Семь дней до Апокалипсиса - Дмитрий Чайка
— Документы предъявите, — обиженно поджав губы, ответила она.
Леха поднял ладонь, засветив ксиву, и тетка бросила перед ним связку ключей.
— Камеры с первой по пятую. Человек-Паук, генерал Максимус, Конан-варвар, Морфеус и Дэйенерис Таргариен, одиннадцать экземпляров. Мы их в одну камеру посадили, они все равно полтора метра в прыжке.
— Одиннадцать? — раскрыл рот Лёха.
— Думаешь, это много? — удивилась тетка. — Это ты еще на Дне города не был. Там от них не протолкнуться. Слава Богу, они теперь своих рептилий за стеной паркуют. А то ведь от их дерьма потом неделю улицы чистили. Ты себе представляешь, сколько может навалить половозрелая особь дракона?
— А почему их столько? — Лёха был сбит с толку.
— Так самый модный персонаж текущего десятилетия. Что вы хотели? В него перерождаются только недалекие пубертатные барышни, самоубившиеся снотворными таблетками на почве неразделенной любви к мальчику из корейской поп-группы. Стандартный срок райского блаженства ходят пергидрольными антипригарными блондинками с мозолью во всю свою тощую задницу. Это от драконьей шкуры. Она не слишком мягкая, знаете ли.
— Понятно, — обалдело сказал Лёха, который при жизни так и не успел посмотреть ТОТ САМЫЙ СЕРИАЛ. Служба!
Допрос прошел быстро. Малолетний придурок в синем костюме, которого с большим трудом отодрали от потолка камеры, на редкость тупой качок и римлянин, который нес возвышенную пургу про вечность, оказались не при делах. Они только мычали что-то невнятное из-под стола, когда их била молния при звуке имени Князя Тьмы.
Лёха и Клавдия Егоровна заглянули в камеру к принцессам и тут же закрыли дверь. Неимоверный гвалт, состоявший из сплетен, пересказа модного сериала и новостей из Инсты чуть не сбил их с ног. А в довершение этого ужаса, одна из Дэйенерис демонстрировала восхищенным товаркам новый бодик, а этого Лёха вынести уже не смог. Они были не виноваты. Ну, не могли эти непроходимые дуры украсть хоть что-нибудь, и не попасться на месте. Впрочем, негр, у которого на кармане обнаружилась целая куча разноцветных таблеток, был небезнадежен и Лёха начал его плющить по полной программе.
— Ну что, гражданин Морфеус, оформляем хранение наркотиков. Двести двадцать восьмая, часть два. До десяти лет строго режима. Тут вам не здесь, понимаешь! Главк Госнаркоконтроля, на минуточку! — сказал Лёха, помахивая амулетом на цепи.
— Не знаю я ничего, — удивительным образом побледнел Морфеус. — Это не наркотики, это ключ, с помощью которого можно выйти из Матрицы!
— Чего? — раскрыли рты Лёха и Клавдия Егоровна. Они и этот фильм не смотрели, на редкость дремучие были люди. — Ты что несешь, болезный?
— Ну, Матрица же! — непонимающе посмотрел на них негр. — Мы ведь живем в иллюзорном мире, а на самом деле все люди — это батарейки, которые спят с воткнутыми в позвоночник штырями и питают огромный суперкомпьютер. Ну, там еще есть антивирус в виде агента Смита. Это мужик такой в костюме и очках, который может превращаться в кого угодно и сделать так, что у тебя рот исчезнет… — негр затих, увидев совершенно ошалелые лица товарищей из Главка.
— Я спрашиваю, что ты несешь, придурок? — сурово спросил его Лёха. — Употреблял? Или тебя сразу в диспансер отправить на экспертизу?
— Не надо меня в диспансер, — занервничал негр. — Я там и так наблюдаюсь. Ну, когда в завязке… Ну, вы меня поняли…
— Значит так, — значительно сказал Лёха. — Говорю тебе русским языком версии 2010+. Либо даешь информацию по жезлу, либо пойдешь по статье за хранение. Выбирай!
— Я не знаю ничего, — храбро пискнул Морфеус. — Но знаю, кто знает.
— Кто?
— Дейэнерис Таргариен! — ответил тот, но Лёха не повелся на дешевый развод.
— Какая именно? — грозно спросил он.
— Да не в курсе я, — сдулся негр. — Они же одинаковые все.
— А с чего ты взял, что она при делах? — продолжил Лёха. — Факты! Факты давай!
— Да их столько, что какая-нибудь что-то обязательно знает, — уныло ответил Морфеус. — А я подумал, раз вы неместные, то такой отмаз прокатит.
— Тьфу, ты! — расстроился Лёха.
Расследование зашло в тупик. Просто, хоть иди и терпилу допрашивай! Кстати! Терпила! Это было хорошей идеей.
Морфеус вернулся в камеру, а майор с Клавдией Егоровной вышли в город, чтобы найти ограбленного юбиляра. Узкие мощеные переулки мелкими ручейками вливались в реки улиц, а те несли людские волны к великой башне Ортханк, которая уходила в немыслимую высоту, уродуя славный город Изенгард, словно Лахта-Центр в Питере. Или новые кварталы Коммунарки в родном городе майора. Или гостиница Мариотт в центре Воронеже. В общем, в каждом городе Необъятной есть какое-то свое, совершено уникальное архитектурное дерьмо, ставшее его проклятием. Клавдия Егоровна доверительно шепнула майору, что все главные архитекторы от уровня района и выше томятся в специальном аду, где с ними работают только высшие демоны. Под жесточайшими пытками эти грешники вспоминают десять принципов Хартии Урбанизма. Рыдая, виновные признавались, что эклектика — это сочетание разнородных стилей в архитектуре, а не то, когда свечку из стекла и бетона ставят между двумя сталинскими домами с вычурной гипсовой лепниной.
А вот они и на месте. К подножию гигантской башни был прикован человек в белоснежной рубашке и черных, наглаженных до неимоверной остроты брюках. Он с тоской смотрел на небо, нервно сглатывая набегающую слюну. Он жутко боялся того, что было там, в пронзительно-яркой синеве. Лёха остановился, и посмотрел на него с интересом. Впрочем, всем остальным было наплевать, и они шли мимо. Только изредка, не чаще, чем раз в пару минут, к бедолаге подходил кто-нибудь из прохожих, и бил его по морде от всей души. Несчастный, который, видимо, был уже привычен к этому, стоически терпел, и только вздыхал, поглядывая со страхом наверх. На его лице наливался густой синевой очередной фингал.
— А чего это он наверх смотрит? — с интересом спросил Лёха у многоопытной Клавдии Егоровны. — И почему его все по роже бьют?
— Наверх он смотрит, потому что скоро орел прилетит, и будет клевать его печень, — со знанием дела пояснила Клавдия Егоровна.
— Это Сизиф, что ли? — раскрыл в изумлении рот майор. —
