Архивы Дрездена: История призрака. Холодные дни - Джим Батчер
Когда Охота подъехала ближе, я смог увидеть и другие детали. Целый флот лодок и судов окружал остров – будто сцена с театра Второй мировой на Тихом океане. Некоторые из них были скромными суденышками для отдыха, некоторые размером с «Жучка-плавунца», но три выглядели как буксирные баржи, которые перетаскивают паромы с двумя десятками груженых железнодорожных вагонов через озеро.
В воде у берега я видел движение. Какие-то существа роились, выползая из озера, отвратительные и завораживающие, – сотни и сотни существ. С грохотом они бились о стену-занавес, закрывавшую Духоприют. Свет пульсировал, расходясь жидкими концентрическими кругами там, где они касались стены, и болезненные вопли этих неведомых существ накалили воздух до степени взрыва. Вода на протяжении двадцати футов от берега кипела и разлеталась брызгами в демонической ярости.
Я почувствовал шевеление силы в воздухе, и разряд тошнотворной зеленой энергии пролетел через воду и врезался в стену-занавес. Вся стена на секунду потускнела, но восстановила прежний вид по мере того, как остров отбивал атаку. Я проследил путь этого разряда до его истока, до баржи, и увидел фигуру в странной накидке со множеством вьющихся обрывков, стоящую на палубе лицом к острову. Это был Акулья Морда.
Потом я увидел, как надувная лодка с командой в восемь человек двинулась к берегу. Человек на носу лодки поднес что-то к плечу, раздался громкий звук: «фффумп!» – и в кустах расцвел огонь, горевший с обжигающей яркостью химикатов. Затем надувная лодка развернулась и двинулась назад, словно избегая контрудара. А может, они решили держаться подальше от вод, полных обезумевших, словно голодные пираньи, Иных, тем более сидя в резиновой лодке. С полудюжины других лодок раз за разом проделывали тот же фокус, а несколько других таких же стояли спокойно, полные вооруженных людей, молча ждущих возможности высадиться на берег.
Я потрясенно смотрел на происходящее. Недавний дождь означал, что остров вряд ли вот-вот взорвется и полыхнет пламенем, но я явно недооценил конфликт нынешней ночи, о боже правый. Речь шла не просто о ритуальном заклинании.
Это было тотальное десантно-штурмовое нападение, моя собственная миниатюрная война.
– Эрлкинг, – сказал я, – ты можешь укрыть Охоту завесой?
Эрлкинг взглянул на меня, потом на Охоту, и внезапно холодная странная тусклость, в которой даже звуки были какими-то плоскими, накрыла нас как облако, скрывая и наш вид, и наши голоса.
– Это не имеет никакого смысла, – констатировал я. – Для ритуала им все равно нужна платформа, а чтобы ее сделать, понадобятся силы и время – как минимум день. А ведь они еще даже не добрались до острова и…
И тут вспышкой пришло понимание.
– Баржи, – проговорил я. – Они устроят ритуальную платформу на одной из барж! Это единственное, что имеет смысл.
– Вода озера уменьшит силу, которую они смогут черпать из лей-линий под ней, – уточнил Эрлкинг.
– Да, – подтвердил я. – Поэтому-то они и атакуют берег. Они хотят пробить брешь и потом затащить баржу на остров. Тогда они окажутся в прямом контакте с лей-линией.
– Здесь много Иных, сэр Рыцарь, – заметил он. – Более чем достаточно, чтобы сразиться с Охотой, и мы увязнем в численности этих тварей. Они отреагируют на нас как единый зверь, как только поймут, что мы представляем для них опасность. Выбирайте с осторожностью, когда и где нам войти в схватку.
– Нам лучше самим нанести первый удар, – сказал я. – Три баржи. На которой из них платформа?
– Почему предполагать только одну? – спросила Кэррин. – На твоем месте я наложила бы заклятие на все три для надежности.
– Они могли наложить свое заклятие на все три для надежности, – сказал я.
Она легонько ткнула меня локтем в живот.
– Начнем с затопления баржи, – решил я. Потом подмигнул Кэррин и посмотрел на Эрлкинга. – Мы сможем утопить баржу?
Маска-тень Эрлкинга немного сдвинулась в сторону, его горящие глаза сузились.
– Чародей, я вас прошу.
– Ясно, – сказал я. – Мои извинения. Пять да пять, двадцать пять, Акулью Морду будем брать. – Я указал на баржу посередине, где минутой ранее видел Иного. – Вот эту. Как только она затонет, делимся на две группы. Ты возглавишь Охоту на барже по дальнюю сторону, я поведу свою половину на ближнюю. Если не обнаружим ни следа готовящегося ритуала, то, может, они дали отбой и отправились восвояси.
– Маловероятно, – усомнился Эрлкинг.
Он медленно согнул раненную мной руку, и я почувствовал, что, хотя двигать ею ему пока не слишком удобно, предводитель гоблинов уже почти оправился от травмы.
– Не попробуешь, не узнаешь, – сказал я.
Обернувшись к охотникам, я указал на среднюю баржу. Затем повторил им свои инструкции, и угольно-черные руки воздели дюжины темно-призрачного оружия.
Я наклонился к Кэррин и шепнул ей на ухо:
– Ты готова?
– Только сумасшедший может быть готов к такому, – сказала она.
Я слышал, что при этом она улыбалась.
Потом она повернула голову и, прежде чем я как-то отреагировал, поцеловала меня прямо в губы.
Я едва не свалился с «харлея».
Она откинула голову назад и одарила меня озорной улыбкой:
– На удачу. В стиле «Звездных Войн».
– Ты сейчас такая страстная, – сказал я.
Потом я поднял свой «винчестер» над головой и резким движением указал им вперед – и Охота рванулась с места на полной, бешеной скорости, молчаливая, невидимая и неизбежная.
– Езжай прямо к заднему концу, – сказал я Мёрфи.
– Ты имеешь в виду «к корме»?
– Да, именно к ней, – подтвердил я, закатывая глаза.
И начал собирать воедино свою волю.
Это оказалось тяжелым, медленным напряжением – как пытаться дышать через слои плотной ткани. Или держать пригоршню песка – каждый фрагмент энергии, которую я собирал, словно хотел ускользнуть от меня, и чем больше я старался удержать его, тем больше просачивалось через мои пальцы.
Тогда я сжал зубы, приняв тот факт, что у меня останется не так уж много энергии, с которой можно работать, и попытался держать ее посвободнее, мягче, пока мы приближались к барже. Мы стали первыми, кто проехал рядом с ней, и в этот самый момент я протянул руку и выкрикнул:
– Forzare!
Обнаженная воля рассекла воздух, разрушив и завесу, скрывавшую нас. Энергия была сфокусирована в виде конуса с игольчатой вершиной, расширявшейся от нее до шести дюймов, – невидимое копье. Большего с той ограниченной энергией, которой я располагал, я не смог бы добиться. Она ударила в борт баржи с лязгом и скрежетом рвущегося металла, и, когда мы
