Конструктор живых систем - Алексей Птица
Это длилось довольно долго, и очень многим пострадавшим она успела оказать медицинскую помощь, затем её сменила другая женщина, так как невыносимо тяжело наблюдать продолжительное время за страданиями других людей. Как справлялся с огромным наплывом раненых доктор Серов, оставалось только догадываться. Он устал и практически валился с ног, но продолжал оказывать медицинскую помощь, несмотря ни на что. Человек долга — это страшная сила, а военный хирург — человек долга вдвойне.
Графиня подошла к дочери и сказала.
— Доктор меня отпустил, всё равно от меня больше толку нет, устала, пришла женщина со свежими силами, заменила меня. Навыки я уже потеряла, тяжело мне справляться с таким потоком раненых. Доктор умница, у него есть дар лечить людей, и он умеет это делать, а я могу только помогать и направлять, но, увы, мой дар сейчас бесполезен.
— Ты много сделала, мама. Посмотри, у тебя вся одежда в крови.
— Это ничего, это мелочи, пойдём, дорогая, в свой вагон, мне нужно отдохнуть, да и кровь смыть, пока она не въелась в одежду. Всё-таки дорогой материал, жалко.
— Пойдём, — с готовностью ответила Женевьева, и направилась вперёд, забрав с собой их саквояж.
Добравшись до своего вагона, они разместились в нём заново. Графиня пошла в уборную, чтобы очистить платье от грязи и чужой крови, а Женевьева просто улеглась спать, не раздеваясь. Разбудили её незнакомые голоса.
— Графиня, позвольте представиться: офицер лейб-гвардии драгунского полка его императорского величия поручик Ястржебский. Меня прислал за вами ваш муж, получив известие о крушении поезда. Слава Богу, вы живы и не пострадали. Хотя, что это⁈ Я вижу на вашем платье следы крови⁈
— Да, нам повезло, а вот другим — нет, я помогала перевязывать пострадавших. Это их кровь на моём платье. Увы, я совершенно не умею стирать и не смогла оттереть пятна с ткани, — отвечала ему графиня.
— Это не ваша забота, Ваше сиятельство, платье отстирают в прачечной, я приехал забрать вас. Это желание вашего мужа, он сильно волновался и отдал мне приказ доставить вас в Великий Новгород, как можно быстрее. Со мной приехал ещё доктор, чтобы оказать помощь, если она понадобится. Но, слава Богу, он оказался не нужен. Позвольте вам помочь собраться.
— Я поняла, у нас не так много вещей, мы уже почти собрались. Всё самое ценное мы уложили в саквояж, а остальное находится в двух чемоданах.
— Понял, прошу вас, если вы готовы, выйти из вагона, а мы вынесем ваши вещи.
— Да, мы почти готовы, сейчас я разбужу дочь, она не выдержала тяжёлых событий этой ночи и теперь спит, и мы можем собираться.
— Бедняжка, но ничего, всё самое плохое уже позади.
— Да, поручик, а на чём же вы нас повезёте, на паровой дрезине?
— Нет, ну что вы! Вам подан дирижабль, я прилетел на нём.
— Гм, Женевьева, ты проснулась? — мать постучала в дверь купе.
— Да, маман, можно открыть дверь.
Женевьева, давно прислушивавшаяся к разговору, к тому времени успела встать и привести себя в порядок.
— Хорошо, — дверь тут же открылась, и мать вошла в купе, офицер деликатно остался в коридоре.
— Собирайся, дорогая, мы улетаем.
— Улетаем, куда?
— Домой. Нас ждёт дирижабль, отец специально послал его за нами.
Графиня обернулась назад
— Господин поручик, вот эти чемоданы можно забирать.
В купе тут же заглянул поручик Ястржебский и, увидев чемоданы, кивнул. Через несколько минут обе графини вышли из поезда, их вещи несли два унтер-офицера и сам поручик, которому доверили саквояж со всевозможными личными ценностями. Они быстро прошли мимо вагона, провожаемые любопытными взглядами, нигде не задерживаясь, только обер-кондуктор осмелился спросить, куда они идут.
— За нами приехали, любезный. Спасибо за выполнение вами своего служебного долга. Возьмите от меня небольшую награду, — и графиня сунула в руку кондуктору купюру в пять злотых.
Обер-кондуктор уважительно склонил голову, и купюра сразу же исчезла в кармане его форменного сюртука.
— Счастливо добраться! — сказал он напоследок, на что графиня изобразила вежливую улыбку и, отвернувшись, зашагала вслед за поручиком.
— А что, маман, мы больше никого не возьмём с собою?
— Нет, Женевьева, дирижабль прилетел только за нами, в нём недостаточно места, и это не нужно. Помощь уже пришла, всё, что от нас зависело, мы сделали, теперь это не наша забота. Смотри внимательно себе под ноги, не оступись, а то не хватало ещё, чтобы ты упала и подвернула ногу.
— Я смотрю.
Когда они вышли на поляну, над которой висел дирижабль, Женевьева от удивления разинула рот.
— Вот это да!!!
— Новейший дирижабль «Свинцовый Цеппелин», — тут же объяснил поручик, — специально для вас, мадемуазель.
Ничего не сказав в ответ, девушка полезла вслед за матерью по веревочной лестнице и вскоре скрылась внутри. В гондоле дирижабля всё оказалось строго, но очень изысканно. Деревянные панно из красного дерева по всем стенам, толстые стёкла иллюминаторов в медных рамах по кругу, шикарные шёлковые шторы по обеим сторонам от каждого из них. Роскошный диван и кожаные кресла для гостей и хозяев, красивые и крепкие стулья для команды.
Сама гондола оказалась разделена на три секции: секция управления, секция для именитых гостей и хозяев, и секция для техников и персонала, в которой находился и небольшой буфет. Там же имелись места для всех, кто оказался не задействован в качестве техперсонала.
Графиня с дочерью разместились в главном зале, где и находились до приземления в аэропорт Великого Новгорода. Поездка не заняла много времени, и уже к вечеру они благополучно прибыли на место. На лётном поле их ждал «Руссо-Балт» их семьи с личным шофёром, и отец. Увидев их, идущих по полю, он быстрым шагом пошёл им навстречу, не став скрывать своей радости.
Граф Владимир Михайлович Васильев, генерал-губернатор Новгородской области, кавалер ордена двуглавой совы и многих других орденов, высокий, сухопарый мужчина, с коротко стрижеными волосами, среди которых нет-нет, да пробивался седой, с жёстким и волевым лицом и умными, проницательными глазами, приблизившись, обнял дочь, пытаясь скрыть при этом своё волнение и переживание.
— Как вы добрались, Женевьева?
— Добрались замечательно, спасибо, папенька, я ещё ни разу не летала на дирижабле!
— Да, пришлось отправить за вами личный дирижабль, положенный мне, как генерал-губернатору, но
