Лондон в огне - Юрий Павлович Валин
Вход в подземку, наконец, открыли и принц со свитой потащились осматривать платформу и вонючие рельсы.
— Поехали в музей гулять, что ли? — засобиралась непоседливая Светлоледи.
— Так мы еще сливочное не попробовали, — возмутилась Лоуд.
После заключительной порции и чашечки кофе шпионки поехали в звериный Пантеон на Пикадилли[14]. В музеях Лоуд бывать еще не доводилось, нужно рискнуть и попробовать.
Было любопытно, хотя можно было ожидать и большего. Красовались здесь всякие дикарские штучки, древнее оружие (некоторым оборотням приходилось пользоваться и куда более корявыми инструментами). В другом крыле среди пыльных пальм и ненастоящих кустов были расставлены сушеные звери. Большинство животных Лоуд видела или знала по слухам. Натуральный слон оказался не так велик и жуток — болтали о громадине, а этот… Не иначе в музее смухлевали и замухрышку выставили. Интересен был жираф и сумчатый зверь с роскошными ляжками, что смешно именовался «кенгуру». Занимательно было бы поглазеть на орка — в естественных условиях сталкиваться с ними не приходилось, но в музее орки почему-то не были представлены. Видать, в здешнем мире заранее вымерли, не дожидаясь заводского смрада. Кучка посетителей толклась перед анакондой — просто смешно, что в этом тощем недоноске интересного? Иное дело желтый медведь…
— Вижу, быстрый зверек, — заметила Лоуд, озирая замершее на задних лапах чучело.
— Да, энергичный. Вообще-то, он белый, а не желтый, — уточнила Светлоледи.
— Значит, замусолился. Безобразие, два шиллинга за вход содрали, а пыль со шкуры лень стряхнуть.
— Не придирайся. Вообще эти медведи и у нас на севере водятся. Во льдах за Амбер-озером, и на Белых берегах. Тюленей ловят, клыкачей добывают.
— Не забиралась я так далеко к северу, — признала Лоуд. — Холодновато там…
Двинулись к выходу. Лоуд остановилась перед чучелом оскалившейся гориллы и здоровенного, отчаянно щерящегося волка.
— Ты чего? — насторожилась Светлоледя.
— Полагаю, если меня поймают, то вот тут и пристроят. На дыбках, с палкой в заду и раскинутыми лапами. Зубы, наверное, пострашнее вклеят — мои неубедительные.
— Тут у всех зубы точно соответствующие породе. Ты не огорчайся — здесь делу образования народных масс будешь служить. Полагаю, если нас выловят, из меня тоже чучелко набьют. После многих малоприятных процедур.
— У тебя шкура гладкая, чего ей пропадать-то? — проворчала Лоуд. — В общем, мне этот музей не понравился. Уж лучше бы эти… скаль-пы поразвесили.
— Скальпы детей пугают. Пошли, перекусим, что ли?
После кондитерской (мороженому Светлоледя категорически воспротивилась, хотя здесь подавали ежевичное) шпионки отправились к Броумптонскому кладбищу, где была назначена конспиративная встреча. По пути осмотрели новую площадку пневмо-дороги: цилиндр вагона как раз стоял на посадочной площадке, в него усаживались джентльмены, предварительно сдавая в специальное отделение трости и шляпы. Механик опустил дверь-крышку, завинтил гайки. Вагон с шелестом и звоном улетел в сторону Сити. Газеты утверждали что, с открытием полноценной пассажирской пневмо-линии, весь город можно будет пересечь за десять минут. Любопытно было бы попробовать, тем более что местных дам в пневмо-вагон не сажают. Хотя по звуку и виду, та же ватерклозетная труба, только широкая.
Шпионки шли по аллее кладбища, Лоуд оглядывала ряды склепов и пятнистых от старости каменных ангелов.
— Ну, не знаю, не знаю. Дорого, замысловато. У нас проще: из воды вышли, в воду и ушли. Хотя мало кто из коки-тэно на своих островах помирает.
— Наверное, в этом-то и дело. Здесь в Темзу всех не спихнешь. Да и память людям нужна.
— «Память»… Тухнете быстро, вот и приходится прикапывать. Что, в общем-то, правильно. Где-то здесь, а?
— Похоже. Вон угол забора, вон архангел с приметным знаменем. Только рановато мы заявились.
Лоуд разглядывала мускулистого архангела, начальница бродила между склепов, читая надписи. Потом взмахнула зонтиком:
— Кажется, тут наш младший штирлиц затаился.
В укромном закутке под стеной склепа дрых шпион-артиллерист: грязная рваная куртка натянута на голову, лапы сиротски поджаты, на правом сапоге отсутствует каблук, штанина прожжена…
Шпионки переглянулись: получается, что пока кто-то, вынашивая стратегические планы, жрал мороженое и гулял по городу, рядовые солдаты в самую гущу событий угодили.
— Минимум, а, Минимум…
Младшего штирлица подбросило словно катапультой — в руке мгновенно оказались убийственные шарики.
— Сиди-сиди, свои, — предупреждающе зашипела Катрин.
Коротышка проморгался, яростно поскреб голову:
— Виноват. Я, Кэт, вконец замудохался.
— Заметно. От тебя и попахивает.
— Что делать, тяжеловато там. Вы-то в порядке?
— Ничего так устроились, — призналась Лоуд. — Слышь, Енот, давай я в лавку схожу, жратвы куплю.
— Мысль хорошая, только чуть позже. Доклад послушай, — Мин попытался отряхнуть свои лохмотья.
— Падай и докладывай, — призвала Катрин.
— В общем, задание выполнено. Но есть сложности, — коротышка присел и обессилено привалился к стене склепа. — Значит, довожу по порядку. После прибытия я строго по графику вышел на заданную точку…
Глава шестая,
в котором неким герои и читатели беспросветно блуждают и чешутся
Вход в темную часть города Мин нашел сразу: по журчанию и по запашку, конечно. Воняло убойно. Впрочем, труба казалась просторной, явно не утонешь, да и решетка, запирающая вход сложностей не представляла — люди как обычно фантазией не отличались и верили что никто кроме них, жирноватых, в подземелье не сунется.
Мин присел на склоне перед коллектором и произвел своевременную подготовку к выполнению основной части задания. Оружие было на месте: оба ножа, подсумки с шарами, топорик — средство скорее инструментальное, чем боевое, но продуманное и неоднократно проверенное в деле. Паек, фляги с водой, аптечка. Имелся в снаряжении секретноэлектрический фонарь и два комплекта батарей — осветительный прибор разведчик уложил сверху в правую сумку. Мин крепко надеялся что природно-наследственные данные не утеряны и в этом мире — папаша, небось бы ржал-завывал, узнав, что сынок идет под землю с фонарем — зрение хогменов это такое зрение, что… Впрочем, хрен его знает как там у папочки обстояло с чувством юмора — сгинул родитель и сгинул. Мин натянул и подвязал ботфорты — их острый резиновый запах малость подвыветрился, в носу не так свербело и порошок-присыпка стал попривычнее. Ботфорты были не совсем ботфортами, а правильнее «бахилами»: бледно-зеленого, довольно забавного цвета — Манька такие почему-то терпеть не могла, хотя удобная вещь,
