул.

- Колдуны есть, ведьмаки тоже, знахари, оборотни-перевертыши. А вот про магов не слыхал!

Я пожал плечами.

- Сила, правда, у тебя непонятная. И живая есть, и мертвячья. Как они у тебя между собой ладят? И чем ты мишку приложил? Ты ж не ведьмак животными управлять!

- Заклинанием Разума, - ответил я. – Я так понимаю, что у человека, что у медведя мозги-то одинаково работают. Вот и приложил «ночным кошмаром».

Еремеич прислушался, соскочил с дерева, огляделся:

- Кажись, твои идут. Ладно, парень, бывай! Заходи ко мне. Мишку ты мне не убил, хотя мог. Дуб вылечил… Должок за мной!

Он поставил передо мной моё жестяное ведро, полное отборных белых грибов. Когда только успел? Ведро-то всё время у меня на виду было.

- Гостинчик от меня, - сообщил мне. Потом протянул руку, вложил мне что-то в ладонь:

- Подарок от души!

И пропал. Я разжал ладонь, улыбнулся. На ладони лежал затейливый витой золотой перстенек с зеленым камушком.

Глава 14

Кто ходит в гости к лесникам…

В этот же день я всё рассказал баннику и домовому, устроив своеобразное совещание в бане (банник, кстати, наотрез отказался заходить ко мне в гости домой), продемонстрировав подарок лесного хозяина. Жихарь и Трифон, по очереди, осмотрели перстень, вернули мне и выдали:

- Работа старая, заклятьев всяких на нём не имеется! Стало быть, подружился с Еремеичем?

Безделушку я решил подарить maman. Похоже, что и размер был её. Потом я показал им нож, который привёз с собой. Ни банник, ни домовой даже в руки его брать не стали. Более того, увидев клинок, и Жихарь, и Трифон с опаской отодвинулись подальше. На их лицах четко нарисовался неподдельный страх. Именно страх, а не испуг. Помолчав, Жихарь выдал:

- Ты к Василь Макарычу сходи с ним! Вы вроде как приятельствуете. Да и человек он, хоть и колдун, вполне порядочный. Не будешь на рожон лезть, так он тебе и поможет!

Ну, как приятельствуем? Банник немного преувеличивал. Был я у него в гостях разок. Поговорили обо всём и ни о чём. Нож я убрал, чтобы не нервировать собеседников.

- Ты сходи, сходи! – повторил Жихарь. – Может, он и подскажет что, объяснит нормально. Потом спасибо скажешь!

- Шишок у него вреднючий! – вставил своё Трифон.

- Шишок скольких хозяев пережил, - пояснил Жихарь. – Вот и думай. Балбес!

Он отвесил Трифону подзатыльник, впрочем, чисто символический, и, обращаясь ко мне, сообщил:

- Шишок еще первому колдуну служил от начала времени, когда Род пришел на землю…

- Это когда? – попытался уточнить я. Жихарь запнулся, задумался, закатив глазки.

- Ну, наверно, при Олеге вещем, - неуверенно сказал он. – От дружины его ведьмаки пошли, а колдуны-то, поди, еще раньше были…

Нашу беседу оборвала maman, которая неожиданно для всех заглянула в баню. Банник и домовой моментально словно растворились в воздухе. Maman посмотрела на меня, озадаченно взглянула на стол, где стояли три глиняных кружки из хозяйства Трифона, причем в каждой из них был тот самый ядрёный квасок из погреба, и выдавила:

- Ты чего здесь?

Я засмеялся:

- Прохладно здесь. Отдыхаю вот.

Maman взяла в руки кружку, из которой пил Трифон, поднесла к лицу, зачем-то понюхала:

- А это что?

- Квас! – я снова улыбнулся.

- Понятно…

Однако было отчетливо видно, что ей как раз непонятно.

Заниматься в этот день я не стал. Хватило лесной прогулки. Вместо этого, после обеда, который по времени был скорее ранним ужином, отправился на другой конец деревни.

Поздоровался с Лехой Длинным, который на моё приветствие мне едва кивнул. У колодца встретил приятеля Семена, что хотел со мной разобраться из-за Аньки, поручкался с ним.

- Надолго приехал?

- Недели на три, - ответил я. – Семен-то в армию ушел?

- Так он осенью вроде по срокам уходит, - удивился его приятель. – Семка сегодня в район с отцом умотали, запчасти к моцику посмотреть.

- К моцику?

- Ну, к мотоциклу! «Минск» у него!

- Понятно.

Мы разошлись. Единственная улица деревни была практически пустой. Разве что у магазина стояли четыре женщины из числа приезжих-отдыхающих и вели беседу. Это кажущееся безлюдье развеется позже, часам к шести-семи вечера, когда спадет жара, и погонят коров и овец с пастбищ, когда из колхоза привезет работяг старенький бортовой «Газ-51».

А потом вечером, часов после 9-и, на улицу выйдет молодежь – местные и приезжие, кто-то с гитарой, кто-то с гармошкой, ну а самые «продвинутые» с кассетными магнитофонами.

Сейчас пока еще было жарко и пусто.

Калитка в воротах оказалась не заперта. Я приоткрыл и громко спросил:

- Хозяин! Хозяин!

- Чего тебе? – почти сразу же на крыльце появился лесник.

- Добрый день! – ответил я. – В гости вот пришел. Можно зайти? Не помешаю?

- Здравствуй, Антон! – усмехнулся Василий Макарович. – Ну, заходи, коль пришел!

Он спустился с крыльца мне навстречу, протянул руку, которую я сразу же поспешил пожать.

- Знал я, знал, - прогудел он басом. – Что ты придешь! Проходи в дом!

Он приглашающе протянул руку в сторону открытой двери. Что-то меня словно торкнуло ему поклониться. Не в пояс, конечно, а немного так, как в кино склоняли голову царские офицеры, но при этом прижав правую руку к груди в районе сердца. К моему удивлению, лесник тоже поклонился в ответ.

На этот раз мы разместились у него не в сенях, а то ли на кухне, то ли в столовой за большим деревянным столом, сделанным из