Последняя истребительница - Вера Добрая
– Заткни пасть! – злобно рыкнул, но кажется, Алина перестала адекватно соображать.
– Вам все равно никогда не быть вместе! Она обязана убить тебя и точно сделает это! Я люблю тебя, и поэтому на всё готова лишь бы спасти. Давай убежим! Пошлём к черту всех этих Старейшин и прочую херню касаемо защиты мира.
– Замолчи, дура! – схватил девку за локоть и прислонил к стене, надеясь, что охранник на своём посту как обычно придремал и пропустил эту жаркую сцену и пламенную речь. – Лучше выкинь из головы все эти мысли, иначе пожалеешь. Ты мне не нужна. А вздумаешь вредить Софии…
– Кхе-кхе, – предупреждающий кашель Лики не дал мне договорить, и я отпустил Алину, которая, одарив меня ненавистным взглядом, убежала прочь, даже не удосужившись попытаться объяснить, что здесь происходит. – Я и не надеялась, что такая тварь как ты станет соблюдать правила.
– Чего тебе?
– Если хоть один волос упадёт с головы моей дочери по твоей вине…
– Не упадёт, – ответил твёрдо, прожигая собеседницу глазами.
Красивая, практически не изменилась после нашей последней встречи. София очень похожа на неё, даже больше, чем на мать. Лена была холодной, как айсберг, не излучая никаких эмоций, кроме желания прикончить своего противника, а Лика словно вулкан, внутри которого бушует огненная лава.
– Я не знаю, почему Илиния так положительно настроена, но учти, меня тебе не обмануть, – ненависть и злость сочились из женщины с такой силой, что мне на мгновение стало не по себе. – Мне показалось, что мы все выяснили и решили в прошлый раз?! Ты обещал никогда больше не появляться рядом с Софией и держать свои волчьи повадки при себе.
– Ты знаешь, что я не в силах контролировать подобное. Помнится, ты тоже любила того, кого не хотела даже без всяких волчьих повадок. И ты прекрасно понимаешь, что я никогда не причиню вреда своей истинной…
– Но и ничего хорошего рядом с тобой Соне не светит, волк! – прервала мою речь Жанна, подходя ко мне вплотную и тыкая своим пальцем мне в грудь.
Я был не прав, женщина изменилась. Из забитой обделённой силой девушки она превратилась в дикую тигрицу, жаждущую защитить свое дитя от всех напастей. Я уважал подобное поведение, но вот только не то место и не тех людей Жанна выбрала для обеспечения благополучного будущего дочери.
– Я хочу ей помочь! – злобно рыкнул, устав уже от постоянных упрёков в свою сторону.
Понимал, что я последнее существо, которое заслуживает доверия, но всё же подобное отношение иногда очень напрягало.
– Твоя чокнутая подружка не упустит возможности, чтобы избавить мир от последней истинной охотницы. Ты уверен, что готов сделать выбор? Готов сражаться против той, кого много лет боготворил и кому служил, как послушный верный пёс?
– Старейшины приняли решение, поэтому не вижу смысла тратить время на пустую болтовню с тобой.
Развернулся и быстрым шагом свалил прочь от разгневанной женщины, не считая нужным больше что-либо ей доказывать. Времени мало, и я должен думать только о том, как помочь моей девочке освоиться, а не отмахиваться от нападок озлобленных или озабоченных женщин.
Глава 15. София
«Настанет час, когда тьма откроет пасть и обнажит свои клыки, желая проглотить человечество и пролить реки людской крови. Друзья станут врагами, враги друзьями… Она встанет перед тяжёлым выбором, и только от нее будет зависеть исход жестокого сражения добра и зла! Любовь или долг… Сердце или разум…».
Открыла глаза и долго не могла понять, был ли это сон или кто-то наяву нашёптывал мне эти слова, чтобы окончательно свести с ума.
Поднялась, потерла лицо руками, находясь в таком состоянии, что тело вот-вот развалится на части. Последние дни я ощущала неимоверной прилив сил и энергии, а теперь казалось, что этот источник иссяк. Чувствовала ужасную усталость, как физически, так и морально. Искорки злобы гуляли по душе от того, что мир жесток и несправедлив. Почему со всем этим дерьмом должна разбираться молоденькая девушка, жертвуя всю свою жизнь без остатка? Почему эту силу не отдать какому-нибудь взрослому сильному мужчине, которому не нужно делать какой-то там выбор?!
На виски давило отчаяние, и желание просто опустить руки было невыносимо сильным, но я поплелась в ванную комнату, чтобы хоть немного привести себя в норму. Произошедшее вчера казалось сном, и я хотела бы, чтобы это было на самом деле так, но, увы. Алина, конечно, могла и обмануть, и преувеличить, но в глубине души я отчётливо ощущала, что эта злобная сука сказала правду. Он с ней, она с ним, а я одна…
Мама тоже словно забыла о моем существовании, но обижаться на неё я не могла, потому что не знала, что происходит на самом деле. Может, ей запретили видеться со мной, может, что-то ещё, и я честно не хотела даже думать об этом.
Когда нехотя зашла в спортзал, там меня уже ожидал Ран. На удивление на мужчине не осталось и следа от нашего прошлого спарринга, что немного подняло настроение и утихомирило совесть.
– Что с тобой? – спросил, подозрительно прищурив глаза.
– Всё нормально.
– Ты бледная, как поганка, – отвесил весьма сомнительный комплимент, а я решила просто промолчать.
Бледная, не бледная какая разница? Кому вообще есть дело до моего внешнего вида?
Встала в центр помещения и, сжав кулаки, приняла оборонительную стойку. Желания сражаться и что-то доказывать не было, поэтому не собиралась геройствовать, а просто решила отбиваться.
Ран снова оголился выше пояса, но меня подобное зрелище вообще никак не тронуло, словно передо мной не мужчина, а тренировочный снаряд. Тренер сделал первый выпад в мою сторону, и я, не успевая выставить блок, получила кулаком по лицу. Боли не почувствовала, словно все мои нервные окончания парализовало. Лишь привкус крови во рту дал понять, что удар я все же пропустила, а следом за ним ещё парочку в живот.
– Ты решила поиграть в поддавки, Славская? Смотри, это очень опасный путь, который может привести тебя к неминуемой смерти, – усмехнулся Ран и продолжил наносить удары, видимо не понимая, что я совсем не притворялась и не играла. Я просто не могла, да и не хотела, наверное…
Упустила тот момент, когда оказалась придавленной к полу телом Рана. Где-то вдалеке начала зарождаться боль, но на данный момент меня волновало не это, а то, что тренер собирался сделать. Он смотрел мне в глаза, не отрываясь, а
